– Для счастья мало надо, Ботта. Кстати… Мама говорила, что её книги нам читать ещё рано. Ты как это смог её так легко уговорить?
– Никак. Она сама предложила мне несколько томов, просто потому что я на службе теперь. Чтобы знать, как должен вести себя джентльмен с леди. Мне эти книги ничего нового пока не открыли, просто я не думаю о любви и о знакомствах на своём поприще. И так не особо приятна мне атмосфера вечных тренировок и готовности идти в бой, так что жизнь связать с военной – тем более лишнее.
– Я рад, что защищать нас могут все, кто хочет. Но мне жаль, что тебя уже не высвободить оттуда.
– Высвободить! Папа говорит, что мир почти подписан. Осталось лишь доказать всем, что гентас больше враждебно не настроены.
Мы выходим из деревьев, наслаждаясь отголосками воспоминаний о том, как раньше здесь проходили наши семейные пикники. Эдвине подбегает к чёрному, потушенному костру, приседает на корточки и хмурит лоб в догадках. Он даже напрячься пытается, чтобы вновь видать огонь вызвать, но в итоге так и сидит, молчаливо наблюдая за угольками спящей красоты.
Слышится шорох в деревьях за кустами. Это может быть кто угодно, даже медведь. Я тут же подключаю всё своё внимание на то место, откуда показался шум. Схватываю палку, подходящую для атаки, подхожу ближе к Эдвине, ничего ему не говоря, чтобы зря не пугать. И тут вижу, как вдалеке… блеснула натянутая на тетиве, стрела своим наконечником!
– Эдвине, пригнись! – кричу я ему, закрывая голову руками, как папа наказывал, да своим телом брата, опешившего так сильно, что вместо указаний, он просто соскакивает и падает рядом на спину. Стрела проносится прямо над его лицом.
Я был в ужасе. Но в тот же момент я так разозлился, что весь страх пропал из меня. Когда враг вновь зашумел в кустах, скрываясь от нас, я приказал Эдвине спрятаться как можно дальше отсюда, а сам рывком оторвался от земли, убегая за невидимым соперником.
Замахиваюсь самодельным оружием, вбегая в чащу леса, и обнаруживаю там озадаченного подростка с завязанным платком ртом. Он только хватает свою булаву, чтобы отразить мою атаку. Как она загорается, обжигает ему руку, тут же выбросившую непригодный для драки предмет. Я же, как собирался его ударить, так и не остановился в своём решении. Наношу точный удар по голове, моментально вводя соперника в ступор. Палка отлетает, её уносит сильным порывом ветра, деревья шумят своей листвой, в потоке воздуха распускаются огненные цветы: всё вдруг окрашивается светом, а листву окутывает пламя. Я остался без оружия, мне было очень страшно, настолько, насколько адреналин сейчас вскипел от одного лишь нанесенного незнакомцу удара. Но как он с нами не церемонился, так и я не стал. Поджав хвост в панике, негодяй оставляет лук со стрелами, да уносится прочь, путаясь в дороге из-за огня. Я потерял его из виду очень быстро, но всё равно неровно и сбито дышал.
Вспоминаю про Эдвине и бегу прочь из чащи, чтобы убедиться в безопасности брата. И тут я вижу такое, что во мне изменяется представление просто обо всех магических способностях, какие я себе представлял. По рукам Эдви быстро бегают, совсем не раня его, маленькие красновато-жёлтые огоньки, он приземляется с ужаса от себя на колени, а я быстро подхожу, чтобы поддержать и помочь подняться. Его руки были настолько горячими, что я отдёрнулся первым прикосновением, но всё равно решил помочь встать.
– Ботта, я не могу… – Он не просил посадить его назад, хоть и самостоятельно не мог стоять, так как коленки дрожали и подкашивались. – У меня не получается! Он не уходит! Почему всё это всё ещё горит?! Почему он не потухает?! – полные ужаса глаза покрывались красной пеленой отчаяния, почти сливаясь с его волосами.
– Эдвине, успокойся. Всё прошло, я его напугал. Сейчас доберёмся до папы, всё расскажем, он пошлёт сюда своих людей. Всё потушат, и всё станет отлично. Ты просто успокойся, Эдви, просто дыши, тихо… – Пытаясь привести его в чувства, ловлю вдруг странную, лёгкую улыбку, что появляется постепенно, пока с его лица сходит шок.
– Это было… так круто! Ты бросился на него, как дикий зверь! С одной палкой! О, вселенная, как это было смело, я рад, что помог тебе! – он говорил, спотыкаясь в словах своих собственных, как об камни, но радовался с таким маньячным восторгом, что я невольно ощутил какое-то дежавю, хоть никогда сам себя так не вёл раньше. – Негодяй этого заслужил! Ещё легко отделался!
– Эдви, главное что, тебя он не тронул? Стрела так близко пролетела…
– Серьёзно? Я её… А я ведь её даже не заметил. – Эдви слегка отходит, я же подхожу его поддержать. Видно было, что брат не только до сих пор в шоковом состоянии, а ещё и отказывается принимать то, что на нас было совершено покушение. Наверное, ему не стало бы лучше, укажи я на это, однако хоть какие-то обстоятельства мы должны были обсудить, потому взялся я за это сейчас без промедлений и говорил строго, как наш отец:
– Эдвине, мы сейчас быстро уходим, и направляемся теперь не просто на рынок, а искать там папу.
– Ботта, но зачем?
– Эдвине, ты не должен ничего спрашивать! На этой стороне водопада небезопасно, ты ничего здесь не оставил?
– Нет…
– Тогда быстро уходим! – Я схватил его под руку, и он легко побрёл за мной.
Когда мы уже спустились по лесной тропинке вниз и вышли на обычную городскую дорогу, сердце моё успокоилось и начало размеренней биться, ловя тут и там мелькавшие следом силуэты людей. Я знаю, папа говорил уже мне, что толпа – это ещё не признак безопасности, но затеряться в ней и уйти незамеченными будет полнейшим облегчением. Тем более что вернуться домой и поставить под угрозу маму я не хотел. Внутри всё полыхало и горело от раздражения, хотелось воздать сполна тому, кто осмелился покуситься на наши жизни, но я не решался раскрыть Эдвине своих мыслей, он для меня, в самом деле, как младший, я просто не могу взять и испортить родному лучику света настроение, и представление о мире одними своими нехорошими словами. Его внутренний огонь, как бы то странно не звучало, не должен затухнуть на ветру этого хаоса. И я буду оберегать этот огонь до тех пор, пока не перестану дышать.
– Ботта… – Замечаю, что слишком крепко сжал его руку, раз меня решили одёрнуть. Не трогаю больше, улыбаюсь, просто иду рядом, продолжая поддерживать эту тихую грусть. – Спасибо тебе.
– Эдвине, что ты такое говоришь? Тебе спасибо, ты помог мне выстоять в этой неравной схватке.
– Да, видел, как славно бывает выпустить огоньку? Ха? – решает вставить он несмешной каламбур, отчего я только щурюсь и снисходительно киваю головой. – Извини за мою бестолковость. Я всё понял, в какой мы опасности всё ещё. Но рядом с таким смелым воином я не могу её ощущать.
– Я, знаешь, совсем твои способности недооценил! А нервишки-то у тебя покрепче стали… такое говорить, когда стрела пронеслась за пару сантиметров от твоего глаза.
– Скажешь тоже! – всё не сдавался брат своим упорным оптимизмом. – Я просто ничего не успел заметить.
– Я надеюсь… надеюсь просто, что тебе больше не придётся столкнуться с такой опасностью. Мне приходится.
– Давай я… – Брат смущается от того, что я не сдаю позицию говорить за уродливость всей идеи оружий и войн. – Просто давай не будем этого обсуждать? Мне после сегодняшнего тоже стало понятно, почему ты ненавидишь это поприще. Так что, давай просто обсудим, где может быть наш отец? И, главное, что маме дарить-то будем?! В какую лавку зайдём? Решать уже надо, Ботта. – Пока он улыбается, я спокоен. А над его словами начинаю думать вслух и очень даже уверенно отвечаю:
– Папа может быть как во дворце, так и на рынке оказаться, я точно не знаю, поэтому планов своих менять не станем. А маме я давно хотел диадему и шпильки подарить, тот самый набор, который она на свадьбе носила. У неё сломались заколки, в тот же день! Она так красиво выглядит на портрете с этими украшениями, я не прочь вернуть ей их, если мы всё только найдём. Так что, лавка ювелира. Нам прямая дорога туда.
