"Не знаю, Алис, все как-то неожиданно…"

"Знаю, что ответишь: чего скажет жена, бла-бла-бла, тра-ля-ля…"

"Я подумаю об этом".

"Думай быстрее, после завтра, мм… точнее уже завтра первое число и понесется август, глазом не успеешь моргнуть, как опять на работу поползешь, муравей".

Со стороны кровати послышался скрип. Виктория перевернулась на спину и проснулась от непривычно свободного пространства, не найдя мужа возле себя.

– Ты все еще сидишь? – удивленно пробурчала она, дотягиваясь до тумбочки и разворачивая к себе электронный будильник. – Дан, первый час! Что ты там делаешь?

– Сейчас ложусь, – парировал муж и, быстро написав Алисе "тревога, жена", вышел из сети.

Весь последующий день Данилу не покидали мысли о виртуальной подружке. Ему казалось, что все, произошедшее с ним ранее, попыталось ворваться через прямоугольное окно монитора, чтобы все повторить, по возможности исправить и внести чего-то неизвестного или совершенно забытого в эту спокойную, тихую жизнь. Но исправить ли или испортить? Что упустил тогда Данила, шагнув в долину взрослых? Почему оглянулся лишь сейчас, прекрасно осознавая, что за спиною дверь без ручки и с замком без ключа?

– Да кто, черт возьми, дал ей право вмешаться? – пробормотал молодой менеджер, механическими движениями меняя ценники на полках с товаром.

И вопросы продолжали изводить Данилу, пытаясь все запутать еще больше, оправдывая и обвиняя четырнадцатилетнюю девочку, похороненную в душе в день отъезда. Чтобы не искать ответов в не пришедшем письме, чтобы не выслушивать объяснений в трубке не позвонившего телефона, чтобы не стоять в ожидании у трапа не прилетевшего самолета, Даниле так было легче.

Расстаться навсегда и без последствий! К этому стремилась Алиса в то быстротечное, обманчивое лето. Потому она и не решилась стать его. А все ее продолжительные, пристальные взгляды, особенно в моменты, когда ей казалось, что Данила не видит; все ее нежные прикосновения, ощущаемые едва ли, напоминавшие ускользавшую тень; все ее крепкие объятия, из которых она вырывалась с трудом, не хотевшая, но будто заставлявшая себя через силу; все ее страстные поцелуи, прерывистые и не обещавшие большего – все это было сделано лишь для того, чтобы запомнить Данилу, увести с собою тепло его рук, запечатлеть навсегда огонь юных глаз, украсть глоток его дыхания и сохранить глубже в сердце самое прекрасное чувство – чувство первой любви.

В июле Алиса покинула его, в июле вновь появилась, а между этими событиями промелькнули как день целых двенадцать лет.

Она позвала его к себе, но зачем? Он женат и влюблен в Викторию, а к Алисе у него лишь ностальгические позывы, да нездоровый интерес потерянных воспоминаний, какие – освежи он их в памяти – подвергнуться смятению. Что осталось от той самоуверенной девчонки, не это ли он жаждет узнать? Проверить себя, попытаться раздуть остывшие угли? Костер давно превратился в пепел и развеян ветрами, а чувство первой любви… да ничего смешнее быть не может. Кукольные отношения двух наивных игрушек!

"А все-таки увидеться бы надо", – подумал молодой человек, направляясь в служебное помещение.

Встреча может залечить обиду, но уничтожит идеализированный детский мир, бережно хранимый столько лет и лелеянный в душе, как нечто очень хрупкое, нежное и воздушное. Данила уже увидел, какой стала одна из самых главных жительниц этого мира. Ребяческие шалости сменились взрослыми ошибками, невинная плоть превратилась в сосуд греха, а характер лишился откровенности и прямоты. Все то же самое и с ним. Всегда вокруг да около и ничего на полную катушку. Минимум чувств, максимум практичности. Поклонник алчности и презрения, раб денег и вещей!

Очутившись в кабинете, менеджер сел за компьютер, сняв маску деловитости с лица, и попробовал взглянуть на все с другого ракурса.

«А что если все неспроста?» – подумал Данила, – «Виктории не дали отпуск и понятно, что она не позволит мне целый месяц шататься как неприкаянному; ожидание Озеровых, надеющихся поехать куда-нибудь по горячей путевке вчетвером; письмо Алисы и настойчивое предложение приехать в Крым… А что если вместо забвения детские истории пополнятся взрослыми? Тогда мы были слишком глупыми, чтобы дойти до конца, а теперь стали слишком осторожными, чтобы растоптать собственное спокойствие. А Озеровы сыграют в этом ремейке роль свидетелей и, в случае опасности, немного подправят сюжет. И разве я смогу один поехать? Это взбесит Викторию и наведет подозрения. А тут мы едем втроем и Крым, как ни что иное, вполне подходящее место. Зачем нам узкоглазые республики, арабские курорты и дорогая Европа? Все это без Виктории станет унылым и пасмурным. А Крым она сумеет выдержать, не так уж это экзотично, чтобы потом жалеть, что этого не увидела.

Вынув смартфон из кармана брюк, молодой человек нашел номер Игоря и нажал дозвон.

– Здравствуй, Дан! – поздоровался знакомый голос в ухе друга.

– Привет, – ответил Данила и, не тратя времени, сразу же начал с главного: – Есть идея по поводу путешествия… Как вы с Марией смотрите на то, чтобы поехать в Крым?

– В Крым? Э-э…

– Что за э-э? Будет весело, обещаю! На кой же черт нам иноземные маршруты, когда такой оазис пропадает! Сыт по горло я этими тупыми иностранцами, хочется чего-то простого, надежного и отечественного. Не зря же я вчера про Сибирь упомянул.

– Я думал, ты шутишь.

– Шутить-то некогда, уже с сегодняшнего вечера я свободен, как птица, а у нас все еще никаких соображений не нашлось. И потом, в Крыму можно подольше отдохнуть. Дни считать не надо, полное расслабление. Не понравилось, сменил город.

– Было бы так просто! Сейчас самый пик отпусков, кругом людей, как грязи, гостиницы заняты, комнату для ночлега не снять. И будем ночевать на песочке, вприглядку одним глазом за вещами.

– Не бойся, все продумано. Мы на машинах поедем.

– Дан, ты с ума сошел?

– А что такого? Все ездят. Зато сколько плюсов! С автобусами связываться не надо, если выгонят из гостиницы, можно ночку-другую переночевать в машине и, самое главное, сэкономим на билетах. Самолетом слишком шикарно, а поезда туда теперь, наверное, не ходят, а если и ходят, то под градом пуль.

– Мм-да-а… – продолжительно выдохнул Игорь, и по этой грустной интонации можно было догадаться, что он размышляет.

– Что решил? – спросил Данила, предварительно помолчав с полминуты.

– Не получится, – ответил друг. – Тачка моя, если помнишь, в ремонте, не на грузовике же мне ехать?

Собеседник засмеялся.

– Ночлег в кузове под тентом самое то! – воскликнул он. – Чем не палатка? И потом мы же не на пустое место едем, то есть, не совсем дикарями. У меня там знакомый есть, приютит на первые деньки.

– Ты забыл, в какое время живешь? – возразил Игорь. – Не званый гость хуже гвоздя в заднице! Сейчас даже родственникам не рады, что уж о друзьях говорить.

– Черт возьми, Игорек! Не зли меня, пожалуйста, я просто так ничего не говорю, а если предлагаю что-то, значит, все намазу! И о транспорте не переживай, рванем на моей «Бэхе». Все будет ровно, клянусь!

– Вижу, ты все уже решил без нас…

– Да ничего я не решил, просто предложил вариант. В отличие от тебя я хоть что-то придумал.

– А что за друг?

– Одноклассник. Когда-то мы были не разлей вода. Хороший парень!

– Ну ладно, меня ты уговорил, теперь обмозговать бы с Машей…

– У тебя для этого вся пятница, а выходные посветим сбору.

– Когда же ты планируешь?

– В понедельник. В будни трасса меньше загружена.

– Твоя уверенность подозрительна… – засомневался Игорь. – Тебе там пива халявного обещали что ли?

– Я могу и один поехать, без балласта, – сказал Данила, пробуя сменить тактику. – А вы валите в Турцию, бездельники, и вывертывайте кошельки для жадных мусульман.

– Значит, балласт? Я запомню.