Накинув плащ и затаившись в тени щели между близко стоящих домов, заваленной сломанными бочками и прочим хламом, я стал ожидать подхода всадников. Я опережал их не более чем на несколько минут. Время утекало сквозь пальцы, но идеи не спешили озарять меня. Что делать, если они вздумают встать тут лагерем или на ночевку? Оставалась слабая надежда, что этот отряд проскачет мимо, а если и задержится, то ненадолго. Хотя, судя по всему, они не спешат и вполне могут остановиться. И если задуматься, для меня такой ход событий тоже был весьма неплохим — ведь тогда я смогу попробовать украсть одну из их лошадей, когда аг-наарцы будут спать.

Всадники тем временем уже сбавили ход и въехали на заставу, однозначно дав понять, что мимо они не проедут. Я застыл. Меч, заблаговременно освобожденный от ножен, был в моей руке. Снова оно, то состояние… Во рту пересохло, по нервам напрягшихся рук и ног словно затанцевали крохотные уколы, сердце будто начало биться реже. Я весь сосредоточился на происходящем. Несмотря на усталость, уже долго не отпускавшую меня, я был готов к возможной схватке.

Аг-наарцы негромко переговаривались друг с другом, шагом разъезжаясь по округе, осматривая место своей временной остановки. Кажется, кто-то из них рассказывал какую-то забавную историю — а два других его слушали, изредка разбавляя повествование негромкими смешками и комментариями. Ничего особенного — но ни слова о том, что они остановятся тут надолго.

Мысленно я вздохнул — кажется, не видать мне скакуна, на котором я смогу добраться до города.

Четверка всадников проехала мимо меня, так и не заметив. К этому моменту я уже смирился с неудачей своей затеи, выглянул из своего укрытия, глядя им вслед… И тут же спрятался обратно, через секунду выглянув снова, но уже гораздо осторожнее, буквально одним краем глаза. Один из четверых верховых, как назло, оказался жрицей, на встречи с которыми мне последние несколько дней просто неимоверно «везло».

Группа подъехала к колодцу.

— Напои лошадей! — судя по голосу, аг-наарская ведьма была еще совсем юна, но ее спутники тут же спешились и бросились исполнять ее приказ.

— Да, госпожа! Желаете чего-то еще?

— Нет. Исполняйте.

Жрица и самый старший из сопровождающей ее тройки воин остались верхом, а двое других воинов споро направились к возвышавшемуся по центру площади большому каменному колодцу с воротом и здоровенной бадьей на цепи.

И один из них, неся для склонившегося над поилкой тусэ`таэ ведро с водой и решивший подцепить сапогом большую кучу серого, непонятного тряпья, наваленную прямо у борта колодца, вдруг споткнулся и чертыхнувшись, едва не растянулся на земле.

Но это оказалось не тряпье — куча слегка зашевелилась, и оттуда кто-то недовольно буркнул. Жрица и трое ее воинов вздрогнули и напряглись, подбирая поводья и кладя руки на оружие.

Находясь за спинами врагов и ведомый любопытством, я осторожно выглянул из-за угла чуть больше. Что-то мне подсказывало, что сейчас их внимание будет сосредоточено на кое-чем другом.

— Эй! Ты еще кто такой? — с угрозой спросил один из аг-наарцев. Острием короткого копья он расшевелил и откинул в стороны лоскуты и лохмотья. — Что?.. Девчонка?

И действительно. Тем, кто сидел у колодца, укутавшись в какое-то рванье, была однозначно девушка. Даже скорее, как и сказал всадник, девчонка лет пятнадцати-шестнадцати. Не особо высокая, слегка чумазая, с короткими, немного недостающими плеч пепельными, вкривь и вкось обрезанными волосами, она хмуро поглядела на аг-наарцев и, как мне показалось, и с вызовом дернула головой.

— Эй, да нам повезло! — молодой парень, смеясь, обернулся к своим товарищам. — Вы же не против поразвлечься, а? Если госпожа позволит, конечно…

И солдат подобострастно чуть склонился и поглядел на жрицу, чье красивое лицо презрительно сморщилось.

— Пока кони пьют и отдыхают, делайте, что хотите, — бросила она в ответ и отвернулась.

А солдатня разразилась довольно-предвкушающим смехом.

— Ну что, красотка, может, скажешь для начала, как тебя зовут? — воткнув копье в землю и подходя к жертве, растянул в усмешке губы аг-наарец.

— Зачем тебе мое имя… — голос девчонки звучал чуть глуховато и с легкими вибрирующими нотками, — …мертвец?

Удара не заметил никто: лишь вскинулось тряпье, что-то мелькнуло — и в сторону от воина густо, как из вылитого ковша, плеснуло кровью, сплошь залив его соратника, стоящего рядом. Алые струи брызнули вверх и по сторонам, а облаченная в шлем голова начавшего падать мужчины внезапно завалилась назад, как капюшон, удерживаемая на плечах только лоскутами кожи шеи. Неведомая же девка, уже привстав, сжимала в когтистой, окровавленной пятерне вырванное горло, вместе с мышцами, хрящами гортани и несколькими позвонками.

На пару секунд все, — в том числе и я, — словно онемели.

— Развлечений хотите, отребье жриц? — речь у нее была все же очень странной — на многих согласных прорывалось некое глухое ворчание. — Я вам устрою развлечения!

— Ах ты тварь… — попытался достать ее копьем конный воин, но та, отшвырнув кусок кровоточащего мяса, ладонью схватила длинный наконечник сразу за лезвием и дернула на себя, без видимого труда вырывая оружие из руки аг-наарца. И тут же с силой толкнула его назад, да так, что древко, уткнувшись в живот всадника, выбило его из седла.

Все это произошло буквально в одно мгновение: только что она стояла, а в следующую секунду аг-наарец уже со всхлипом падает спиной на дорогу. Что еще более удивительно — обратная сторона копья вышла у того из спины! Это с какой же силой ударила эта девчонка, раз тупое древко смогло насквозь пробить плоть, несмотря на кожаный доспех?

— Ну, как? — из-под спутанных волос недобро сверкнула красноватым отблеском пара широких зрачков. Третий воин, попытавшийся со спины пырнуть убийцу своих соратников мечом, закричал, схватившись за заплывающее кровью лицо — когти не глядя полоснули его по глазам, а затем следующий молниеносный удар ногой отправил его в колодец, судя по крику и громкому «бултых!» бывшим довольно глубоким. — Нравится вам такое развлечение? Лично мне так оно очень даже по душе!

— Сдохни! — опомнившаяся жрица, сидящая на скакуне дальше всех от колодца, ударила магией, посылая во врага струю огня, но ее противница тоже не стояла столбом, тут же сорвавшись с места и сокращая дистанцию.

Высокий прыжок — и в лицо ведьме полетел, рассыпаясь в воздухе, весь большой комок рванины, закрывая ей обзор, но та, догадавшись о таком прикрытии атаки, не глядя послала какое-то режущее заклинание, с шипением рассекшее сверкнувшим полукругом разлетающееся тряпье и все, что было за ним.

Вот только за ним никого не было: у жрицы взлетели вверх брови, округлились глаза, она, о чем-то догадавшись, начала поворачиваться в седле, но было уже поздно — девка, ужом проскользнув под брюхом тусэ`таэ, взвилась в воздух за спиной ведьмы.

Вот тут ее, лишившуюся своих драных хламид, я смог рассмотреть более тщательно — атлетичное, крепкое тело, перевитое жгутами мышц, одетое в короткие штаны чуть выше колен, перемотанные полосами серой ткани грудь, предплечья и ноги. И одновременно — небольшие, треугольные черные уши над взметнувшимися пепельными волосами, клыкастый оскал хищника и сплошь обросшие черно-белой шерстью руки до локтя и ноги до колена. И острейшие, звериные когти на всех двадцати пальцах.

Для меня все стало очевидно: эти четверо были мертвы уже тогда, когда потревожили это существо. Без вариантов. Их врагом оказался вовсе не человек.

Удар когтистой лапой-рукой пришелся по спине жрицы, пропоров ее от лопаток и глубоко войдя в тело в районе почек. Та пронзительно завизжала, выворачиваясь и занося руку с полыхнувшим малиновым светом магическим «кастетом»-артефактом, но ее противница попросту сдернула жрицу с коня, отшвырнув прочь, как куль, и прыгнула за ней следом. А потом…

Словно несколько шматов парного мяса были брошены в работающий вентилятор — кровь и красные ошметья веером полетели во все стороны. Звук разрываемой плоти. Лопающихся мышц и сухожилий, хруст ломающихся костей, и все это — под не прекращаемый аккомпанемент воплей жрицы, моментально превратившихся в захлебывающиеся, булькающие хрипы и слабнущий вой.