Девушка закрыла глаза. Осталось последнее. Будучи Зодчей Теней, долгое время живущей на границе с империей Аг-Наар, она знала, как можно необратимо уничтожить свою душу, сделав в принципе невозможным ее поднятие, как немертвого слуги. Да, после такого она исчезнет, не попадет под крыло Наэ-Хомад… Но, если подумать, это ей и так не грозило. Жрицы наверняка не дали бы ей уйти к Смерти-Матери, но вот если они смогут обратить ее в нежить… Из магов выходили самые опасные твари. Так что лучше вечное забвение, чем служба врагам после смерти.

Она уже начала плести заклинание, когда…

— И ты действительно рассчитывала, что я так просто отпущу тебя? Наивная девочка…

Уже понимая, что не успевает, Оринэ попыталась закончить заклинание, но… Бесполезно — из-за влияния извне она потеряла контроль над потоками энергии и те рассыпались дождем искр. Девушка открыла глаза, уже зная, кого увидит.

— Аг-Наар, — с бессильной злобой прохрипела она и закашлялась. Боль справа под ребрами нестерпимо полыхнула, во рту появился железисто-кислый привкус крови, вылетевшей брызгами вместе с кашлем.

Верховная Жрица в сопровождении охраны из двух анади и еще одной жрицы, не обращая внимания на агонию жертвы, неторопливо обошла ее по кругу. На этот раз на ней не было изысканного церемониального одеяния, и Аг-Наар издалека можно было легко спутать с рядовой прислужницей храма — женщина, казавшаяся сейчас еще моложе, чем тогда, на троне, была облачена в короткую желто-коричневую тунику, была боса, и лишь тонкие золотые браслеты позвякивали в такт ее шагам на лодыжках и запястьях. Длинные же черные волосы были заплетены в десятки мелких косичек и собраны в хвост, открывая красивое и абсолютно безмятежное лицо. И лишь выражение глаз, посверкивающих желтыми драгоценными камнями, с головой выдавали сильнейшую колдунью.

— Поднять ее, — коротко приказала Жрица мертвецам. Те в мгновение исполнили приказ. Аг-Наар подошла к повисшей на руках анади девушке, отодвинула в сторону прядь волос, упавшую на лицо и посмотрела Оринэ прямо в зрачки. — А ты сильная. Честно, я и подумать не могла, что тебе удастся справиться сразу с тремя моими «вечными». Полагала, что ты свалишься без сил еще где-нибудь в коридоре подземелий.

Девушка пожалела, что у нее не осталось сил даже на то, чтобы харкнуть кровью в лицо жрицы. Было бы чем гордиться в последние мгновения. Но она и так дышала с трудом, об ином и смысла задумываться не было.

— Нет, ты и не думай о том, чтобы умереть. Ты нужна мне живая. А потому…

Затуманенным взглядом девушка наблюдала за манипуляциями Аг-Наар. Ее указательный палец удлинился, обзаведясь длинным, вытянутым когтем, словно отлитым из черной смолы или металла, вокруг которого закрутились кольца из мелких — не разобрать — символов. Одежда на груди у девушки, и без того рванная и с прорехами, расползлась по швам до пояса, оголяя иссеченную темными прожилками сосудов кожу и обширное чернильное пятно напротив печени.

— Я с тобой еще не закончила, остался самый важный штрих. Будет больно.

И коготь погрузился в плоть лекарки прямо напротив хаотично дергающегося проклятого второго сердца. Она рванулась, закричала — откуда только силы взялись? — но анади держали ее крепко. В какой-то момент она просто потеряла сознание, а в короткие моменты просветления, когда разум выныривал из забытья, она успевала осознать неясные образы. Кажется, ее куда-то тащили. Кто-то что-то с жаром говорил. Кто-то кого-то умолял, кричал, проклинал…

Очнулась девушка оттого, что ее бросили на пол, оставив ощущать только боль, жуткую слабость и страх. Но всё это вскоре ушло куда-то, просто исчезло, растворилось в одном единственном желании, заполнившем Оринэ целиком, без остатка. Голод. Ее терзал невыносимый голод, находящий отклик почему-то не в желудке, а где-то в центре груди и в боку — и он начинал сводить ее с ума. Девушка чувствовала — то, что ей поможет, то, чего она жаждет всем своим существом, здесь, совсем рядом. Она ощущала тот самый запах, сладковатый и притягательный. Он тянул ее к себе, и этому зову было невозможно противится.

Голод заставил ее отринуть слабость и ползти вперед, ломая ногти об камень. Голод заставил ее приподняться на руках, больше по запаху, чем по зрению ища то, что может насытить его. Голод заставил ее рвать добычу руками, зубами впиться в вожделенную еду, и глотать ее кусками, не обращая внимания на вкус, чьи-то далекие крики и вопли...

В какой-то момент пелена, застилающая разум, начала отступать. Воспитание, в подкорку мозга вбитое Зодчей Теней, начало противиться этому ненормальному состоянию, больше свойственному голодному зверю, чем человеку.

Оринэ словно очнулась после тяжелого, кошмарного сна. В непонимании уставилась на свои руки, липкие и скользкие от почти черной крови. Ощутила соленый, металлический привкус во рту, то, как кровь стекает по ее подбородку на сплошь залитую грудь… Девушка подняла глаза… и не удержав потрясенного вскрика, отшатнулась назад, упав и пытаясь отползти подальше от увиденного.

Среди Зодчих Теней не было впечатлительных личностей, но то, что увидела сейчас Оринэ, не оставило бы равнодушным ни одного из них. Девушка сразу поняла, где она оказалась. Именно тут она впервые увидела и саму Аг-Наар, и Зре-Чейна. Тронный зал. И сейчас главное место в нем занимала не Верховная Жрица, а ее фаворит.

Мужчина сидел на троне — и не могло быть никаких сомнений в том, что Зре-Чейн мертв. Его голова свесилась на грудь, а на лице фаворита застыла маска боли и ужаса. Глаза были неестественно выкачены, из уголка полуоткрытого рта тянулась струйка крови. Но взгляд девушки прикипел к его оголенному торсу. Правый бок мужчины был аккуратно вскрыт, наметанный глаз лекаря сразу это понял, а вот потом — грубо разорван, часть внутренностей вырвали из тела, разбросав вокруг, на ступенях тронного пьедестала.

Казалось, что фаворита распотрошил дикий зверь, но… не было никакого зверя. Кровавые отпечатки пальцев и ладоней на торсе Зре-Чейна, а так же кровь на ее руках не давали других вариантов в том, кто именно убил фаворита. Это была она. Она его убила… и сожрала что-то из внутренностей Зре-Чейна!

Оринэ попыталась заставить себя исторгнуть проглоченную плоть, но безуспешно: организм воспротивился тошноте, спазмом перекрыв пищевод. Девушка чувствовала, что это оно — проклятое второе сердце! — во всем виновато! Оно было источником того жуткого, нечеловеческого голода, из-за него она убила Зре-Чейна, и оно же сейчас не давало ей избавиться от съеденного!

Захлестнувший с головой ужас, отвращение, отчаяние — словами не описать тот коктейль эмоций, что бушевал в ее душе. Оринэ готова была прямо тут покончить с собой за то, что сделала со своим мимолетным любовником — и одновременно испытывала к нему, даже мертвому, жгучую ненависть. Желала прямо сейчас вцепиться в глотку Аг-Наар, убить Верховную Жрицу, но не могла сдержать слез. Она была в полной растерянности и просто не знала, что ей сейчас делать.

Так она и сидела на полу в луже застывающей крови, когда из темноты, окружающей трон, выступила Аг-Наар с легким любопытством глядя на девушку. Появление Верховной Жрицы заставило Оринэ оживиться — она уже решилась броситься на женщину и попытаться убить ее, как выступившие из тьмы вслед за хозяйкой двое мертвецов своим появлением заставили девушку повременить с действиями. Она лишь подняла взгляд на жрицу, но ничего не сказала.

— Какая замечательная история у нас тут вышла, не находишь? — Аг-Наар, пройдя с Оринэ совсем рядом, подошла к телу Зре-Чейна. Жрица пальцем приподняла голову мертвого фаворита за подбородок. — Ты можешь мне не верить, девочка… Но мне даже сейчас очень больно видеть его мертвым. Эти… чувства!

Последнее слово она произнесла с явным раздражением. Оринэ все так же сохраняла молчание. Оба анади встали по бокам от Зодчей Теней — явно оберегают свою владычицу. И напасть на ту, пока Жрица отвлеклась, не вышло бы. Девушка понимала, что шансов против самой Аг-Наар в бою у нее быть не может по определению.