— Это из вашего погреба. Чего боитесь?

— Напитки закупал Евстафий. Я в винах не особо разбираюсь.

— «Вкус победы». Создано в честь захвата войсками королевы Василисы Шаттерион Валерианской данницы. Это область с тех пор Васеной зовется. Потому и не вино, а винный напиток — очень уж королева пьянство не любила. Так что пейте, не бойтесь. Опьянеть вам не грозит.

Катя послушно отпила.

— И долго вы тут сидеть собираетесь?

— Не знаю, — ответила она честно.

— В спальню возвращаться не хотите?

Екатерина вспомнила, что случилось полчаса назад и безразлично пожала плечами.

— Теперь уже все равно, наверно.

В чем проблема? Не в ее комнате. В доме? В ней? Что это? Силы Темной стороны? Проклятие? Нашелся-таки сильный чародей? Или она сама в чем виновата? В библиотеке как назло ни одной книжки на «сторонние» темы нет. Так сама поверишь, что с ума сходишь…

— Михаил, идите спать. Я не ребенок, чтобы караулить мой сон.

— Но вы боитесь темноты.

Его прозорливость ее даже немного напугала. Не темноты, конечно, но все-таки…

— Мне просто приснился кошмар. Я это переживу.

«Надеюсь».

— Вообще-то я собирался еще поработать. Так что, если вы обещаете сидеть очень тихо, то я не против вашей компании.

Не прошло и десяти минут, как Катя заснула. Ей почему-то было очень спокойно рядом с этим мужчиной. Кошмары ей в эту ночь больше не снились. Может, потому что Климский ночевал рядом с ней на кресле.

Несколько дней ничего не происходило. Николай отлеживался в своей комнате вместо того, чтобы шататься сутки напролет по кабакам, Михаил в рабочем порыве заканчивал разбирать бумаги покойного, Катя наконец выспалась, ночуя в кабинете. К ее удивлению, каждый вечер на подоконнике рядом с ее диванчиком она находила поставленный в вазу букет. Простенький, но очень милый. Мережская косилась с подозрением на невозмутимого Михаила, но прямо спросить стеснялась. Климский был вежлив, доброжелателен, вольностей себе никаких не позволял и… Катерине иногда казалось, что ей даже жаль, что он больше не берет ее за руку или… Спал он по-прежнему на кресле, и вдова, заставшая его однажды ночью за этим отнюдь не предосудительным занятием, чувствовала себя теперь перед ним виноватой.

Заходил Талькин, но перепуганная Екатерина сказалась больной и к посетителю не вышла. Михаил почему-то был этим очень доволен…

Ульяну Катя собиралась увольнять. Не смогла забыть ни то, как ее бросили утром одну, ни ночного разговора. Служанка, чувствуя, что список ее дел все сокращается и сокращается, ходила злая и взволнованная, закономерно ожидая неприятного конца этой истории. Одевала Катю теперь Дуня, а за подносами с едой часто ходил сам Михаил, которому нравилось болтать с кухаркой. За эти несколько дней Екатерина совершенно забыла о высказанной ей ночью угрозе.

Время шло.

— Говорю тебе: припадочная она! Потому меня и рассчитали, чтоб я лишнего не сболтнула!

— Творожка дать? — Арина застучала ложкой. Ульяна продолжила причитать:

— Я ночами караулила, что б чего не случилось, не спала сутками, а меня на улицу! На мороз!

— Яблочка возьми, я со своего сада несла.

— Я ей жизнь спасла! Она как закричит, забьется, я перепугалась, жуть! Думаю, Дунька ж знает, что я в хозяйкиной комнате которые сутки ночую, расскажет же. Графиня помрет, а меня в кандалы или того хуже — за злой умысел. Ливанула со страху на нее воду, она и очнулась. А коли не я, чтоб с ней было?

— Я тебе еще кусочек пирога положу, ехать-то далече.

— А теперь эта припадочная мне расчет выставила! С кем она спать-то будет, с Дуней? Или миловаться уйдет к пришлому? Стыд-то какой! Тело мужа не успело…

На этой душещипательной ноте Михаил не вытерпел и зашел на кухню. Арина поздоровалась, попутно укладывая в новую корзинку (видно куплена по случаю переезда) кульки и свертки с едой. Ульяна, сидящая за столом и промакивающая платочком сухие глаза демонстративно промолчала. Мужчина сел, ожидая, пока кухарка соберет на поднос еду.

— Случилось что? — спросил.

— Да вот, Ульяна к дочке уезжает, — доброжелательно отозвалась Арина, деликатно избежав слова «уволена».

— Дети это святое, — заметил юрист. Служанка фыркнула.

— У вас небось своих нету.

— Нет. Но собираюсь завести.

Кухарка от радости даже в ладоши хлопнула.

— Вот и правильно! Не должно мужское семя пропадать зазря! Каждому роду наследник нужен!

Ульяна недовольно спросила:

— И что, нашли от кого?

— Да так. Ищу. Дело-то непростое.

— Конечно не простое, наша-то хозяйка вон за три года не понесла ни разу! Верно, болезнь сказалась.

— Болезнь?

Злая на Мережскую Ульяна радостно выпалила:

— Да какая! Страшная! Ночью — припадки, днем не в себе! Может, она уж и с головой не дружит. Я неделю назад нож нашла у нее под подушкой. Видно, совсем ее переклинило…

Арина сунула корзинку служанке в руки.

— Вот, Ульян, тебе на дорожку. Иди. Иди, не стой, у меня работы непочатый край, да и тебе пора.

— Мне?

— Тебе. Со всеми попрощалась, так что иди.

Кухарка утащила опешившую женщину к служебному выходу. Михаил взял поднос и направился в кабинет. Чужой разговор предоставил ему пищу для размышлений. Тяжелых размышлений. Потому что вспомнилось поведение инкнессы в последнее время и закралась в голову мысль: а что, если и вправду Екатерина больна? Одиночество, непонимание, отсутствие поддержки — чем не причина замкнуться в себе и на этой почве немного… подкорректировать мир. Звякнули чашки. Резко остановившийся от кощунственной мысли мужчина мотнул головой, отгоняя страшные предположения, лезущие в голову, и продолжил движение.

Вдова читала очередную историческую повесть в попытке найти упоминания о Темной стороне. При появлении Михаила она улыбнулась и отложила книгу в сторону.

— Пахнет восхитительно.

— У вашей Арины каждый день не обед, а шедевр.

— Верно.

Катя села за стол.

— Опять ищите намеки на существование другого мира?

— Не другого, а… оборотного, что ли…

Михаил невозмутимо подвинул к себе тарелку.

— И как успехи?

— Увы, никак.

— И чем вызван ваш интерес?

Мережская вздрогнула, что не укрылось от ее собеседника.

— Считайте, что это научное изыскание.

— Екатерина… Я чего-то не знаю?

Катя расценила его вопрос как риторический и молча уткнулась в тарелку.

— Расскажите, — попросил Михаил мягко. — Вдруг я смогу вам чем-то помочь?

Вдова молчала.

— А говорили, что верите мне, — упрекнул ее Климский. Инкнесса покраснела.

— Иногда… Знаете, порой… Если темно, бывает…

— Вы что-то видите?

Мережская неуверенно кивнула. Михаил сглотнул образовавшийся в горле ком.

— А другие…  — он прокашлялся. — Кто-нибудь кроме вас видел это?

Екатерина бросила на него настороженный взгляд и отрицательно мотнула головой.

— Разберемся! — преувеличенно бодро заявил юрист и принялся за еду. Девушка, уловившая фальшь в его голосе, немного посидела, размазывая обед по тарелке и ушла, отговорившись прогулкой. Климский не возражал. Он сам отбыл из дома через полчаса и вернулся только под вечер с кипой книг по «сторонним феноменам» и «искажениям человеческого сознания».

На беду в прихожей его встретила Екатерина. Неужели ждала?

— Я беспокоилась, — сказала она смущенно. — Вас долго не было. Все в порядке?

Михаил кивнул, складывая книги на высокий столик, что стоял рядом с вешалкой. Сверху он небрежно кинул плащ, но вдова его покупки заметила и подошла ближе.

— Это профессиональное? Или для души? Мне сказали, сейчас в моде сонеты Беренского. Но у вас тут проза, похоже. «У.Брейд: Видения больного как способ познать страхи». «В. Каленский: Невидимый друг. Причины патологий сознания». Что это?

По мере того, как Катерина читала названия книг, улыбка, которой она встретила Михаила, гасла. Труд Каленского полетел на пол — Катя отбросила его, словно змею, которая попыталась ее ужалить.