На стенах Риндо оборонялось, разумеется, не треть его гарнизона, но все равно — ситуация возникла угрожающая. Обращенные мертвецы и постоянно лезущее по взметнувшимся приставным лестницам вражеское подкрепление, грозили не много ни мало, а прорвать первую и главную линию обороны сил Владыки. А за стеной сложность сражения в городе для защитников только возрастала, в разы уменьшая шансы на победу. Этого допускать было нельзя и, вполне логично, что так думал не только я.

Под бешеным натиском мертвых тающие на глазах ряды воинов Кшалы отступили уже к самому краю стены, бывшей довольно широкой, но все же имеющей свой предел, как маги Риндо нанесли свой удар.

Многокилометровый «зонтик» из сине-черных туч с осью из Столпа Власти начал стремительно светлеть со стороны тыла и наоборот — еще более темнеть и сгущаться над силами вторжения и еще через пару мгновений сразу несколько сияющих плетей с шипением и грохотом обрушилось с неба на место ритуала аг-наарских ведьм.

От вспышки и грохота, вызванными столкновением двух сил — карающего небесного огня и тут же возникшего купола защиты, я на миг ослеп и оглох, не видя ничего, кроме цветных кругов перед глазами, а многотонная каменная плита, на которой я устроил свой наблюдательный пункт, ощутимо вздрогнула. Вокруг, судя по вернувшимся звукам, началось сразу несколько камнепадов.

А ветвящиеся молнии тем временем продолжали почти безостановочно падать на вспыхивающий зеленоватым пламенем магический щит, прикрывший семерых жриц. Щурясь от ярких вспышек, я внимательно пригляделся, перенося взор с места ритуала на стену и наоборот. Удары не достигали цели, но все же не были бесполезны, то ли ощутимо оттягивая на себя энергию, то ли сбивая концентрацию жриц, управляющих легионами созданной нежити — идущая на штурм орда живых мертвецов заметно замедлилась и действовала уже не так скоординировано. И ощущение вездесущего, тянущего жилы, незримого стылого ветра тоже куда-то почти пропало.

Но радоваться было рано — натиск врага ослаб, но не прекратился, по-прежнему грозя сбросить защитников со стены в город.

И тогда маги Эр-Кхана контратаковали другим оружием. Гром стих, а густые, жирные тучи обширного грозового фронта внезапно разгладились, прекратив бурлить и став похожими на зависшую в небе циклопическую черно-фиолетовую плиту. На какой-то момент я так и подумал, что маги обратили облака в камень — ведь они же маги! — и сейчас обрушат сотни тонн камней на головы врагов, но случилось другое. На почти занятую аг-наарцами стену, ее подступы и все близлежащие окрестности из туч хлынул ливень, да такой, что на ум пришел только библейский потоп. И если на моей скале это стихийное бедствие ощущалось просто как сильный дождь, начавший быстро пропитывать плащ, то там, внизу, вода падала практически сплошной стеной.

Но и это было еще не все. В воздухе резко пахнуло свежестью, сменившейся,— проклятье! — снова стремительно набирающем силу холодом! Но это были уже не жрицы — от вершины Столпа Власти быстро, но все же заметно для глаза прянула бледно-голубая, расширяющаяся вперед и вниз волна, похожая на взметнувшуюся на ветру громадную полупрозрачную вуаль, и все, что находилось на стене, под ней и за ней на изрядном пространстве, мгновенно сковал лед.

«Вот же, а…?» — невольно расплылся я в торжествующей ухмылке, зябко поводя плечами, вытирая воду с линзы подзорной трубы и наводя ее вновь.

Все пространство, попавшее под удар, покрыли сплошь закованные в ледяные панцири фигуры, вмороженные в настоящее ледяное же поле — вода и холод сковали всех, не делая разбора между живыми и мертвыми. Причем холод нешуточный — даже здесь, на скале за пару километров у меня пошел пар изо рта, а там, у стены Риндо, раздавалось многоголосое музыкальное потрескивание и стелился сизый туман, сквозь который проступали все новые и новые ряды неподвижных силуэтов, некоторые из которых от резкого переохлаждения уже начинали разваливаться, теряя конечности, падая и раскалываясь на куски.

В самом эпицентре атаки — стене и ее подножье — похоже, не выжил вообще никто, а вот дальше сила замораживающей магии становилась все слабее, хотя это не сильно облегчило участь аг-наарцев, попавших под удар. В воздухе, помимо хруста и звона крошащегося льда, повисли крики множества раненых и жестоко обмороженных людей, умирающих, катающихся по обледеневшей земле с отломившимися ногами и руками, облезающей на лицах кожей, ослепших, буквально обваренных резкой вспышкой лютого холода.

Кто бы не руководил обороной Риндо — Наместник или кто еще, но он точно не зря получал свое золото из казны Владыки. Лучшего способа противодействия армии, состоящей как из живых, так и из мертвых, было не найти. И теперь, разом уничтожив и почти прорвавшихся врагов и подошедшую к стене вторую волну — а это было не менее четырех-пяти тысяч воинов — кшалиты если и не обеспечили себе небольшой перевес, то, как минимум, восстановили баланс сил.

Но ничего еще не было кончено — я пригляделся к месту ритуала жриц, и моя торжествующая усмешка поблекла. Отлично видимый сверху выжженный огнем на земле громадный магический символ горел злым зеленым пламенем, и даже я, вовсе не маг, отчетливо видел, как закручиваются вокруг него призрачные серые потоки, заворачивающихся водоворотами вокруг жриц, стоящих на углах гексагона и стекающиеся к ведьме, находящейся в центре с воздетыми вверх руками.

«Они стягивают силу… Сила некромантов — в смерти, а уж смертей прямо сейчас произошло ой как немало… И если дать им эти силы накопить…»

К счастью, защитники Риндо тоже понимали, что каждая минута на счету, и на сплошь уставленную ледяными статуями стену тремя колоннами слаженно хлынули латники, вооруженные исключительно палицами и боевыми молотами и принявшиеся за расчистку, попросту расшибая замерзших врагов на куски. А уже за ними споро занимала позиции регулярная пехота, вооруженная пиками, луками, небольшими вытянутыми шестиугольными щитами и короткими мечами, эффективными в схватке накоротке.

Особенно меня заинтересовала поднявшаяся на отбитую от врага стену группа людей, одетых в разнообразные, свободные балахоны и прочие одежды безо всякого намека на доспехи. Судя по всему, это были именно маги, причем все они держались на некотором расстоянии от еще одного, шагающего впереди и явно отдающего команды, резко жестикулируя.

Трофейная подзорная труба все же была трубой, а не телескопом, потому рассмотреть его лицо я не мог, лишь поняв, что это был высокий и сухощавый немолодой мужчина с бледным лицом и короткими полуседыми волосами. И я даже не понял, а, скорее, догадался по отношению окружающих, что это и был Наместник Риндо, Аадэ-Ре.

И, сдается мне, то, что творили жрицы — а над местом их ритуала уже, как над гигантским костром, дрожал воздух и взвивались длинные лоскутья серого тумана, — ему очень сильно не нравилось. Причем настолько, что он решил действовать незамедлительно — маг, уверенно, даже с некоторой ленцой, взмахнул рукой, и с нее сорвалась вперед и вверх, будто выпущенная из пращи, крупная, яркая, густо-сиреневая искра.

За пару секунд преодолев расстояние до окутанного серым пламенем капища жриц, она, зависнув над ним метрах в ста, как стремительно разворачивающаяся пружина выбросила из себя в стороны десятки слепящих нитей, соткавших повисший в пространстве магический круг, состоящий из плавных кривых, овалов и плотных рядов когтистых символов даймонского алфавита. Круг, возникший в воздухе между черным облачным фронтом, был заметно больше ритуальной окружности аг-наарских ведьм и завис над ней, подобно крышке над кастрюлей и, спустя пару секунд, размазавшись резко вспыхнувшим сиреневым полотнищем, попросту рухнул вниз.

Не могу сказать, что это было.

То ли какая-то нехитрая ударная магия, в которую было вложено просто неимоверное количество силы… А возможно Аадэ-Ре, который, по словам покойного Ста, входил в число десяти сильнейших магов Кшалы, сумел каким-то образом искривить и резко усилить гравитацию в этом месте… Но результат получился просто ужасающий: круглый участок «Пути в Империю» почти от края до края скал — а это без малого километр! — как от удара невидимого исполинского молота с низким стоном просел вниз, выбросив отвесно вверх круговую стену из туч пыли, земли и измельченного камня.