Просто он не мог. Не мог спокойно перенести это. Хотелось подойти, оттолкнуть ходячую булочку от сестры и увести Хедер куда-нибудь подальше, чтобы Ингерман не смел говорить с ней, трогать её, улыбаться ей… И чтобы она не улыбалась. Чтобы не было этого страшного чувства в сердце, которое покрывало его эмоции чёрной коркой ненависти ко всем, кто имел право говорить ей, какая она красивая. Кто имел право любить её. Кто имел право коснуться её.
— Дагур?
Берсерк резко повернул голову, непонимающе глядя на Хэддока.
— Всё хорошо? — осторожно спросил Иккинг, так, что услышал лишь Дагур.
— Да, да, — поспешно ответил тот, расплываясь в безумной улыбке. — Просто задумался на секунду. Слушай, у вас тут обедами кормят? Я жутко голодный.
Иккинг кивнул, жестом приглашая Дагура последовать за собой. Берсерк поспешил за «братом», чтобы не видеть больше картины, которая разрывала его сердце на части. Да, он жутко ревновал. Ревновал её ко всем, кто делал ей комплименты. Презирал и ненавидел тех, кто смел ласкать её тело горящими взглядами. И теперь, когда, казалось, можно смириться с тем, что он никогда не сможет быть с ней… В сердце берсерка поселилась надежда. Слабая, робкая надежда на то, что чувства его не настолько противны сестре. Ведь тогда, когда он поцеловал её…
Дагур закрыл глаза на мгновение. И снова перед ним девушка, хрупкими пальцами пытающаяся развязать дурацкий шнурок. Её щека, нежная, белая, которой он коснулся. Ладонь на плече. И глаза. Огромные, бездонные глаза, в которых не было тени ненависти или непонимания. Может быть, страх… Или просьба. Как трудно понять того, кого любишь больше, чем жизнь.
В зале никого не было. Дагур осмотрелся, пытаясь отвлечься от мыслей о ней. С шумом опустившись на стул, он, закинув ноги на стол, глубоко вздохнул, спросив:
— И кто у вас готовит? Надеюсь, не Сморчок?
— Что? Нет, нет! — Иккинг, которому явно не понравилась развязность берсерка, опустился на стул напротив, чувствуя себя несколько неловко. — Обычно у нас готовила Забияка, иногда Рыбьеног… А так, если честно, то уже несколько дней нам готовит Хедер.
— У-у-у, и как? — стараясь придать голосу непринуждённости, спросил Дагур, приоткрыв один глаз.
— Очень вкусно! — произнёс Задирака, врываясь в зал и обращая на себя взгляды викингов. — Я, наверное, бы умер без этих… Отбивных.
Близнец приземлился рядом с Хэддоком, мечтательно закатив глаза. Почему-то Дагур ощутил сильное желание кому-нибудь врезать. Ну да, конечно. Все тут знали, как готовит Хедер, вот только не он.
— Кстати, Хедер нам уже почти всё рассказала, — вдруг произнёс Задирака, пристально смотря на Дагура.
— И что же вошло в это «всё»? — спросил Иккинг, с интересом глядя на Торстона.
— Только лишь то, что Дагур теперь с нами и нам не нужно его убивать, — с улыбкой ответил близнец, вскидывая руку. — Но мы это и так знали. Остальное же она предпочла обсудить с Рыбьеногом Ингерманом.
Дагур заскрипел зубами, помрачнев. Иккинг заметил это, но вопрос задать не решился. Берсерк был за это ему очень благодарен, хотя и понимал, что потом Хэддок обязательно спросит. Но что может ответить человек, влюблённый в собственную сестру? Родную сестру, которая теперь занимает практически все его мысли.
Через минуту в зал, поддерживаемая Забиякой, вошла Астрид. Выглядела она очень бледной, по всему телу синяки и шрамы. Дагур помнил, как её допрашивали в каюте капитана. Эти крики он не хотел бы услышать вновь.
— Дагур! — вдруг воскликнула Хофферсон, дёрнувшись, и потянулась было за кинжалом, но оружия при ней, на счастье берсерку, не оказалось.
— Астрид, только спокойно! — вскинул руки Иккинг, поднимаясь из-за стола и помогая Забияке посадить Астрид рядом. — Дагуру мы обязаны тем, что он вернул нам Хедер… Кроме того, это он помог мне вылечить Беззубика, и… И, в общем, стоит проявить гостеприимство.
— Ясно, — угрюмо проговорила девушка, у которой практически ни на что не было сил, включая лишние вопросы. Но при новости о Хедер она просветлела, чуть улыбнувшись.
— Я рад, что ты чувствуешь себя лучше, — чуть сжав её пальцы в ладони, произнёс Хэддок, и Астрид, казалось, отбросила все дурные воспоминания.
Дагур поразился, с какой нежностью, тревогой и заботой смотрит Хэддок на Хофферсон. Как держит её за руку… Берсерк невольно вспомнил Хедер. А смог бы он так же? Смог бы находиться рядом, не думая ни о чём постороннем? Смог бы держать её за руку и не думать о поцелуях? Нет. Это невозможно. Рядом с Хедер меркло всё. Она была миром, который Дагур никогда не сможет открыть. Это жестоко, но… Но жизнь есть жизнь. Не берсерку говорить, что это.
Хедер зашла в зал вместе с Рыбьеногом, который нёс большую бочку с чем-то очень вкуснопахнущим. Лицо его так и сияло, будто звёзд наглотался. Дагур в третий раз за полчаса помрачнел, отворачиваясь и смотря в одну точку перед собой. Как странно, что кроме братишки-Иккинга никто не замечает, что с ним.
— Что это за божественный запах? — с наслаждением вдыхая в себя аромат какого-то растения, Задирака блаженно зажмурился. — Дай угадаю… Нет, не угадаю!
— Это имбирь, — рассмеялась Хедер, взяв в руки стопку тарелок и раскладывая их на столе перед каждым викингом. — Приправа, которую добавляют в различные блюда. Придаёт аромат и…
Хедер запнулась, поскольку в этот момент подошла к Дагуру. Он внимательно следил за её движениями боковым зрением. Замявшись лишь на секунду, девушка осторожно поставила перед ним тарелку и продолжила:
— И интересный привкус. Я подумала, что нам стоит сегодня попробовать что-нибудь новое, поэтому…
— Бесподобно, Хедер! — воскликнула Забияка, потирая ладони друг о друга. — Эксперты Торстоны продегустируют все твои блюда.
— И, вот увидишь, ни одно из них не получит оценки ноль, — закончил за сестру Задирака, в нетерпении наблюдая за тем, как девушка подносит к столу огромный поднос с отбивными из яка.
— Давайте есть уже, — проворчал Сморкала, резко опустившийся на стул рядом с Дагуром. — Бесят эти ваши «дегрустрации».
Дагур чувствовал себя странно. С одной стороны, он полностью потерял настроение что-либо делать после того, как увидел Хедер с Рыбьеногом. Но с другой… Обидеть сестру, не попробовав её отбивных? К тому же, так вкусно пахнущих…
Дагур положил на тарелку несколько штук и осторожно попробовал. Действительно, бесподобно. Берсерк и не заметил, как съел мяса в три раза больше, чем обычно. Хотя… Он всегда любил вкусно поесть, пускай такая возможность выпадала очень редко. В голову пришла острая мысль, но Дагур тут же отогнал её, оставив на минуту одиночества и боли. Слишком уставшим он чувствовал себя сейчас.
— Идеально приготовлено! — воскликнул берсерк, принимаясь за пятую отбивную. — Похоже, я тут у вас надолго…
За столом рассмеялись, и обстановка, которая была несколько напряжённой с того самого момента, как Дагур прилетел на Край, развеялась, словно дым. Чувствуя себя вождём, который только что попробовал еду богов, берсерк откинулся на спинку стула и, так как был уже не в состоянии что-либо есть, отказался от горячей похлёбки с добавлением имбиря.
Действительно, Хедер была волшебницей. Не все женщины умели готовить, а уж тем более хорошо. Дагур отметил про себя, что невольно начал сравнивать себя с Рыбьеногом. Что в этой ходячей булочке могло привлечь Хедер? Доброта, глупость, нелепость? Уж Ингерман то точно будет на седьмом небе от счастья, когда ему Один пошлёт такую жену. Но…
Берсерк нахмурился, однако постарался выдержать спокойное выражение лица для маски. Вот этого он точно не допустит. Пока он жив, Хедер не будет украшать ничью жизнь… Дагур так решил. Для себя. Даже если этим он разрушит все нити симпатии между ним и сестрой, которые когда-либо существовали. Но если всё-таки такое случится… Тогда, собственно, зачем ему жить? Нет, самоубийство не в его стиле, но погибнуть в бою он был бы рад. Смотреть, как другому достанется безграничное счастье, а ему боги не дали даже шанса? Ни за что.
