Джаред не знал, что делать. Да еще эти мертвые птицы…

На улице раздался шум подъехавшей машины, и почти сразу в дверь постучали. Кряхтя, Джаред поднял отсиженную задницу и пару мгновений размышлял — открыть или сделать вид, что он спит.

На крыльце стоял приплясывающий от холода Дженсен.

— Рехнулся совсем голым уходить! — он сунул в приоткрывшуюся щель оставленную в баре куртку. — Зима же. Заболеешь.

Джаред втянул куртку вовнутрь.

— Пустишь? — спросил Дженсен, когда Джаред твердо решил захлопнуть дверь.

Он набрался храбрости и прямо взглянул на Дженсена. Его лицо скрывалось в тени надвинутого капюшона, редкие белые снежинки красиво оседали на меховой опушке. Дженсен смотрел внимательно и с сочувствием. Беспокоился.

Как Джаред мог ему отказать?

Он широко распахнул дверь.

Дженсен махнул рукой водителю, отпуская такси, и ввалился в прихожую. Отфыркиваясь с мороза, он принялся шумно раздеваться, стуча ботиками и стряхивая куртку от снега, и громко рассказывал про планы Крипке.

Джаред равнодушно слушал, пропуская всю информацию мимо сознания. Ему было все равно, какие у Эрика планы. Напомни кто, что это он еще час назад орал в лицо шоураннеру претензии по поводу судьбы главных героев, Джаред бы не поверил. Да насрать, что там у Сэма и Дина, тут бы с собой разобраться.

Он, не глядя, бросил возвращенную куртку в угол и, никак не прореагировав на болтовню Дженсена, побрел в свою комнату. Закрыл дверь и уперся в нее лбом, потом сел на кровать. Голова была до звона пустой. Джаред посидел немного, потом, не раздеваясь, лег, притянул к себе одеяло и заснул.

Серое утро отличалось от других таких же тем, что Джаред, встав пораньше, успел потягать штангу. Вообще-то он предпочитал пробежки, но зимой бегать не любил — ледяной воздух обжигал легкие. Для таких случаев в подвале в каморке рядом со стиральной машинкой он соорудил для себя маленький гимнастический зал — скамья, стойка со штангой и гантели.

Это утро еще запомнилось тем, что когда они с Дженсеном вытряхнулись из дома — бледный Дженсен, как обычно, крепко держался за стакан с кофе, — им навстречу бросилась плачущая миссис Мортимер. Ночью разом умерли Долли и Чарли. Она хватала Джареда за руки, умоляла пойти взглянуть самому — а вдруг мопсы еще живы и она ошиблась. Джаред заплакал.

— Я проклят.

Джаред старался говорить спокойно. Словно внутри ничего не дрожало от ужаса и осознания неминуемого. Словно у него все в порядке с принятием, и он не задыхался от отрицания и гнева.

— Чего-чего? — Дженсен прихватил его за локоть, удерживая. — С ума сошел?

Джаред, не оглядываясь, дернул руку и пошел вперед.

— Ты чего себе напридумывал? — Дженсен обогнал его и пошел вперед спиной, не сводя с Джареда глаз.

— Рядом со мной все умирают!

Неужели Дженсен этого не видит? Неужели все вокруг не видят?!

— Подожди, не гони, — усмехнулся Дженсен и уперся ему ладонями в грудь. — Прям все? У тебя мания величия, похоже. Может, война в Ираке тоже дело твоих рук? А, сознавайся. Или ты решил войти в роль главного злодея из низкопробного шоу? Джаред — убийца всего живого. Как тебе?

— Ну чего ты несешь? — Джаред досадливо мотнул головой. — Ведь прекрасно знаешь, о чем я.

— Прикинь, не знаю.

— Ну смотри. Во-первых, птицы, — стал перечислять Джаред. — Не перебивай, дай договорить. Во-вторых, Лестрейд. А теперь и мопсы миссис Мортимер.

— И ты всех убил? — Дженсен иронично задрал бровь. — Прям своими руками придушил? Птичек из рогатки пострелял, крысу шею свернул? Ну а собак… не знаю… ногами запинал. Ты ж известный садюга.

— Заткнись! Ты не понимаешь, это проклятие…

— Это ты не понимаешь! — Дженсен говорил негромко, но жестко. Джаред передернул плечами. — А теперь послушай меня. Начну с Лестрейда. Крысы долго не живут, максимум пару лет. И мы понятия не имеем, сколько было этому. У него элементарно кончился завод. Так совпало. Птицы могли померзнуть. А у собак, мой грозный друг, полным-полно всяких болячек. Та же чумка. Да любая инфекция способна их убить. Тем более они умерли одновременно. Так что кончай маяться дурью и бери себя за яйца. Хочешь, я поделюсь контактом отличного психолога? Мне Чак рекомендовал. Не поверишь, я даже ходил пару раз.

— Чак? — рассеянно переспросил Джаред.

— Ну, чувак из каста «Темного ангела», я рассказывал. Он…

— Вы с ним трахались? — выпалил Джаред, прежде чем сообразил, что сказал.

Дженсен шокировано уставился на него.

— Прости! — Джаред почувствовал, как предательски краснеют щеки. — Дженсен, прости! Я… я сам не знаю, как так получилось… Я вовсе не это имел ввиду.

Джаред замолчал, не знал, куда девать глаза. Хотелось закрыть лицо ладонями, спрятаться за ними, как в детстве. Дженсен тоже молчал.

— Ты прав, — наконец выговорил Джаред, — мне, наверное, пора к мозгоправу. Но я не хочу! — он вдруг разозлился. — Не хочу принимать препараты, а он их обязательно пропишет. Я буду как сонная муха, одни, блин, мухи вокруг… И с памятью в последнее время с памятью так себе. Вроде и учу текст, а перед камерой половина вылетает из головы.

— Тихо, тихо, — Дженсен шагнул вперед и обнял Джареда. Прижал к себе крепко, как давно уже не случалось.

Джаред зажмурился, уткнулся лбом в его плечо, глубоко вдохнул. Он соскучился по запаху Дженсена. Но его куртка пахла химической свежестью кондиционера для стирки и еще немного сыростью от меха с капюшона.

Надеясь, что Дженсен не разберет, Джаред, не отстраняясь, глухо пробормотал:

— Еще кошмары эти…

Но Дженсен расслышал. Он сильнее прижался к Джареду и прошептал на ухо:

— Все наладится, я уверен.

Джаред очень хотел, чтобы наладилось. Он вызвонил Сандру и упросил приехать как можно быстрее. Удивленная Сандра позвонила в его дверь на следующий вечер. Отряхнув шапку от снега, сообщила, что ненадолго, буквально до завтра. И что собак, соответственно, решила не брать, за ними последит ее друг Джордан.

Чтобы отвлечься от выматывающих мыслей о Дженсене, Джаред устроил секс-марафон на всю ночь. Он почувствовал себя героем — у него получалось возбуждаться раз за разом, после того как он кончал. Получалось не думать о Дженсене. Джаред смотрел на Сандру, трогал Сандру, восхищался ее фигурой, тонкой и нежной. Женской. Ласкал языком, пальцами, наматывал волосы на кулак, мял грудь. Закидывал ее ноги себе на плечи, ставил на четвереньки, крутил во все стороны. Пока Сандра не взмолилась:

— Джаред, у меня уже все болит, хватит.

Обессиленный, он выпустил ее из рук и рухнул рядом. У него тоже все болело, зато в груди и голове было пусто. Хороший способ, помогает. Надо повторять почаще, решил он.

Единственное, что не понравилось — когда Сандра, невыспавшаяся и несколько помятая, прощалась, она, беспокойно вглядевшись в его лицо, спросила:

— У тебя точно все хорошо?

— Дженсену привет передавай. А знаешь, пусть он тоже приходит. Я с удовольствием его увижу, думаю, и папа тоже.

— Я спрошу. До встречи, — Джаред отключил телефон и положил в карман. Улыбнулся — голос мамы его всегда успокаивал.

Бросил взгляд на часы — перерыв, объявленный Карвером, заканчивался. Засмотрелся на Дженсена, который болтал с Джереми и крутил в руках заточенный еловый кол — их реквизит в восьмой серии, последней перед рождественским хиатусом. Рождество… Джаред вспомнил, что хотел подарить Дженсену часы.

Дженсен, будто почувствовав, обернулся и, махнув Карверу рукой, поспешил к Джареду.

— Мама звонила. Сказала, что они с папой приедут на День благодарения. Захотели меня навестить.

— Счастливчик, будешь жрать индейку, — хохотнул Дженсен, подхватывая сползавшую с плеча незастегнутую куртку.

— Она очень просила, чтобы ты пришел. Хочет тебя увидеть.

— Ого! — Джаред обожал, когда Дженсен вот так изгибал бровь. — Мне, конечно, очень приятно. Я-то не против. А ты?

— Что я?

— Не против, что я приду.

— Ты шутишь?! — поразился Джаред, который рад был видеть Дженсена всегда.