– Постой… Но ты так… Ты такой нечестный! – Эдвине почти без причины вдруг начал дуться на меня – он встал на коленях, хотя до этого рассматривал страницу, приблизившись к ней почти вплотную, да скрестил сейчас руки на груди, победно дуясь с закрытыми глазами. Я смотрел на него немного вверх, ведь сам сидел как был, отчаянно улыбаясь происходящему. – Мог меня предупредить?.. Видишь, у Триксы нет таких же прядок! – дразнясь, он чуть приоткрывает один глаз, а затем вовсе садиться как раньше, но всё ещё немного дуя щёки для смеха моего ради. – Ты же не можешь красноголовой свои почти белые прилепить! – специально наседает на меня он, не сбавляя напор.

– У меня… есть ножницы… Ха. – Говорю это, а Эдвине в момент становится тих и покорен, ибо вздутые до того щёки опускаются в удивлении и краснеют даже, сливаясь с его волосами. Как же быстро он умеет менять свои эмоции! – Так что? Ты в деле?

– Д-да… – Лишь он это произносит, как я достаю обещанный предмет и приближаюсь, схватывая нежную прядку над его ухом. – Бери самую красивую только! Чтобы… смотрелась, не хуже твоих волос. – Он чересчур переживает, ведь у него все были красивые, но я этого не сказал. Мне и так было немного страшно сейчас отрезать его завитки.

Нажав на ножницы, я медленно, волос за волоском отрезаю приглянувшуюся мне прядь над его левым виском, с такой лёгкостью внутри себя, подмечая, как сейчас верен и необходим этот момент. Мы делаем это – чувствовал сейчас я – не просто для себя, мы оставляем след в истории! Самое настоящее доказательство нашего существования.

– Спасибо тебе за это. – Сажусь назад я, убирая ножницы, вместо них достав иголку с ниткой, чтобы зашить пряди на картинке. Ничего другого у меня сейчас просто не было под рукой, приходилось потому выдумывать.

Пока я зашивал, решил продолжить объяснять всё об этом рисунке:

– Белла, как ты уже догадался, первая представительница готтос. У неё самое обычное лицо, без каких-то чётких строгих черт. Волосы её белоснежные, как верхушки ледяных гор, а кожа – яркая и сочная, как нагретый солнышком персик. У Триксы же она белее пасмурного неба, словно свет совсем забыл освещать её тело. Черты лица чёткие, даже строгие. Красные волосы лишь ей и всем нечистокровным гентас даны с рождения. Она – исключение, ибо прародительница. У истинных гентас волосы белоснежные, как и у готтос – ведь мы родственные народы. У гентас с каждым убитым существом, по проклятию Триксы, волосы краснеют по одной пряди, а у готтос сразу все чернеют, но постепенно, медленно обращаясь серыми оттенками. Под волосами Триксы покоятся сионы – что, пожалуй, главная отличительная сторона гентас. У таких как ты, опять же, сионов нет.

– Эти девушки очень красивые, но… Они какие-то… – Эдвине немного впал в ступор, пытаясь пояснить, что именно ему кажется в сказочных героинях странным. – Грустные, что ли? У них нет улыбок. Кто-то их обижал? Только не говори, что да.

– Если не скажу, что так было, то и историю рассказать не получится.

– Ну вот! Почему я угадал?.. Эх… рассказывай. Хуже уже не будет.

– Итак… Первые чёткие границы между двумя расами были поданы человечеству. В те времена люди о нас ещё не знали.

– Стоп. Простые люди?

– Да! В те времена кровосмешения ещё не произошло. А народы делились лишь по континентам, между ними были даже языки различны. Но, в общем, наши предки не сильно отличались друг от друга, так как их было очень мало на Земле.

– А я думал, что все простые люди – готтос. Как мама.

– Она готтос, да. И кровь простых людей в ней тоже течёт… Когда Белла и Трикса создали семьи, на свет появились первые представители наших людей. Сёстры были очень дружны, но замуж их взяли воюющие против друг друга короли. Люди верили, что эта жертва примерит семьи, что королевства объединятся, как минимум – что перестанут нападать друг на друга. Так и было до четвёртого колена. Беллы и Триксы уже давно не стало, но оставались их потомки. Эти потомки занимали самые разные должности. С ними происходило множество необычного. И когда, за долгое время перемирия, у гентийских наследников появилась первая армия, ух… – Я быстро пролистал многочисленные рукописи и наброски детей, балов и пиршеств. – Стало понятно, как же жестоки и какое грандиозное отличие они имели перед готтос. Не спасало больше их ничего от гнева на друг друга. – Я показывал воюющих, где гентас использовали сионы, обороняясь и нападая на противников. – Прошло несколько веков… с тех пор как народы отвернулись от своей истории и благих помыслов. И до сих пор ходит молва о том (так как за всё приходится платить), что над краем Великого водопада нависло проклятие Беллы и Триксы. Они сбежали, и даже дети не удержали их с нелюбимыми мужьями. Их разлука была болезненна, а их воссоединение – невозможным. И потому, зная, что их точно будут искать, а когда найдут – вновь разлучат, Белла и Трикса отдали свои жизни Водопаду меж диких вишен. Этому… вот этому самому водопаду, Эдвине. – Я бросил взгляд с глубокой нерешительностью за спину брата, а того даже перетрясло от внезапной информации.

– Этому?.. – Эдвине мимолётно обернулся, съёжился, как только мог, показывая этим свой страх и нерешимость принять сказанное за правду. Он сжал и так возмущённые до того этой историей губы, но всё равно продолжил смотреть на меня. – Но как… в таком красивом месте… Они неправильно поступили!

– Они отчаялись, как отчаяться никому нельзя. У них был шанс сбежать, но они не стали. Нельзя уже винить их в том, но и оправдывать тоже. – Я скрещиваю ноги, но в ту же минуту Эдвине набрасывается, сжав мои колени в ладонях:

– Нельзя просто сбегать от проблем! Зачем было так глупо поступать?! Я бы их спас! Вот, того гляди, заставил бы уйти с обрыва! – брат всегда впечатлителен на книги, но сейчас он не просто страшился слушать дальше, а участвовал всем своим любопытством в судьбах героев.

– Тебя бы они точно послушали! – говорю это, а Эдви воспринимает всё за сарказм. – Нет, я честно. Я бы не стал… такого делать, увидев твою реакцию. Мне просто кажется, что у них не осталось больше близких. По крайней мере, в книге такого нет. А может с ними просто обращались плохо? Всей истории нам, к сожалению, уже и не узнать.

– Не могу поверить, что так произошло… – Брат отстраняется и больше не беспокоит меня этой волной недовольства от самой истории. – Ну, а тогда что было дальше, без них?.. Продолжай. – Просит меня он, в тот же самый момент, когда в листве над нами начинают шуметь и щебетать маленькие птицы.

– Пусть Белла и Трикса оставили этот мир, подарив природе свои души, но их потомки жили дальше. Прошло несколько веков, с тех пор как народы отвернулись друг от друга. Они жили порознь. И до сих пор гентас и готтос не пытались вернуться к своим истокам. Они полностью смешались с людьми, чистого человека от их признаков почти не осталось. И все также прекрасны, как были Белла и Трикса, все они. Но вот… – На следующей странице был набросок меня и Эдвине. Та рукопись из библиотеки, что я подглядел, реально рассказывала историю до сегодняшних дней.

Увидев лишь наши мордашки, да приметив, что рядом есть родители: с моей стороны мама, а его стороны – папа, брат засуетился, да так и сел в полнейшем шоке:

– Не может быть! Мы сюда попали! Это невозможно…

– Вот именно. Самая странная часть, о которой нам с тобой совсем ничего не рассказывают. Наш отец – потомок Триксы. То есть, из королевской семьи. Как и наша мать – потомок Беллы, но её семья лишилась звания очень скоро после гибели родоначальницы. И лишь одно отличие есть! Смешавшись с людьми, у многих представителей гентас сионы пропали. Их нет у нашего отца, вот их нет и у тебя. То есть Хильдир, генерал гентийской армии, раньше был. Но пока он не доказал своё честное слово перед готтос – другим представителем его народа в ряды их вступать никак нельзя, а тем более на поле боя плечом к плечу. Доверия между королевствами до сих пор нет…