Инна Рудольфовна Чепъ
Наслѣдство
Глава 1
«Милая моя Лиза!
Должна сообщить тебе о своем скором замужестве. Увы, матушка против твоего присутствия на венчании, так что приглашение я прислать не могу, однако должна тебе признаться, что ты, пожалуй, единственный человек, кто мог бы быть на этом мероприятии искренним. Делюсь с тобой этой новостью с глубокой печалью. К уговорам моим родители остались глухи и, несмотря на почтенный возраст жениха, на брак согласились. Основным доводом в пользу этого решения они видят согласие господина Мережского на мое довольно скромное приданное и его значительное денежное состояние, могущее помочь отцу в намечаемом им предприятии.
С искренней любовью и нетерпением жду твоего ответа.
Твоя Екатерина.»
Три года спустя.
«Лизонька!
С горечью в сердце спешу сообщить тебе о скоропостижной кончине моего супруга. Родственники его и мои не скрывают своего намерения драться за наследство покойного, несмотря на наличие составленного им год назад завещания. Это вселяет в меня определенные опасения относительно моего положения. Сердце мое полно страхом.
Лиза, приезжай, пожалуйста, как сможешь!
Твоя Катя.»
* * *
Вечер удался на славу. Прекрасно украшенные залы радовали глаз, а известный оркестр — слух гостей, разбредшихся по особняку в поисках старых знакомых и новых знакомств. Аристократы и немногочисленные сравнимые с ними по влиянию лица собирались группками, обсуждали различные вопросы — важные и не очень, делились сплетнями, новостями и перемывали друг другу кости с не меньшей изощренностью, чем кумушки на деревенской ярмарке.
— А старик-то преставился, — заметил князь Ставров, отставной генерал.
— Если бы он сам умер, — молодой инкнесс Шадов, не отвлекаясь от разговора, отсалютовал бокалом какой-то даме, — это вряд ли вызвало бы столько пересудов. Но ведь всем известно, что Мережского отравили.
— И кажется, вполне ясно, кто, — винодел Димитрий Ореев, прочивший когда-то за «стального короля» свою дочь, покосился на только что прибывшую на собрание вдову. — И не постеснялась явиться!
— Ну, это же благотворительный вечер… — вступился было за наследницу огромного состояния инкнесс. Но был тут же перебит Ореевым:
— Попомните мои слова, молодой человек: эта змеища еще не одну душу сожрет. Так что не советую претендовать на ее руку. А то будете лежать рядышком с бедным Евстафием.
Князь задумчиво пошевелил усами.
— Насколько мне известно, группа для расследования этого дела только формируется. Один мой знакомый утверждал, что списки ее членов будут утверждены лишь послезавтра.
— Какие интересные у вас знакомые, — заметил недоверчиво винодел. Отставной генерал посмотрел куда-то за его плечо.
— А вдове-то не особо рады. Посмотрите на лицо княгини Острожской! Кажется, вино, что находится рядом с ней, тотчас скиснет! А как она смотрит на Мережскую! Та сейчас расплачется!
Мужчины некоторое время понаблюдали за тонкостями женского общения.
— Не заплакала, однако, — заметил инкнесс.
— Она просто не поняла намеков княгини, — высокомерно заявил Ставров. — Все-таки такая семья… Какое образование ей мог дать старший Ляпецкой? Клянусь, она еле читает!
— Но она урожденная инкнесса! — возмущенно заметил юный Шадов. Генерал смерил его ироничным взглядом.
— Увы, ныне титул отнюдь не является гарантом благородного поведения. И благородной крови, кстати, тоже. Вышла же она за этот мешок с деньгами! Хоть она — высокородная, а он никто.
— У него был графский титул, — заметил недовольно Ореев, сам относящийся к категории «никто/мешок с деньгами».
— Не смешите! Всякие эти графства и герцогства — модные веяния, подцепленные у соседей, словно зараза. В нашем обществе есть только инкнессы, князья и благородия!
Ореев с Шадовым переглянулись, но спорить с заносчивым стариком не стали. Разговор плавно перешел на политику и соседние государства.
Молодая вдова была забыта.
* * *
Рассвет застал Екатерину Мережскую, урожденную инкнессу Ляпецкую, за письменным столом. По дому только начинали расползаться сонные слуги, а их юная хозяйка уже исчеркала около десятка листов, пытаясь написать письмо. Все результаты этих попыток покоились сейчас в мусорной корзине.
«Милая моя Лиза!»
Первая строчка всегда давалась легко. А вот потом начинались затруднения.
«Я бесконечно благодарна тебе за заботу, но присылать мне в помощь Михаила сущее безумство…».
Точнее глупость. Как только Елизавета до этого додумалась! Ее брат обладал поистине упрямым характером, злопамятностью и глубокой ненавистью к семье Ляпецких. И подруга об этом прекрасно знала!
«… но присылать ко мне Михаила не лучшая затея, потому что…».
Обидится. Она любимого брата от дел отрывает, а ей тут пишут, что ее идея плохая!
«… не стоит, потому что…»
А почему? Основные причины Лиза знает сама, да и если перечислять их все, то выйдет… обидно для обеих сторон выйдет.
«… мне было бы неудобно посвящать в семейные дела постороннего мужчину…».
Может, так и оставить? Сославшись на объективные обстоятельства и нормы приличия. Ну зачем она только написала подруге то злополучное послание! Она хотела поддержки и помощи, а не новую головную боль! Катя достала из кучи бумаг недавно полученный конверт и перечитала его содержимое еще раз.
«Дорогая Катерина!
Искренне сочувствую твоему горю. Представляю, сколько проблем легло сейчас на твои плечи! Будучи знакомой с твоей родней, полагаю, что ты остаешься одна против целого мира, но искренне уверена, что ты справишься, и тем сильнее моя уверенность в этом, что я знаю, что закон на твоей стороне. Обещаю приехать, как только смогу. Однако обстоятельства сложились так, что выехать немедленно мы никак не можем. Но это не значит, что, будучи твоей верной подругой и сторонницей, я оставлю тебя наедине с твоими проблемами. Мой брат, Михаил, считается в нашей провинции очень хорошим юристом, и я уговорила его приехать к тебе и помочь с бумагами покойного. Не буду утверждать, что это было просто, ведь мы договорились не лгать друг другу, однако он дал мне слово, что во всем разберется непредвзято и, как сейчас стало модно говорить, профессионально. Полагайся на него во всем, как на меня, ибо человека более бескорыстного я в своей жизни еще не встречала.
С надеждой на скорую встречу,
Твоя Лиза.»
Ох, Лизонька! Как тебе это только в голову взбрело?
Инкнесса отложила письмо подруги в сторону и посмотрела на часы. Скоро подадут завтрак. В отличие от дома родителей у мужа расписание не сильно отличалось от режима дня какого-нибудь рабочего: вставал он так рано, что благородные в это время только возвращались с балов, а слуги едва успевали позавтракать. Екатерина, с детства привыкшая подстраиваться под других, довольно быстро привыкла к новому распорядку. Хотя Евстафия это чрезвычайно удивило в свое время.
В дверь постучали.
— Войдите.
Зашла Аглая — седоволосая женщина, занимавшая должность экономки. Катя не знала, сколько ей лет, но, учитывая, что она знала еще первую жену Евстафия, считала ее ровесницей собственной матери. Всегда аккуратная, собранная и строгая, экономка была неотъемлемой частью дома Мережских.
— Госпожа, к вам приехали посетители, — сообщила вошедшая.
В такую рань? Вдова кинула взгляд на окно, потом на часы.
— И кто это?
— Они не назвались. Но сказали, что я не имею права их не пустить.
Понятно.
— Проводи, пожалуйста, в западную гостиную, принеси чай. Я скоро буду.
Скоро не получилось. Учитывая, что Екатерина не спала всю ночь, пришлось в спешном порядке заняться утренними процедурами. И сообразить хоть что-то приличное на голове. Не может же она выйти в халате и простоволосая, она инкнесса, жена… то есть вдова известного фабриканта, сестра и мачеха офицеров Великокняжеского корпуса.
