– Спускайся, и никаких возражений, – строго приказал отец.

Эйрин взглянула в суровое лицо своего отца и поняла, что эту битву она проиграла, но минута отчаяния быстро сменилась новой идеей. Раз никто не слушает ее откровенных заявлений, она добьется своего хитростью. Не пройдет и месяца, как Маккей сам отошлет ее обратно домой, и она приложит к этому максимум усилий. Отныне она будет хитрее – в голове созрел план, хотя и довольно размытый. Когда-то мадемуазель Лорин, а она, как все француженки, была женщиной весьма интересного склада ума, порицала ее за слишком открытый и прямолинейный нрав. Тогда она дала ей очень странный совет, смысл которого Эйрин поняла только со временем. А сказала она следующее: «Хочешь использовать свой нрав себе во благо – научись его скрывать». Что ж, пора воспользоваться этим советом.

Эйрин, не проронив ни слова, подошла к шкафу и вынула из него платье:

– Не возражаете, если я сменю наряд, отец? – с подчеркнутой вежливостью спросила она.

Судя по всему, отец ждал чего угодно, но не столь неожиданной капитуляции непокорной дочери. Не зная, что ответить, он растерянно повернулся к встревоженной миссис Паркер, что стояла у него за спиной, и кивком приказал помочь дочери.

Эйрин решила, что он просто не хочет оставлять ее одну, опасаясь очередного протеста, и уже хотела возразить, но сдержалась.

– У вас десять минут, – объявил отец.

– Что вы задумали, юная мисс? – поинтересовалась миссис Паркер, когда за хозяином закрылась дверь.

– Ничего.

– Что-то не похоже. Молодой лорд хочет, чтобы вы поехали с ним для знакомства с его семьей, – сказала миссис Паркер, затянув корсаж и надевая на девушку платье из темно-синего батиста.

– Вот как. Отлично! Подайте мой жакет. Благодарю.

– Мисс Эйрин, я смею вас просить бросить все, что вы задумали. Как бы дело не обернулось против вас.

– Миссис Паркер, я бы послушалась вашего совета, но вы на их стороне. Поэтому я буду делать так, как подсказывает мне мое сердце.

– Что ж, будем надеяться, оно подскажет верный путь.

Старая женщина порылась в кармане и вытащила маленькую шкатулку.

– Возьмите это, надеюсь, оно вас убережет.

Эйрин бросила заинтересованный взгляд на шкатулку в руке миссис Паркер.

– Что это?

– Думаю, вы догадались, кому это принадлежало. Когда ваш батюшка стал продавать драгоценности, эту я припрятала, да простит меня Господь. У этой вещи нет цены. Ваша мать хотела, чтобы она принадлежала вам.

Эйрин осторожно вытащила из шкатулки маленький, строгой формы крестик с рубинами на длинной золотой цепочке и сразу надела украшение. Почувствовав легкую меланхолию, она, тем не менее, не показала своих эмоций.

– Благодарю вас, миссис Паркер, я буду хранить это, как самую большую ценность.

– Ну, вот и готово. Чудесно выглядите, – осмотрев свою воспитанницу, довольно проговорила няня. – Чего-то не хватает! Ах, думаю, следует надеть шляпку.

– Нет, – резко возразила Эйрин, – шляпу я не надену.

Тряхнув медными кудрями, девушка развернулась и твердой походкой направилась к ожидающему ее жениху.

Эйдан ехал не спеша, чтобы девушка не сильно отставала, хотя сидела в седле она довольно уверенно. Сегодня, к его удивлению, она надела платье и была с ним крайне вежлива и в то же время холодна, словно рыба. Во время приветствия, он заметил, ее глаза сверкали от гнева, но она всеми силами пыталась сдерживать себя. Эйдан был озадачен такой странной переменой. В ее лице и во всем, что она говорила и делала, сквозило презрение, и он это чувствовал. В прошлый раз она метала в него молнии и, по правде говоря, это было куда приятнее, нежели такое хладнокровное пренебрежение. В ответ его задетое самолюбие толкало отвечать тем же. Он был вежлив и так же холоден. Бросив на нее оценивающий взгляд, Эйдан поймал себя на мысли, что впервые в жизни тяготится присутствием красивой девушки рядом (что она красива, он заметил еще в прошлый раз, а сегодня убедился в этом окончательно; это радовало и досаждало одновременно).

Они ехали молча. Пасмурный серый день словно вторил их настроению. Погода испортилась накануне вечером, сейчас же воздух был теплым, но нависшие над головой тучи предупреждали о близости дождя. Он пожалел, что отправился в дорогу верхом, тогда как сестра настойчиво советовала ехать за невестой в карете отца. Но Эйдан лишь рассмеялся в ответ, представив, как везет этого дворового мальчишку в изысканной карете с фамильным гербом клана. Он убедил сестру, что верхом будет быстрее и они успеют вернуться до того, как польет дождь. Мэган назвала это хамством с его стороны и махнула рукой.

Увидев свою нареченную в темно-синей амазонке, под жакетом которой виднелась белая манишка с кружевным узором на груди, он был приятно удивлен. Платье не было писком последней моды и выглядело весьма скромно, но ей оно бесспорно шло. Он даже подумал, что это строгое облачение выглядит куда лучше, чем некоторые современные наряды знакомых ему знатных дам. Порой женщины в модных веяниях заходят так далеко, что откровенные наряды не оставляют места для фантазий. Даже скучно как-то, мысленно улыбнулся Эйдан. Английские модницы наследуют француженок, которые ввели в моду тонкие муслиновые платья со струящимся силуэтом и открытой всем любопытным взорам грудью. Просто находка для сластолюбцев и газетных карикатуристов.

Сюда новшества моды не дошли. Его сестры носили скромные, удобные повседневные наряды, которые походили на модные аналоги только высоко поднятой талией. Его как брата это тешило.

Эйрин отказалась сесть с ним на одну лошадь, сказав, что она хорошая наездница, и предпочитает ехать на своей собственной лошадке. Эйдан не возражал.

Теперь же, когда в воздухе пахло дождем, а до замка оставалось еще около получаса езды, он с досадой признавал, что карета была бы куда уместнее.

Едва первая капля упала на лицо, Эйдан недовольно поморщился – предстояло убедить недружелюбную невесту переждать грозу.

Впереди у дороги показалась лесная чаща, среди больших раскидистых деревьев виднелось заброшенное деревянное строение. Скорее всего, здесь останавливались случайные путники или пастухи. Дождь становился сильнее, и, поравнявшись с девушкой, он обратился к ней:

– Полагаю, нам стоит переждать грозу, как вам кажется?

– Я не думаю, что в этом есть необходимость, лучше ускорить ход.

В ее голосе вновь прозвучали презрительные нотки, словно она заранее решила ни в чем

не соглашаться с ним.

– Можете мокнуть, если вам так хочется, а я не собираюсь, – нервно хлестнув коня, Эйдан свернул с дороги и поскакал в лесную гущу к хилому домику.

– «Можете мокнуть» … – передразнила его Эйрин себе под нос и отерла лицо от падающих капель.

«Зря я не надела шляпу», – подумала девушка, чувствуя, как ее волосы, заколотые на затылке гребнями, тяжелеют от воды. Эйрин нехотя повернула свою лошадь и последовала за ним. Она была довольна тем, как легко ей удается перечить ему во всем – это была хорошая стратегия, ее она собиралась придерживаться и дальше. Но как именно это ей поможет? Правда, вспомнив его недовольную гримасу, решила, что это работает и что недалеко то время, когда он не потерпит такого пренебрежительного к себе отношения и расторгнет помолвку.

Эйдан услышал позади себя стук копыт по еще не успевшей намокнуть земле и улыбнулся, поняв, что она все же последовала за ним. Он остановился около домика, спешился, привязал лошадь за шаткие перила у двери и вошел в лачугу, нарочно не желая помочь ей покинуть седло. Немного проучить ее за демонстрацию презрения не помешает. Гоняться за женским расположением было не в его натуре. Девушка, немного помешкав, все же слезла сама с лошади, привязала ее около его коня и вошла следом.

Осмотревшись в маленьком, пустом, мрачном помещении, Эйдан стал у крошечного окна, прислонился к стене и лениво наблюдал, как она, избегая встретиться с ним взглядом, нервной походкой вошла в дом. Как и он, Эйрин огляделась и, сторонясь мест, где протекала крыша, расположилась у противоположной стены.