Жар разливался по телу от одного лишь взгляда берсерка, каким он смотрел на неё, забывшись. Девушка хотела бежать, но… Но не могла сделать ни шага, чувствуя лишь, как тяжело поднимается грудная клетка.

Словно опомнившись, Дагур резко расправил плечи, ухмыльнулся, как обычно бывало, и беззаботно спросил:

— И… И что вы делаете с этим куполом?

— Ну… Крыша раздвигается и задвигается, к тому же она непробиваемая. Внутрь купола можно залететь снаружи, если вдруг будет экстремальная ситуация, и… И…

Хедер не нашла что сказать ещё, потому что не могла собраться с мыслями. Всё, что она только что произнесла, казалось чистейшим бредом. Ненужными словами в цепочке диалога. Такими же бессмысленными, как и вопрос Дагура. Быстро повернувшись, девушка произнесла:

— Впрочем, тебе это не нужно.

— Да, — ответил берсерк, серьёзно посмотрев на неё, и тихо добавил. — Не это.

Хедер выдохнула, резко отворачиваясь и направляясь в сторону большого зала. Она не могла больше находиться рядом с Дагуром, ощущая внутри поднимающийся ураган. Хотелось заглушить всё это, опрокинуть внутрь тонну воды, лишь бы пламя погасло. Но… Но Хедер понимала, что это пламя — единственное, что бы она оставила в себе. Это как свеча, нежный свет которой нужно беречь больше всего в кромешной тьме. Любовь.

Зал её встретил тишиной. Никого. И Дагур не пошёл за ней следом. На столе остались тарелки от прерванного завтрака наездников, недоеденная трапеза. Девушка вздохнула и, чтобы хоть как-то отвлечься, подошла к столу, собирая грязные тарелки в стопку.

Как же это странно. Она больше всего на свете хотела, чтобы Дагур прижал её к себе. Пусть даже как брат. Пусть. Лишь бы прижал. Лишь бы рядом билось его сердце, к которому можно было приложить ладони в поиске тепла. Но когда видела в его бездонных глазах огонь, она бежала. Бежала, потому что боялась. И себя, и его. Ей хотелось спрятаться куда-нибудь от собственных демонов, которые поднимались в душе, отвечая на тёмное пламя изумрудных глаз брата. Но в то же время… Как сложно понять. И невозможно уничтожить.

Девушка вздохнула, задумчивым взглядом смотря на стопку тарелок перед собой и осознавая, что любовь… Это боль. По крайней мере, для неё. Мечтая в детстве о своём викинге, который будет до конца дней защищать и любить её, девушка просила у богов любви. Но когда боги вдруг послали её, она молила их вернуть всё обратно. Так вяло, так редко, что даже смешно становилось порой за свои жалкие попытки что-то исправить. Ведь больше всего на свете ей хотелось прикоснуться к Дагуру… Принадлежать ему. Полностью.

Внезапно руки Дагура опустились по две стороны от неё, сжимая край стола. Хедер замерла, чувствуя, как сердце начинает ломать клетку из рёбер. Дыхание берсерка ощущалось почти у самого уха, опаляя кожу и заставляя дрожать. Девушка тяжело задышала, охрипшим голосом спросив:

— Д-дагур?

Берсерк не ответил. Хедер резко обернулась, заставив Дагура на мгновение отступить назад. Дыша через приоткрытые губы, девушка смотрела на брата, который не отрывал от неё безумного, полузатуманенного взгляда. Не дав девушке вырваться, он приблизился, вновь сжав в своих пальцах край столешницы и таким образом заперев её в произвольной «клетке». Хедер прижалась к бесполезной доске, чувствуя, как от страха начинают подкашиваться ноги. Ладони брата рядом с бёдрами, лицо в нескольких сантиметрах и дыхание на щеке…

Огонь.

— Поцелуй меня, — прошептал Дагур, ещё больше приблизившись.

Хедер невольно подалась назад, касаясь ногой бедра берсерка. Не хватало… Не хватало воздуха. Его глаза были настолько близко, что можно было различить чёрточки радужки, изумрудный узор. Не зная, куда деть руки, Хедер осторожно положила их на стол, невесомо касаясь мизинцами ладоней брата.

— Что? — ошеломлённо спросила девушка, до которой слишком медленно доходило происходящее.

— Поцелуй меня, — повторил Дагур, которого била странная дрожь.

Пламя передалось Хедер. Что-то поднималось внутри, жаром отдаваясь на дне живота. Хотелось прижаться к нему, ощутить каждую вену, проступающую под его кожей. И в то же время горло сдавливал панический страх. Ведь то, что происходит сейчас… Не сон.

— Зачем? — еле слышно спросила Хедер, не в силах оторвать взгляда от губ брата.

— Прошу, — шёпот Дагура разбился о сознание девушки, и ей показалось, что внутри неё что-то взорвалось от этого… Шёпота. — Чтобы запомнить… Пожалуйста, Хедер…

Чтобы запомнить… Сколько нужно ударов сердца, чтобы разнести её ко всем чертям? Чтобы уничтожить последние остатки разума, последние капли самообладания? Что должно остановить её? Боги, что… Но брат был настолько близко, что Хедер уже было наплевать на то, что будет потом. Ей просто хотелось коснуться. До жути, до самых краёв души.

— Х-хорошо, я… Я, — осторожно коснувшись ладонью щеки брата, девушка подалась вперёд и, закрывая глаза, несмело накрыла его губы своими.

Мгновение. В которое замерла вселенная. Дагур широко распахнул глаза, не веря. Её ресницы, касание, ладонь… Берсерку показалось, что он умирает. Что огонь, который в буквальном смысле сжигал его, собирается уничтожить даже пепел от костей.

Хедер. Поцеловала. Его.

И звёзды упали на землю, поднимая клубы пыли. В тот момент, когда он стоял в дверях большого зала, облокотившись о деревянный косяк, и смотрел на её ровную спину, его сердце сжимали жгуты. Сознание разрывали сомнения, разум кричал «нет». Но берсерк просто не мог сдержаться. Он хотел понять, хотел разрушить. Хотел наконец-то уничтожить себя в тот миг, когда Хедер оттолкнёт его с криком. Он хотел узнать… Целовала ли она кого-нибудь раньше. Хотел чувствовать её бёдра, её ладони и запах волос. Это невозможно контролировать. Это сильнее его.

И сейчас, когда он был готов к удару, она подалась вперёд. И ответила. Ответила на этот немой, рвущий на части, призыв. И Дагур понял, что… Не целовалась. Ни разу.

Закрыв глаза, берсерк ответил, быстро беря инициативу на себя. Сминая её губы своими, он чувствовал, как тесно становится в брюках. Сестра возбуждала его одним лишь касанием, одним лишь своим присутствием. Но когда она сама поцеловала… Не во сне, не в жестоких фантазиях… Дагуру показалось, что у него окончательно сносит крышу. Он пил её, проводил кончиком языка по нежным губам, кусал их. И это было не так, как раньше. Это иное. Неопытная, нетронутая Хедер, которая даже не знала, насколько красива.

Девушка подчинялась ему, неумело отвечая, не успевая даже вздохнуть. Когда кислорода стало не хватать, она приоткрыла губы, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, но Дагур не дал ей этого сделать, врываясь языком в её рот. Хедер от неожиданности чуть не потеряла равновесие, но берсерк обхватил её руками, прижимая к себе, чувствуя её хрупкое тело, одной ладонью касаясь талии, а другой — спины.

Хедер что-то простонала, обхватив пальцами его шею. Дагур провёл кончиком языка по её небу, зубам… Встретился с её языком. Берсерк замер на миг, будто спрашивая, насколько далеко зашёл. Но Хедер не отталкивала его, не разрывала томительного поцелуя, зарываясь ладонями в его волосы. Она лишь ждала. Ждала, чувствуя, как грудная клетка разрывается, слыша рядом его сердце.

И Дагур продолжил. Сначала осторожно, а потом всё настойчивее. Переплетаясь с её языком в сумасшедшем танце без правил, он прижимал её к себе, желая, чтобы она… Почувствовала. Почувствовала, что делает с ним. И, кажется, Хедер поняла. Или догадалась. Потому что напряглась в его руках, будто обожглась.

Кислород кончался. Разорвав поцелуй, брат и сестра некоторое время стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. Мгновения растянулись в вечность… Хотелось. До боли хотелось вновь коснуться, но… Но Дагур отпустил её, понимая, что это — грань. Дальше нельзя. Иначе будет край. Край, с которого больше никогда не вернуться. К тому же… Хедер действительно девственница. Это видно по её глазам. По её губам и дрожащим от страха ладоням.

Девушка осторожно отступила назад на несколько шагов и, вдруг схватившись за горло, воскликнула: