Малой подошел к креслу, неторопливо сел, картинно закинув ногу на ногу.

– Мы с Никой прошлой ночью, после лекции, пошли гулять. Гуляли не долго. А потом она меня поцеловала!

Я, как раз сделавший большой глоток, поперхнулся и закашлялся.

– Да, Малой, ты крут неимоверно! Я даже рад за тебя. Немного.

Он укоризненно покачал головой.

– Она классная.

– Не спорю. – Я еще как не собирался спорить, попутно прикидывая, где можно найти яду. – А потом что?

– Ничо. Я ж говорю: мы не долго, Ника сказала, батя подозревать начал. Говорит, нам пока лучше не встречаться, только если на лекции. Батя против бродяг ничо не имеет.

Отставив кружку, я потер лоб.

– Слушай, Малой, насчет бродяг… Что там вчера было? Я ничего толком не помню. Так, урывками только… Песни пели…

– Не знаю. – Малой пожал плечами. – Я спросил потом у лектора, чо случилось с тобой, он говорит такое бывает иногда. Создатель проверяет, готов ли ты верить в Него. Если вернешься, тебя примут в ряды. Из наших почти у всех так было. Ты сегодня с нами пойдешь?

Я поскреб в затылке, неуверенно произнес:

– Я даже не помню, что он там втирал…

Малой понимающе потрепал меня за плечо.

– Не боись, он все правильно говорит. Я уже три раза ходил, так что можешь мне поверить, тебя палкой не выгнать будет, когда уверуешь.

– Знаешь, как-то не хотелось бы. – Я хохотнул. – Не мое это – веровать.

На лице Малого промелькнуло едва заметное презрение. Отстранившись, великан отвел взгляд.

– Не думал я, что ты такой…

– Какой? – я непонимающе уставился на него.

– Да вот такой! Нельзя ни в что не верить! Создатель – это… как там… объективная реальность!

– Вот, значит, как ты заговорил. А еще недавно нормальный был.

– А теперь – ненормальный? Ты так хотел сказать? Я, может, только сейчас смысл жизни обрел! А до этого существовал просто! Меня ж никто кроме тебя всерьез не воспринимал. А там я для всех друг, там я нужный!

Я вгляделся в его глаза. Мне тоже были симпатичны и лектор, и остальные бродяги, но для Малого все было всерьез. А уж то, что они дали ему Нику, чтоб им всем сдохнуть от счастья…

– Хорошо. Схожу я еще разок в этот ваш кружок по интересам… Может, вспомню, чего я в них такой влюбленный.

Завидев Малого с Никой, я выскочил из дома. Коротко поздоровавшись, мы без лишних разговоров поспешили знакомой дорогой. Откуда-то взялось и орало дурниной ожидание чуда, в памяти весь день всплывали обрывки слов и ощущений, перемешивались, складываясь в цельную картинку. К вечеру я окончательно убедился, что лектор – отличный парень, говорящий только правильные вещи. Не понимаю, при чем здесь вера, когда и так все понятно? Я буровил спину Малого вопросительными взглядами, но тот ни разу не обернулся.

Зал снова был полон. Среди присутствующих оказались двое парней с загородных складов. Позы и неподдельный интерес, с которым они оглядывались вокруг, выдавали в них новичков.

Лектор не заставил себя ждать. Дверь распахнулась, швырнув его из темноты внутренних помещений под яркие лампы зала. Присутствующие встретили его аплодисментами. Взлетев на трибуну, лектор уже привычно усадил всех на места и, заглянув в глаза каждому, начал:

– Приветствую, братья и сестры. Я вижу, что в наших рядах очередное пополнение, и это дает мне надежду, что не все плохо на нашей земле. Добро пожаловать, и надеюсь, вам все понравится. Ну, а сегодня давайте поговорим о прощении и спасении.

О прощении за то, что одни увели людей от лица Создателя, и о прощении за то, что другие позволили увести себя, поддавшись на лживые посулы. Давайте вспомним обо всех преступлениях, совершенных учеными с молчаливого согласия людей, возжелавших беззаботной жизни.

С первых дней сотворения человек жил жизнью трудной, но честной, рассчитывая лишь на собственные силы. Конечно, появлялись новые инструменты и приспособления, облегчавшие труд, чтобы освободить достаточно времени для бесед с Создателем.

Но возникли и те, кому всего было мало. Мало времени, богатств, влияния. И тогда человечество разделилось. Честные труженики, близкие к Создателю, и могущественная, хотя и менее многочисленная часть, решившая, что они имеют право возвышаться над остальными. Именно они развязывали войны, с их дозволения совершались самые страшные преступления. Именно они с наущения Зла придумали деньги и оружие, чтобы упрочить свое положение. Они попрали имя Создателя нашего. А увидев, что Он, в доброте Своей, не торопится с карами, стали творить беззаконие и Его именем.

И тогда бурно расцвела так называемая наука. Мало кто знает, но в древних книгах прямо говорится о принесении науки силами Зла. Они являлись жестокосердным и жаждущим власти и приносили свои страшные откровения.

И каждый в курсе, к чему все это привело. Бездумное расточительство, загрязнение и осквернение природы, истребление животных и птиц. Люди плодились, как мыши, не задумываясь, что скоро все кончится. Редкие праведники больше не смогли вести людей к свету. Человечество неслось к пропасти, как стадо обезумевших животных. Оставалось совсем немного, ученым оставалось нанести последний сокрушительный удар, и все было бы кончено. Но, к счастью, они поторопились, уведя людей в мир снов слишком рано, что дало нам, оставшимся, шанс начать все сначала.

Мы, самые стойкие к искушениям и верные заветам Создателя, восстанавливаем природный баланс. Нашими силами в леса вернулись животные, а в реки – рыба. Мы посадили новые леса, очистили воды и воздух, на что ушли долгие годы. Только недавно удалось найти последние очаги загрязнения, еще немного, и земля очистится. А вместе с ней и все живущие на ней, трудом своим заслужив искупление.

Но что же сказать о тех, кто трусливо бежал? Не их вина, что оказались слабы перед искушением, что испугались ответственности за произошедшее и не захотели трудом своим загладить вину. Да, они предпочли позорное самоубийство, но они наши братья и сестры. Они заслуживают порицания, но и прощения тоже. Не будем забывать и о том, что среди них были невинные души. Сами того не ведая, все они ждут спасения, и в наших силах им это спасение дать…

Такого душевного подъема у меня не было никогда. Со звоном в ушах и восхищением, с бьющимся в висках пульсом и яростью к предателям, со слезами в глазах и щемом в сердце я едва не терял сознание. Наконец лектор затянул молитву. Что-то во мне подхватило ее и затянуло вместе со всеми. На последних строках лектор спустился с трибуны. Жестом остановив начавшиеся было аплодисменты, он обвел присутствующих взглядом.

– Братья и сестры, на этом мы закончим сегодняшнюю встречу. К нашим новым друзьям сейчас подойдут братья-кураторы. Тех, кто желает вступить в наши ряды, прошу подойти ко мне. Остальных же наших друзей ждем завтра.

Двое бродяг распахнули двери, выпуская галдящий поток. Я отошел в сторону, приветливо кивнув складским. Те ошалело вертели головами, неуверенно держась друг за друга. Еще бы не ошалеть, я сам ощущал подъем, готовность на любое безумство ради всех этих добрейших ребят. Что там говорили про добровольцев?

– Эй, Серега!

Я повернулся на голос. Малой махал мне рукой из глубины зала:

– Серега, идем в добровольцы?

Я кивнул, бросив взгляд на собравшихся возле проповедника людей. Замечательный человек. За такого можно и в огонь, и с причала с камнем на шее.

– Вполне.

Малой удовлетворенно кивнул. Подоспевшая Ника спросила:

– Сережа, ты чего?

– Да вот решил в добровольцы.

– Понятно. Ну, мы побежали тогда, пока. – Она сделала движение уйти, но Малой остановил ее, не сводя с меня взгляда.

– Ты серьезно?

– Вполне. Ты же сам говорил про объективность и прочее, вот я и того, проникся.

– Это хорошо. Я вчера уж договорился насчет тебя, хоть сомневался, ты ж не веруешь.

Опять эта презрительная гримаса! Ну, я тебе покажу, ну ты у меня…