И теперь, когда Хедер наконец поняла, что такое близость, она готова была сбежать. Улететь так далеко, как можно, чтобы больше не смотреть в глаза друзьям и в глаза Дагура. Чтобы не было тех прикосновений… Потому что всё это для Хедер стало самым важным. Ей хотелось быть рядом с Дагуром до одури, и в то же время она понимала — нужно уйти. Есть ещё шанс. Уйти надолго, чтобы брат забыл о ней, чтобы наездники забыли о ней. Начать другую жизнь, сожалея о прошлом и желая вернуть те моменты назад, когда берсерк целовал её.
Поняв, что на этой стороне острова никого не осталось, Хедер осторожно вылезла из-за баррикады из бочек, выпрямившись и ещё раз осмотревшись по сторонам. Тихо. Значит, действительно никого. Осторожно ступая по дереву скрипучего пола, девушка вышла из хижины, осматриваясь.
Готовая броситься к скалам, она уже было побежала по трапам вниз, как вдруг чья-то ладонь схватила её за руку, дёрнув на себя. Девушка вскрикнула. Она уже поняла, кто это. И всё же, когда глаза встретились с мрачным взглядом берсерка, она не смогла сдержать себя в руках. Пытаясь вырваться, она извивалась в его ладонях, говоря какой-то бред о том, что будет кричать, чтобы он немедленно отпустил её… Но Дагур был сильнее, Хедер не в первый раз это поняла. Сжав в пальцах её второе запястье, он с силой потянул Хедер на себя, заставив смотреть себе в глаза. Девушка пыталась вырваться, но… Но уже слабо. Она понимала, что ничего не получится.
— Хватит дёргаться, Хедер, успокойся, — проговорил берсерк, видя безумный страх в глазах сестры, которая тяжело дышала, с каким-то сумасшедшим видом смотря на брата.
— Успокойся? — задохнувшись кислородом, девушка резко вырвала руки из цепкой хватки берсерка и отошла на несколько шагов назад. — Не смей подходить ближе, Дагур.
Берсерк замер. Хедер тоже. Ей почему-то показалось, что имя брата стало иметь странную силу в её словах. Как будто этими пятью буквами она отключала свой разум, меняла себя. И, удивительно, девушка глубоко в душе радовалась, что это именно его имя так действует на неё.
Зря она произнесла это. Теперь у Хедер не хватило и капли самообладания, чтобы сказать ему «прощай». Потому что в памяти снова всплыла ночь, сожжённая на костре безумия. И снова до боли стало тяжело дышать, смотря в горящие глаза брата.
— Я и так стал тебе ближе, чем эти пять шагов, — с грустной ухмылкой произнёс берсерк. — Или ты отказываешься от своих слов?
— От каких слов? — голос Хедер охрип. И от страха и от сильного нежелания улетать.
Ну вот зачем Дагур всегда появляется именно в те минуты, когда девушка готова исправить свои ошибки? Но… Но было ли то, что происходило, ошибкой? Была ли ошибкой страсть и любовь к Дагуру? А может, всё это только желание и не больше, кто мог сказать? Просто они заблудились в друг друге… И не могли найти выхода.
— Я люблю тебя.
Девушка выдохнула, опустив глаза. Обняв себя ладонями, она закусила губу, смотря на носки своих ботинок. Да, она сказала это ему тогда. И не в порыве чувств, а вполне осознанно. Она знала, что, возможно, утром погибнет. От руки богов, которые придумают для неё жестокую кару. Но боги не убили Хедер. Они оставили её жить до тех пор, пока она сама не захочет покарать себя.
И всё же, Хедер любила Дагура. Любила так, как не любил ни один из наездников, возможно, даже из викингов архипелага. Для неё каждый миг с ним имел значение. Она была готова пойти за ним куда угодно, умереть за него в бою. Она хотела сражаться с ним бок о бок, поражать врагов в запале битвы и чувствовать его жар за спиной. А потом смеяться долго, безумным и диким смехом, потому что всё это не имеет значения, весь мир ужасно смешон. Имеют значение только луна и они, смотрящие в глаза друг другу. С теплом или со страстью, с огнём или холодно… Не важно. Хедер хотела прожить всю жизнь рядом с ним и умереть рядом, узнав о нём всё, что можно узнать. Увидеть и боль, и тепло. Узнать, как он срывается, как бьёт её, а потом просит прощения. Увидеть, как кровь течёт по его щеке, и стереть её пальцами. И запретная страсть, которой был окроплен Дагур, передалась ей подобно болезни. Той болезни, от которой не ищут лекарств.
Хедер и не заметила, как Дагур подошёл к ней почти вплотную. Сжал пальцами её предплечья, смотря на неё не со страстью, а… Тихо. Как-то по-особенному, как только он умел смотреть. В такие моменты казалось, что они стояли на старой, заброшенной миром башне и смотрели в даль, на морской простор или широкие поля огромных островов, ощущая кожей время, что прожил архипелаг. Хедер чувствовала этот дух свободы, это дыхание мира без людей, которое связывало их. Потому что Дагур в эти моменты просто держал её за руки, не говоря ни слова. Тихо смотря на то, как она сдерживает крик или слёзы. Эти моменты и раньше были, вот только Хедер тогда всё время думала о том, как бы не сорвалась вся шпионская операция. Думала о том, что Дагур, возможно, в мыслях убил её раз сто. Эти моменты братско-сестринской поддержки на кораблях охотников… Только теперь они стали важны.
— Я люблю тебя, — тихо повторил Дагур.
Хедер не осмелилась поднять глаза. Просто кивнула, зажмурившись и сдерживая себя, чтобы не поддаться вперёд и не оттолкнуть его. Просто слушая, просто понимая.
— Люблю сильнее, чем ты думаешь, — продолжил берсерк. Слова давались ему нелегко, но ради Хедер он готов был и всю душу перевести в знаки. — Я тебя хочу, сестрица. Всегда. Для меня каждый твой жест — пламя. Но порой, смотря на тебя, мне кажется, что я теряюсь во времени. Банально, может быть… Но мне не важно, что будет со всем грёбаным миром. Пошли к чёрту боги, люди, родители. Я давно их всех послал. Главное — будь со мной, Хедер. Я ревную дико ко всем, кто смотрит на тебя. И после того, как мы…
Он запнулся, выдохнув. Хедер щекой ощутила его дыхание и вздрогнула. Нет, больше ничего не нужно. Она выживет, только если он будет дышать рядом. Только если его руки всегда будут готовы поддержать в трудную минуту. Только если он будет целовать её до крови и делать с ней всё, что захочет, потому что всё, что он делал — было правильно.
— После этого меня никто другой не коснётся, — прошептала девушка, наконец подняв голову и посмотрев в глаза брату.
Время вокруг раскололось надвое. Дагур понимал, что все эти слова ничего не значат. Он не любил слова. Хедер тоже. Но сейчас им нужно было сказать это. Просто для того, чтобы больше не сомневаться. Для того, чтобы поверить друг другу до конца. Они давно уже всё поняли, ещё тогда, когда Дагур отпустил её вместо того, чтобы убить. Они давно слышали сердца друг друга, пускай и боялись чувств. И теперь, когда между ними рухнула пропасть, Дагур готов был на весь мир закричать о том, что он счастлив. Потому что Хедер дышала и жила только ради него. Он догадался об этом.
— Хедер!
Девушка резко отпрянула от Дагура, смотря в сторону. Берсерк готов был закипеть от злости и сварить свою кровь на медленном огне… Вместе с ходячей булочкой, что поднималась по трапам вверх.
Увидев Дагура, Рыбьеног тут же нахмурился. Однако берсерк, медленно, будто делал одолжение, всё-таки удалился, смотря на Ингермана презрительным взглядом. Хедер хотелось окликнуть брата, спросить, зачем он оставляет её с Рыбьеногом, но… Но Дагур уже ушёл. Да и она никогда бы не спросила об этом вслух, потому что все сразу бы поняли, что происходит между сестрой и братом.
— Привет… Хедер, может… Прогуляемся?
— А? — девушка непонимающе посмотрела на Рыбьенога, но потом, опомнившись, улыбнулась и кивнула. — Да, конечно.
Шагая по тропам мимо хижин, Хедер думала о чём-то своём. Между тем Ингерман так и не знал, с чего начать разговор да и не хотел, видимо, начинать. Что-то ему мешало сказать то, что он собирался, и Хедер была рада этому. Ей хотелось побыть немного в тишине. Посмотреть на то, как кроны деревьев качаются на ветру, и подумать. Подумать о том, как быстро исчезла пустота из сердца. Сразу после того, как Дагур подошёл к ней… Близко… И просто сказал то, что думал. Просто сказал то, что нужно было услышать. Превратил в звуки кровь сердца, что капала через одежду на землю. Кровь, которая питала пламя их адской страсти, жестокой боли и тихой, почти вселенской любви, которая порой прорывалась через завесу чёрной копоти горящих костров безумия. Порой… Например, несколько минут назад, до того как их тишину нарушил Рыбьеног.
