Джим вошёл на мостик. Спок уже снова сидел на своём месте. На экране его компьютера мелькали непонятные формулы. Джим опустился в кресло и включил интерком, чтобы Скотт мог слышать его.

– Прошу внимания, – сказал он. Просить внимания, вместо того, чтобы ждать его от подчинённых, как само собой разумеющееся, было странным, но уместным. – Каждому из вас предстоит сделать непростой выбор. Информация, предоставленная мистером Споком и мистером Скоттом, даёт основания верить, что возможно, хотя и рискованно, отправиться в прошлое и найти двух горбатых китов – вид, с которым зонд пытается установить контакт. Успех этой попытки может означать спасение Земли. Но стопроцентной уверенности в успехе нет. «Баунти» может погибнуть. Мы все можем погибнуть.

Он сделал паузу, ожидая реакции. Никто не произнёс ни слова. Наконец Зулу с любопытством взглянул на него.

– Вы говорили о непростом выборе, адмирал.

– Я намерен предпринять такую попытку, капитан Зулу. Но любой, кто желает остаться в нашем времени, может взять одну из спасательных шлюпок и покинуть корабль, прежде чем мы окажемся в радиусе действия зонда. За пределами Солнечной системы находится целая флотилия спасательных кораблей, которым запрещено приближаться к Земле. Весьма вероятно, спасательная шлюпка будет замечена одним из таких кораблей через несколько минут – самое большее, несколько часов. Это… возможно, самое разумное.

– Вам нужен кто-то, чтобы управлять этой колымагой, – сказал Зулу и повернулся к своему пульту.

– Кто-нибудь хочет высказаться против?

Спок отвёл взгляд от экрана ровно настолько, чтобы поднять бровь.

– Я думаю, у нас тут полный консенсус, адмирал, – сказал Чехов и тоже повернулся к своему пульту.

Ухура, казалось, вообще не слышала, что Джим предлагает покинуть корабль.

– Условия на Земле ухудшаются, сэр, – сказала она.

– Говорит Скотт, адмирал. При наличии подходящих материалов – подходящих материалов из двадцатого века – я смогу соорудить танкер.

– Благодарю Вас, мистер Скотт. – И Джим взглянул на Маккоя.

– Ты знаешь моё мнение, Джим, – сказал Маккой.

– Тогда тебе лучше взять шлюпку и побыстрее отчалить.

– Кто говорит о том, чтобы отчалить? Не возьму я никакую шлюпку.

– Очень хорошо, – сказал Джим. – Значит, приступаем. Всем спасибо. – Он обернулся к офицеру по науке. – Мистер Спок, расчёты?

– Делаются, адмирал.

– Ухура, свяжите меня с командованием.

– Попытаюсь, сэр.

За всю свою жизнь ни на Вулкане, ни на Земле, ни на других планетах Сарек никогда не видел такой погоды. Дождь хлестал в окна уже не струями, а волнами. Ремонтная бригада пыталась укрепить стёкла, но швы почти сразу же расходились. Вода проникала в трещины, лилась на пол. Молнии сверкали одна за другой, делая ночь ярче земного дня.

Сареку всегда было холодно на Земле. Раньше ему всегда удавалось признать это обстоятельство, а затем игнорировать его. Вулканская выучка позволяла ему не обращать внимания на банальный физический дискомфорт. Но теперь, когда командование Звёздного Флота бросило всю остающуюся энергию на поддержание связи, температура сделалась такой же, как температура снаружи, которая тоже продолжала падать. Никогда в жизни Сареку не было так холодно. Он попытался повысить метаболизм своего организма, чтобы согреться, но ощущение холода не проходило.

Дрожа в ознобе, Сарек смотрел в окно. Струи дождя секли волны в заливе и яростно колотили в окна. Небо было закрыто сплошными чёрными тучами. Вспышки молний освещали каждую капельку, на миг давая картину биллионов светящихся крошечных сфер. Раскаты грома сотрясали платформу, здание, землю.

Внешне спокойный и невозмутимый среди всеобщего хаоса Сарек прислушивался, как командующий Картрайт, президент Совета Федерации и начальник медицинской службы Чэпел пытаются координировать эвакуацию. Сарек не стал предлагать свою помощь, ибо понимал, что ничем не может помочь. Зонд делал невозможной эвакуацию с Земли, но не препятствовал движению людей из прибрежных районов в более высокогорные.

Может, он потому не препятствует, подумал Сарек, что понимает совершенную тщетность такого бегства. Люди спасались от наводнений лишь для того, чтобы умереть от холода; те, кто спасётся от холода, умрут от голода.

Ему предлагали место на транспорте, отправлявшемся во внутренние районы континента; он отказался.

Сарек подумал, что в случившемся есть своя ирония. Из-за того, что он вернулся на Землю защищать человека, спасшего жизнь и катру его сына, он теперь потеряет свою жизнь и душу. Ибо Сарек смирился с тем, что погибнет здесь, на Земле. И его катра никогда не будет перенесена в храм древних мыслей, ибо не останется никого, кто мог бы сохранить её.

В нескольких километрах от побережья уже пошёл снег. На холмах к востоку появились снежные шапки, как на вершинах гор. Сарек заметил, что струи воды больше не стекают по стеклу – теперь об стекло ударялись, расплющиваясь, комочки жидкой грязи.

Связь всё ухудшалась. Сарек с трудом различал смутные изображения на экранах. Вокруг в тщетных усилиях суетились земляне. Начальник медицинской службы Чэпел была на дежурстве уже сорок восемь часов. Она бессильно упала на стул, закрыв лицо руками. Главнокомандующий Картрайт вцепился в перила обзорной платформы так, что побелели костяшки пальцев.

Последние несколько часов Сарек провёл, готовя себя к предстоящему, давая себе возможность подумать о своих успехах, избавиться от сожалений. И теперь он жалел лишь об одном: не оставалось энергии, ни один канал связи не оставался настолько чистым, чтобы он мог отправить послание Аманде на Вулкан. Он написал ей, но сомневался, что она когда-либо получит написанное. Всё, что он хочет сказать ей, навеки останется несказанным.

– Сэр! – повернулась Джэнис Рэнд к Картрайту. В окне сквозь струи дождя проглянуло её отражение. – Сигнал, очень слабый – от адмирала Кирка!

– Изображение! – сказал Картрайт.

Сарек перенёсся из призрачного мира размышлений в реальный мир вокруг. Изображение на экране было таким же смутным, как его отражение, и слова Кирка едва пробивались сквозь треск. Внезапно изображение совершенно пропало, в ответ на резонанс зонда.

– Резервную энергию спутников, – сказал Картрайт. – Немедленно.

Экран мигнул, очистился, снова замерцал. Сарек разглядел Кирка, очертания мостика клингонского боевого корабля… и на заднем плане смутный силуэт – несомненно, вулканца; несомненно, Спока. Кирк что-то говорил, но треск помех заглушал слова.

Он возвращается на Землю, подумал Сарек. Всем кораблям запрещено приближаться к Земле. Но вместо того, чтобы повиноваться приказу, он возвращается. Ему было приказано вернуться на Землю. Но вместо того, чтобы ослушаться приказа, он возвращается.

Джеймс Кирк не может оставаться в стороне, когда гибнет его родная планета. Но Сарек знал также, что нет никакого логического способа спасти её. Клингонский корабль попытается уничтожить зонд и погибнет сам. Значит, Кирк и все его товарищи тоже погибнут.

– Анализ показывает… – сказал Кирк. Голос его то усиливался, то пропадал совсем. Затем послышались странные крики, свист и стоны. На миг Сарек подумал, что это зонд, но тут же понял, что это не так. – Сигналы зонда… По мнению капитана Спока… уничтоженные животные… горбатый кит… правильный ответ…

Изображение и голос исчезли, но Сарек уже ухватил суть объяснения, которое дал Спок намерению зонда. И старший вулканец почувствовал, что к его хладнокровию примешивается чувство гордости.

– Стабилизировать связь! – выкрикнул Картрайт. – Резервную мощность!

– Вы слышите меня? – Голос Кирка прозвучал ясно. Изображение сфокусировалось. – Звёздный Флот, если вы слышите меня, мы попытаемся совершить прыжок в прошлое. Мы рассчитываем траекторию…

– Что, во имя неба…? – спросил главнокомандующий.

Связь оборвалась.

– Резервную мощность! – хрипло повторил Картрайт.