- Это невозможно, - возразил Руслан. - Простите, Семён Михайлович, что перебиваю, но подобная изоляция исключена. Рано или поздно за миллионы лет хоть одна искра да должна была попасть в воду. И она наверняка вызвала бы цепную реакцию.

- Подземные воды, - кивнул, Рудер.

- Значит, причина в другом, - сказал Щербин. - В любом случае, нам пора возвращаться.

На базе исследователи собрались в столовой, чтоб всё обсудить, а заодно и подкрепиться, поскольку настало время обеда.

- Я вот что думаю, - начал химик, размешивая ложкой суп, приготовленный автоповаром из замороженных овощей. - Либо в воде Нереиды есть вещество, препятствующее реакции с искрами, либо это стекло, которое образуется от контакта, потом растворяется.

Все направили на него вопросительные взгляды.

- То есть? - проговорил Руслан.

- Тает.

- Хочешь сказать, если бы мы не разбили Свена, он мог бы… ожить? - недоверчиво спросила Луговская.

- Кто знает.

- Это исключено. Его органы… мозговая деятельность… в общем, бред!

Рудер примирительно поднял руки.

- Спокойно, коллега! Я просто хочу сказать, что возможна обратная реакция. Может, Свен и не ожил бы, но оттаять вполне мог.

- Почему бы нам это не узнать? - спросил Щербин.

- Что? - спросил Рудер.

- Давайте пойдём и взглянем на тело. Может, оно уже оттаяло. А если даже и нет, то кто знает, не произойдёт ли это позже?

- Прямо сейчас пойдём? - спросил Руслан.

- Нет уж, давайте поедим! - запротестовала Луговская. - Боюсь, после вида того, что осталось от Свена, остекленевшего или нет, я не смогу закончить обед.

- Ладно, потерпим, - согласился Щербин.

- Если обратная реакции возможна, - задумчиво проговорил Рудер, - растения и воды Нереиды должны периодически превращаться в подобие стекла. Странно, что ни одна из групп этого не заметила.

- Вероятно, потому что все исследования проводились по ночам, - напомнил Руслан. - Как раз в то время, когда всё оттаивает. Если, конечно, теория верна.

- Давайте хоть на стакан посмотрим! - не выдержал Щербин. - Ты ведь его в темноту поставил? - обратился он к Рудеру.

- Да. Сейчас взгляну. Сидите тут.

- Подожди! - остановила вставшего химика Луговская. - Только не доставай его из контейнера.

- Само собой. Не волнуйся.

Рудер вернулся в столовую через пять минут, сияющий, как начищенный пятак.

- Чёрт! - проговорил он, плюхаясь на стул. - Всё верно: стекло снова превратилось в воду! Во всяком случае, она стала жидкой. Надо обследовать её, чтобы понять, не произошло ли с ней каких-нибудь изменений.

- И что стало с искрами, - добавил Щербин. - Придётся снова вынести стакан на улицу. Возможно, искры будут плавать в воде. Возможно, реакция повторится.

- После обеда, - строго сказала Луговская. - Давайте закончим его.

Рудер закатил глаза. На лице его сияла широкая улыбка.

- Зов плоти сильнее науки, да? - усмехнулся он, подмигнув врачу. - Ладно, как скажешь. Вода уже никуда не денется. Теперь мы с этими искрами разберёмся.

- Надо отправить в центр отчёт, - сказал Руслан.

- Не спеши, - покачал головой Щербин. - Нам пока особенно нечем похвастаться. Сначала надо разобраться, что это за вещество.

- Но есть же правила, - смутился лаборант. - Мы должны докладывать обо всех…

- Руслан! - прервал его микробиолог. - Как только мы сообщим о нашем открытии, появится куча желающих самим заняться изучением этого феномена. Возможно, сюда прибудут новые люди. Ты хочешь этого?

Лаборант медленно покачал головой.

- Мы открыли эту штуку, - сказал Щербин. - И мы же её исследуем. Это дело нашей группы, и ничье больше. Согласны со мной? - он обвёл взглядом своих коллег.

Все, кроме Луговской, кивнули.

- Вот и отлично! - подвёл итог дискуссии Щербин. - Тогда закончим обед и за дело.

- По крайней мере, теперь ясно, почему на Нереиде нет животных, - сказал Щербин, наблюдая за тем, как медленно вращаются в наполненной водой колбе крошечные искорки. - Все попытки возникнуть были пресечены этой дрянью! Растениям временное остекленение не страшно. Оттаяв, они возобновляют деятельность. Но животные развиться в таких условиях не могли.

- Похоже, человечество зря потратило столько времени на исследование этой планеты, - отозвался Рудер. - Для жизни людей она непригодна.

- Ну, почему? - не согласился Руслан. - Если очистить её от искр…

- Каким образом? - Щербин усмехнулся. - Мы даже не знаем, что это такое! Откуда берётся, куда исчезает. Как происходит реакция остекления и последующего растворения.

- Узнаем, Семён Михайлович. Рано или поздно.

Микробиолог покачал головой, но ничего не ответил.

- Не мы, так другие, - добавил лаборант, понимая его сомнения.

Щербин потряс колбу.

- Опять застыла, - объявил он. - На солнце всё повторилось.

- Я всё думаю про Свена, - сказал Руслан. - Может быть, мы убили его. Кто знает… - лаборант пожал плечами.

- Марина же сказала, что мозговая деятельность не возобновилась бы, - возразил Рудер.

- В этом нельзя быть уверенными. Мы ничего не знаем об этом веществе.

- Почему тогда Нереида не заселена животными? - спросил Щербин.

- Ладно, разглагольствовать можно сколько угодно, - сказал химик, закрывая бокс. - Толку-то? Свен мёртв, и с этим уже ничего не поделаешь. Вернёмся на базу и вплотную займёмся этими искрами. Предлагаю устроить так, чтобы свет Гипериона падал на образцы в лаборатории. Тогда не придётся всё время таскаться в скафандрах на улицу.

- Для этого придётся выделить помещение и оборудовать его так, чтобы мы не контактировали с веществом.

- У нас есть неиспользуемые помещения. Предлагаю переделать одно из тех, что расположены с восточной стороны. Тогда можно будет проводить исследования весь день.

- Хорошо, займитесь этим с Русланом.

Учёные вернулись на базу, поместив все образцы в герметические ячейки для хранения. По пути в комнату отдыха они встретились с Луговской. Врач шла из лаборатории, где препарировала оттаявшие останки геолога.

- Узнала что-нибудь новенькое? - спросил Рудер.

- Нет. Просто мёртвая плоть. Никаких видимых изменений.

- На том образце, что ты дала, при свете Гипериона появились искры, - сообщил Щебин. - Радуга тоже возникла.

Микробиолог не стал упоминать, какой именно это был образец - указательный палец Свена.

Луговская кивнула.

- Мне кажется, мы столкнулись с веществом, которое продуцирует семицветный спектр при попадании на него лучей Гипериона, но пропадает из виду, поглощая весь остальной свет. Ну, или что-то в этом роде. Я не специалист.

- Дело не только в том, видит его человеческий глаз или нет, - возразил Рудер. - Эти искры не обнаруживает сканер. Никаким образом. Вот что действительно странно.

- Я тут подумал: а что, если они разумны? Только умоляю, не смейтесь!

Химик удивлённо приподнял брови, глядя на Щербина.

- Семён Михайлович, побойтесь Бога! Каким образом?

Микробиолог развёл руками.

- Если нам удастся исследовать их при свете Гипериона, возможно, это станет ясно.

- Я думаю, они имеют кристаллическую решётку, - сказал Рудер. - Что и объясняет возникновение радуги. Так что я уверен, это твёрдое вещество.

- Хотите пари, коллега? - прищурился, протягивая руку, Щербин. - Тысячу кредитов на то, что эти искры - единственные представители фауны на Нереиде.

- Скажите ещё, что они разумны!

- Э, нет, так я рисковать не стану.

- Ладно, как хотите, - Рудер крепко пожал микробиологу руку. - Согласен. Живые против неживых.

- Марина, разбей, - попросил Щербин.

- Господи, как дети малые! - закатила глаза врач. Она ударила по рукам коллег. - Довольны?

- Вполне, - кивнул Рудер. - Займёмся устройством подходящей лаборатории. Так сказать, открытой солнцу.