– Не могу понять, почему здесь нет ни слова о вашем визите, – сказал он. – Обычно ребята из отдела связи с общественностью даже слишком усердны.
– Но профессор Скотт прилетел сюда из Эдинбурга, чтобы ознакомиться с вашими технологиями. Здесь, видимо, какое-то недоразумение; в университете говорили, что обо всём договорено. Мне следовало проверить самому – Вы же знаете этих кабинетных учёных.
– Я знаю кабинетных учёных, – ответил Николс. – Я сам был кабинетным учёным, если уж на то пошло.
– Э… – Маккой попытался загладить промах, изображая чрезмерное волнение. – Профессор Скотт очень вспыльчивый человек, – сказал он. – Не знаю, возможно, в университете произошла какая-то накладка, или же сам профессор перепутал дату. Но я отвечаю за то, чтобы доставить его сюда. И если окажется, что он зря проделал такой путь, мне придётся отвечать и за это. Доктор Николс, он превратит мою жизнь в сплошной ад.
– Мы не можем этого допустить, – промолвил Николс с улыбкой. – Думаю, в управлении смогут часок обойтись без меня. Нехорошо будет, если учёный гость унесёт в Эдинбург неприятные воспоминания об американском гостеприимстве, верно? – Он встал и направился к выходу. Маккой последовал за ним.
– Профессор Скотт, – сказал Николс, протягивая руку. – Я доктор Николс, директор.
Скотт перестал расхаживать и остановился перед ним, уперев руки в бёдра.
– Прошу прощения за это недоразумение, – продолжал Николс, не обращая внимания на его заносчивую позу. – Представьте себе, никто не сообщил мне о Вашем визите.
Скотт грозно взглянул на Маккоя.
– Я пытался всё выяснить, профессор Скотт, – торопливо сказал Маккой. – Оказывается, они понятия не имели, что Вы собираетесь приехать…
– Не имели понятия! – воскликнул Скотт с непередаваемым шотландским акцентом. – Вы что, хотите сказать, что я прилетел за миллионы миль…
– Миллионы? – терпеливо улыбнулся доктор Николс.
– Полноте, профессор, всего лишь за тысячи, – примирительно сказал Маккой. – Ваше недовольство вполне понятно, но не стоит преувеличивать.
– За тысячи миль чтобы ознакомиться с вашими технологиями – по вашему приглашению! - а Вы мне заявляете, что меня вообще никто сюда не приглашал? Я хочу…
– Профессор Скотт, если Вы…
– Я хочу видеть владельцев фирмы! Я требую…
– Профессор, успокойтесь же! – сказал Маккой. – Доктор Николс сам будет нашим гидом.
Скотт оборвал свою возмущённую тираду на середине фразы.
– Правда?
– С удовольствием, – подтвердил доктор Николс.
– Это другое дело, – сказал Скотт.
– Пойдёмте, профессор, – пригласил Николс.
– Отлично, – сказал инженер. – Пошли. И… ничего, если мой помощник пойдёт с нами?
– Разумеется.
Доктор Николс первым направился к выходу. Скотт последовал за ним. Когда он поравнялся с Маккоем, тот тихонько сказал ему:
– Только не слишком входи в роль.
Зулу увлечённо разглядывал принадлежащий фирме по производству пластика большой вертолёт. В его время таких вертолётов не осталось даже в музеях, их можно было увидеть лишь на фотографиях и в старых фильмах. Вертолёты были таким же реликтом, как горбатые киты. Зулу провёл рукой по борту.
Забравшись наверх, он заглянул в кабину пилота – невероятно. Почти никакой электроники, управление либо механическое, либо гидравлическое. Летать на таком вертолёте всё равно, что ездить в шарабане. Зулу не мог представить себя в шарабане.
Послышался шум захлопнувшегося капота. Затем раздались шаги.
– Могу я Вам чем-нибудь помочь?
Зулу обернулся.
– Здравствуйте. – Он указал на вертолёт. – Двести пятый, верно?
– Он самый. – Молодой лётчик вытер руки замасленной тряпкой. – Вы летаете?
– Иногда. – Зулу похлопал вертолёт по борту. – Мне случалось летать на таком, когда был кадетом.
– Для Вас это, наверно, устаревшая модель.
– Старая, это верно. Но интересная. – Спрыгнув вниз, он протянул руку. – Меня зовут Зулу. Вы тоже приехали на международное совещание инженеров?
Лётчик покачал головой.
– Я вообще ничего не знаю о совещании. Мне просто говорят: «Лети туда, лети сюда, да смотри, не растеряй груз по дороге». Международное совещание, говорите? А Вы откуда, из Японии?
– С Филиппин, – сказал Зулу для большей уверенности. Среди его предков были японцы, но больше было выходцев с Филиппин, и историю этой страны он знал несколько лучше.
– А вы там молодцы. Заново взяли страну в свои руки. Только как насчёт награбленного? Думаете, оно когда-нибудь будет возвращено законным владельцам?
– Думаю, да, со временем, – ответил Зулу, стараясь говорить не слишком уверенно. Затем он снова перевёл разговор на вертолёт. – Когда я увидел этот вертолёт, мне захотелось поговорить с пилотом. Можно, я кое-что у вас спрошу?
– Давайте, спрашивайте.
Некоторое время они говорили о вертолёте. Затем лётчик глянул на свои часы.
– Я должен доставить груз. Хотите слетать со мной?
– С удовольствием.
Вертолёт поднялся в воздух с неимоверным шумом. Зулу наблюдал за лётчиком. Ему очень хотелось самому взять штурвал. Молодой человек взглянул на него.
– Если кто-то спросит, – сказала он, – Вы никогда не управляли этой штукой.
– Если кто-то спросит, – сказал Зулу, – меня здесь вообще не было.
Лётчик усмехнулся и передал ему штурвал.
Весь этот день Джэви пытался поговорить с Беном о том, что они видели в парке Золотые Ворота, и весь день Бен старательно делал вид, что они ничего не видели. Он становился глух всякий раз, когда Джэви заговаривал о падающей звезде, или внезапном ветре, или свете, или трапе. После полудня они закончили работу, но Джэви всё никак не мог успокоиться. Он встал в три утра, работал с четырёх. Обычно после работы он возвращался домой, ложился спать на несколько часов, а затем садился за пишущую машинку и пялился на свою неоконченную рукопись. Но в этот день всё шло не так, как обычно.
Окончив работу, он забрался в свой обшарпанный мустанг и включил радио, но оно, по обыкновению, работало через пень-колоду. Джэви вслушивался в новости, едва слышные из-за треска помех, но о странных огнях в парке не было сказано не слова.
Ему необходимо принять душ. И выспаться. Тогда всё будет выглядеть по-другому. Бен, наверно, прав.
Но вместо того, чтобы отправиться домой, Джэви поехал по Ван Несс, свернул на Фелл и вернулся в парк. Он остановил машину рядом с мусорными урнами, и тут только вспомнил, что утром не успел высыпать мусор из всех. При мысли, как бы он стал объяснять их с Беном начальнику, почему, он невольно улыбнулся.
На дорожке, там где Бен утром остановил мусоровоз, остался обрывок резины. Странно, откуда он тут взялся.
Сидя в машине, Джэви смотрел туда, где ранним утром видел… что? В предрассветных сумерках и тумане, он, возможно, не видел ничего. Может, несколько человек выехали на раннюю прогулку, и сквозь туман он заметил свет от фар их машин? Сейчас, при свете дня, он даже не был уверен, где именно видел то, что, как ему казалось, он видел. Что бы это ни было, от него ничего не осталось. Джэви решил понаблюдать немного просто так, ради интереса. Он откинулся поудобнее на спинку сиденья.
Через несколько минут он уже крепко спал.
Следуя за доктором Николсом, показывавшим им завод, Скотт удивлялся, как жившие в этом веке люди вообще умудрялись что-нибудь совершить, не говоря уже о полётах в космос. Сам он лишь с трудом представлял себе, как, используя эти удивительно примитивные технологии, сделать то, что ему надо сделать. Ему хотелось уйти куда-нибудь, где тихо, и хорошенько всё обдумать. На заводах двадцатого века было невероятно шумно.
Во время экскурсии Маккою удалось разговорить доктора Николса, чей острый ум и честолюбие никак не желали мириться с бюрократией руководства.
– Я подал заявление с просьбой снова перевести меня в исследовательский отдел, – говорил Николс. – Они наверху никогда не понимают, если кто-то хочет вернуться к тому, что у него получается лучше всего.
