Дагур снисходительно улыбнулся. На самом деле, берсерк и сам не понял, что произошло. Просто в один момент он бросился защищать этого невероятного дракона, рискуя абсолютно всем. И в малой битве, когда небольшая группа охотников ворвалась на арену (их, естественно, никто не заметил), Тройной Удар сражался рядом с Дагуром так, будто считал его равным себе. Может быть, поэтому берсерк и смог поладить с этим драконом? Доказав друг другу силу, мощь и самоотверженность, дракон и человек скрепили между собой странную, необъяснимую связь. Правда, Дагур о ней ещё и не думал… Просто приятно было знать, что у него появился приятель среди драконов.
— Да, Сморкоголовый, — наконец ответил он таким тоном, будто приручить дракона всё равно что переступить через ступеньку. — В бою мы довольно неплохо так поладили.
— Что это был за приём, Задирака? — вдруг спросил Рыбьеног, желая привлечь внимание к кому-нибудь другому, но только не к Дагуру.
— Мы его опробовали недавно, — с гордым видом пояснила Забияка за брата. — Конечно, самим нам приходится спрыгивать с дракона, когда он собирается в колесо, выдыхает газ и поджигает его… Но мы ещё над этим работаем.
— Невероятно, — выдохнула Хедер. — Вы сегодня наши герои.
Дагур резко повернул голову, вмиг растеряв всю свою показную непринуждённость. Он понимал, что замечание Хедер справедливо, и всё же его задело, что она ничего не сказала на то, что он приручил новый и опасный вид дракона. И даже более… Она и не взглянула на него. Во всяком случае, все пять раз, когда берсерк обращал к ней свой взгляд, Хедер говорила о чём-то с… Рыбьеногом.
— Ну вот, Хэд, теперь я окончательно чувствую себя героем, — подмигнул девушке Задирака, выпрямившись, и предложил. — Давайте свалим отсюда поскорей? А на Краю устроим пир? В нашу честь, разумеется.
На это никто не смог ничего возразить.
***
Рыбьеног играл какую-то мелодию на флейте, смотря на танцующих в центре зала Астрид и Иккинга. Сморкала растянулся на столе, порой даже «перехрапывая» мелодию флейты. Пережив сильный шок, он очень устал и уснул, так и не доев ячью ногу. Забияка хлопала в ладоши, следя за движениями быстрого танца, в котором кружился Хэддок с Хофферсон. Задирака стоял рядом с сестрой, опершись о стену, и чувствовал себя победителем жизни. Уставших драконов наездники оставили в стойлах почти сразу, как только добрались до острова. Для Тройного Удара тоже нашёлся свой дом, хотя… Этому дракону наверняка потребуется много времени, чтобы привыкнуть к свободе.
Уже давно на Краю не было подобных праздников. Ребята редко устраивали торжества, почти не праздновали дней рождений. Их жизнь была слишком сложна и запутана для того, чтобы находить время для отдыха. Однако в этот раз близнецы смогли уговорить Иккинга устроить пиршество. Хедер на пару с Рыбьеногом приготовила много угощений, составив их горой на столе. Задирака зачем-то притащил в зал чучело яка, которое близнецы нарядили в парадный викинговский костюм. Устроить пир оказалось гораздо проще, чем все думали, и теперь, когда основная часть (в виде поедания угощений, историй и шутебно-хвалебных речей близнецов) закончилась, викинги перешли к танцам.
Если бы не Дагур, Иккинг бы никогда не осмелился пригласить Астрид потанцевать. Хэддок считал, что это выглядело бы со стороны довольно двузначно, но берсерк заверил его, что в головах полудохлого Сморкалы и сумасшедших близнецов даже близко не промелькнёт левой мысли.
И сейчас, смеясь, подпевая мелодии песни, влюблённые викинги буквально парили над деревянным полом, совершенно забыв о том, что существует реальный мир. В глазах Астрид мелькала вселенная. Хэддок смотрел на девушку так, как никогда раньше. Открыто, искренне, с невероятным теплом. Будто бы в незатейливом, простом танце викингов, он мог сказать ей всё, что чувствует, всё что знает.
Дагур смотрел на них задумчиво. Погружённый в свои размышления, он также потерял связь с реальностью. Почему одни люди любят так, что от их чувств в пустыне вырастают цветы, а любовь других уничтожает галактики? Кто-то может вечность быть рядом, не коснувшись ни разу, просто смотря в глаза близкого человека и срывая для него звёзды с неба. А кто-то даже мгновения наедине с предметом страсти выдержать не может…
Берсерк старался не смотреть в сторону Хедер. Да и, собственно, не смотрел. Она сидела рядом с Рыбьеногом, слушая музыку флейты и смотря с улыбкой на танцующих викингов. Вот уже как полдня Дагур не смел подойти к ней, не говорил с ней, не прикасался к ней. С того самого момента над водой, когда он касался её локтей, её талии… Боги, он был готов отдать всё за возможность просто прикоснуться к ней сейчас. Нежно провести по руке, от плеча до кисти, вдохнуть носом запах чёрных, шёлковых волос. Или же нет… Впиться в неё, подобно монстру, и искусать до крови, до грани безумия.
Стиснув зубы, Дагур закрыл глаза в надежде отогнать наваждение. Но снова она. Она была под его ресницами, под его мыслями. Её глаза, смотрящие с немым страхом. Её нежные губы, коснувшиеся его губ. Её рот, её руки, её тело… Всё сводило с ума. Тот поцелуй, о котором Дагур буквально просил Хедер, заставлял кровь течь по венам в сотни раз быстрее. Эти мысли убивали. Берсерк чувствовал ломку. Понимал, что без ещё одной дозы этого страшного наркотика он умрёт. Рассыплется в прах, уносимый порывами морских ветров.
Внезапно до его ушей, будто сквозь вату, донёсся голос Задираки:
— Разрешите пригласить вас на танец?
Резко распахнув глаза, берсерк повернул голову, смотря на Торстона, который подал руку Хедер. Девушка некоторое время колебалась, но потом кивнула, улыбнувшись. Медленно поднявшись, она вложила ладонь в руку Задираки, и тот вывел её в центр зала. Иккинг и Астрид стояли, опершись о стену, и держались за руки, пытаясь отдышаться. Что-то говоря девушке, Хэддок смущённо улыбался, а Хофферсон, видимо, изо всех сил сдерживала себя, чтобы не броситься обнять его.
И музыка полилась жестокими звуками, впиваясь в сознание берсерка. Он смотрел на то, как Задирака начинает кружить Хедер по залу, как её руки соприкасаются с его ладонями, и понимал, что теряет разум. Дагур следил лишь за её движениями, мысленно обрисовывая каждый контур её тела. Линию бёдер, тонких рук, черты лица… Улыбку, сверкающие в полутьме глаза, косу, что спадала на её плечи. Даже огонь преломлялся в ней, растекаясь красноватым светом по её чертам. Даже пламя хотело целовать её своей тенью.
Дагур чувствовал, как сердце начинает вытекать за рёбра. Только сейчас, только в этот миг, он вдруг понял, что давно находится за чертой. Что сам сбросил с себя цепи, поддаваясь внутренним демонам, следуя за безумной страстью. Что не сможет он просто так смотреть на то, как она кружится в танце с Торстоном, ходячей булочкой или кем-либо ещё другим. Он хотел её. Хотел быть в ней, хотел слышать её крики. Он хотел пить губами её стоны и чувствовать, как она извивается в его руках. Белая, чистая, словно снег. Созданная только для того, чтобы резать его сердце острым ножом.
Берсерк даже не заметил, как закончился танец. Задирака поблагодарил девушку и, запыхавшийся, упал на скамью за столом, беря с тарелки оставшуюся отбивную. Девушка вернулась на прежнее место, опустившись рядом с Рыбьеногом и ответив на его тихий вопрос.
Уже заполночь. Наездники казались уставшими, сонными. Иккинг первый предложил всем отправиться спать, на что близнецы пытались вяло что-то возразить. В конце концов, все медленно разбрелись по своим хижинам, падая совершенно без сил в постели. Рыбьеног пошёл относить спящего сном тридцати богатырей Сморкалу в его дом, близнецы кое-как добрались до кровати и рухнули, тут же уснув. Иккинг проводил Астрид до хижины, придерживая её за руку. Наверное, она специально шла медленно, чтобы продлить минуты, в которые Хэддок касался её.
Дагур покинул зал одним из первых. Выйдя под холодное ночное небо, он глубоко вздохнул, чувствуя, как ветер играет в волосах, пробирается под доспехи. Это вошло в привычку, ведь только природа могла разогнать мрак в его голове. Волны ходили по морю, сонно бились о скалы, тоже желая отдохнуть. Луна плыла через ткань неба, медленно, незаметно. Она смотрела на берсерка с немым вопросом… Как будто была готова покориться любому его поступку, освещая путь до самого конца безумной ночи. Луна… Покровитель безумия.
