– Что стряслось, Уэкингфилд? Без меня тебе свет не мил? – мрачновато подтрунил он.

– Совершенно верно, – слегка скривил губы в усмешке Уэкингфилд, спрыгнув с лошади на землю. – Что с тобой, Маккей? Паршиво выглядишь!

– Серьезно? Извини, знал бы, что тебя встречу, непременно припудрил бы нос. Чем могу служить?

– Ты какой-то странный сегодня… Ну да ладно. – Уэкингфилд тут же принял прежний беззаботный вид, так как в отличие от Эйдана пребывал в отличном расположении духа, и решил не тяготить того допросами и пока не выяснять, почему его всегда веселый друг мрачнее тучи. – Пока ты где-то пропадал, я стал отцом!

Эйдан увидел, как при этих словах лицо приятеля буквально засветилось от счастья.

– Прими мои поздравления! – искренне ответил Эйдан, почесав двухдневную щетину.

– Спасибо! Только представь, у меня родился сын! Мы назвали его Логан.

– Ясно, – понимающе кивнул Эйдан. – Как здоровье миледи?

– Спасибо, очень хорошо. И миледи, и малыш – оба прекрасно себя чувствуют. Хочу порадовать жену подарком, потому и искал тебя.

– Меня? Уверен? – шутливо поднял светлую бровь Эйдан. – Лестно, что ты меня так ценишь, но, боюсь, твоя жена будет шокирована! Буйный шотландец не лучший подарок, не находишь?

– Ну да, помечтай! – улыбнулся тот в ответ.

– Я ни черта не смыслю в шляпках и булавках – прости, мой друг, ты не по адресу.

– В том, что я хочу ей подарить, ты как раз разбираешься.

– Моя коллекция виски к твоим услугам.

– Пожалуй, этот твой подарок я приберегу для себя, – еще шире улыбнулся виконт, обнажая белые ровные зубы. – Мне нужна лошадь. Моя жена обожает ездить верхом. Вот я и решил ее побаловать. А лучше тебя никто в Лондоне не разбирается в лошадях.

– Да, но в виски я разбираюсь лучше.

– Приобретем лошадь, а там и другие твои таланты не оставим без внимания.

Вместо ответа Эйдан с досадой опустил глаза.

– Извини, друг, но вынужден отказать. Я срочно должен ехать в Шотландию. Если бы я мог задержаться, то непременно помог, но дело не терпит отлагательств. Я должен ехать, хотя, поверь, предпочел бы выбирать лошадь для твоей жены или даже шляпки и булавки.

– Конечно, я понимаю! – задумчиво ответил Уэкингфилд. В голосе его сквозило сожаление. – Судя по твоему мрачному лицу, дело серьезное. Что ж, ничего не поделаешь. Может, тогда я возьму с собой Эрика. Надеюсь, ты скоро вернешься. Я хотел, чтоб ты оказал мне честь и стал крестным отцом моему сыну. К тому же сестры моей жены непременно закатят бал в этом сезоне, твоя компания будет кстати.

– Благодарю за оказанное доверие, быть крестным твоему сыну – мой первейший долг. Я и сам хотел бы уладить все дела как можно быстрее.

– Позволь поинтересоваться, что все-таки стряслось? Может, я могу чем-то помочь?

– Вот, почитай, я не возражаю. Думаю, тебе можно довериться, – протягивая свернутое письмо, сказал Эйдан.

Уэкингфилд развернул листок и быстро пробежался по нему глазами.

– М-да…– протянул он спустя минуту. – Ну и дела.

– Вот и я о том же. Дашь полезный совет?

– Даже не знаю, старик, дело дрянь.

– Да, – вздохнул Маккей.

– Все может оказаться не так плохо, как кажется, – попытался обнадежить его друг.

– Джеймс, мой старик собирается силой заставить меня жениться неизвестно на ком. Что тут хорошего?

– Не отчаивайся, ты умеешь выкручиваться. Думаю, и на этот раз что-нибудь придумаешь.

– Мне бы твою уверенность.

– Да ладно, не унывай! Иногда судьба подкидывает неожиданные сюрпризы. Может, невеста окажется вполне ничего…

– Но я не намерен жениться, будь она лучшей женщиной на земле! Хотя на такое везение рассчитывать не приходится. Отец точно подсунет мне лох-несское чудище.

– Как знать… – в голосе Уэкингфилда прозвучали загадочные нотки. – Хорошо, не смею тебя более задерживать, мне пора. Удачи, друг! – и, вскочив на лошадь, махнул Маккею на прощание. – Не обижай чудище!

– Ты меня очень обнадежил, друг, – по-мальчишески взъерошился Эйдан в ответ на добродушную шутку приятеля. – Эй, Уэкингфилд!

– Да?

– Возьми с собой Уолси. Эрик не отличит осла от породистого жеребца, а ты слишком счастлив, чтобы думать трезво.

– Спасибо за совет, непременно им воспользуюсь, – улыбнулся тот и подстегнул лошадь. – И не забудь захватить мне бутылочку вашего прекрасного шотландского виски, – добавил он на ходу.

– Мог и не напоминать, о нем я никогда не забываю. Только виски и зовет меня домой! – задорно подняв бровь, крикнул Эйдан вдогонку.

Проводив друга взглядом, он уныло направился к дому, у двери его уже встречал слуга. Разговор с Уэкингфилдом не приободрил его. В отличие от друга он не видел луча надежды во всей этой ситуации.

– Доброе утро, милорд! Рад вас видеть целым и невредимым, – забирая испачканный сюртук своего хозяина, поприветствовал престарелый слуга. И, не удержавшись, добавил, брезгливо прикрыв нос рукой: – Господи, милорд, что это за чудовищный запах, простите, где вас носило?

Кроме старика, выполнявшего все необходимое для своего господина, в доме была еще кухарка и молоденькая горничная – ее дочь. Немногочисленная прислуга была преданной, и вместе они поддерживали порядок в особняке, когда хозяин неделями пропадал, – большего Эйдану и не требовалось.

– Не ворчи, Дугалд, – добродушно ответил Эйдан, – собери все необходимое для путешествия. И, как ты уже понял, мне нужна ванна. Времени мало, прибереги мораль на потом и, пожалуйста, поторопись.

– Значит ли это, что батюшка все же нашел вас, милорд?

– В точку, Дугалд. Ты проницателен, как всегда.

– Я велю Агнесс что-нибудь приготовить. Вам бы не мешало поесть, совсем исхудали, – заботливо проворчал слуга.

Приняв ванну, Эйдан вкусно поел. Кухарка готовила отлично и подала чудесный бифштекс с гарниром из овощей, пирог с рубленым мясом и даже пудинг на десерт, все это Эйдан запил хорошим красным вином. Когда солнце уже стояло высоко в небе, он двинулся в дальний путь. Странно будет возвратиться домой спустя почти пять лет. Сестры – а особенно Джейн – будут сетовать на то, что он совсем о них забыл. Конечно, это не совсем так, он ведь регулярно им пишет, а иногда высылает небольшие подарки. А теперь он – блудный сын – возвращается домой. Одно хорошо: в долгой дороге у него будет много времени подумать о том, как выкрутиться из этой передряги.

Англия осталась далеко позади, мягкий дождь, застигший его на второй день поездки, сменился пронизывающим горным ветром. Надо признать, он уже подзабыл, какой суровой временами бывает эта местность. Майский воздух по-прежнему был холодным, с привкусом снега, который лишь недавно отступил. Пятый день в чертовски надоевшем седле – и теперь все, о чем он думает, как бы поскорее добраться до дома, а впереди еще три дня пути. Северный ветер быстро остудил его гнев, и все происходящее казалось не таким трагическим, как поначалу. Чем урезонить отца, он так и не придумал, да и вообще неизвестно, застанет ли он его в живых. Поверенный твердил, что отец уже одной ногой в могиле.

Как бы ни было это чудовищно, но Эйдан не чувствовал ни горя, ни даже сожаления по этому поводу. Судя по поступкам, отец никогда не любил их. Он принадлежал к типу людей, которые никогда не считаются ни с чужим мнением, ни с тем, как его решения скажутся на судьбах тех, кем он манипулирует. После смерти их матери он стал еще невыносимее. Для нее смерть стала освобождением от его тирании. Невыносимая жестокость отца заставила Эйдана держаться подальше от дома. Чем больше отец на него давил, тем сильнее он сопротивлялся. В детстве Эйдан его боялся – теперь нет. И все-таки старый лис не хотел отпускать сына из своих коченеющих рук!

Но ему, как мужчине, можно просто плюнуть на все и жить как душе угодно, в отличие от его бедных сестер. Честно говоря, ему всегда было жаль женщин – их участь поистине незавидна. От них требуют верности и покорности, хотя большинство мужчин не заслуживают ни того ни другого. Да и он сам не исключение. Многие женщины дарили ему свое сердце, но, принимая их поклонение, он ни разу не смог ответить тем же в полной мере. В юности стрела Купидона однажды пронзила его сердце, но последовавшее затем разочарование послужило серьезным уроком. С годами Эйдан понял: единственное, что толкает в брак мужчин, обремененных положением в обществе, – это необходимость получить богатую продолжательницу рода. Конечно, были и исключения – его друг Уэкингфилд, к примеру, обрел счастье в браке. И все равно Эйдан не хотел обременять себя женой. Зачем ему это? Чтобы сделать несчастной какую-то женщину, и она бы ненавидела его за это, как это было с его родителями? Отец не был жесток в плане физическом, но его холодное безразличие к собственной жене было столь очевидным, что лишь слепой этого не замечал. Естественно, мать была очень несчастна и тоже не жаловала отца, они едва терпели друг друга, и это сказывалось на детях. Дети вечно находились между двух огней. Эйдан вообще никогда не понимал своего отца. Откуда такая бессердечность?