Она будто невзначай пожала плечами.

— Мы с Лоис уже поужинали.

— И что ты собираешься делать?

— Самое время принять приятную успокаивающую ванну, а затем свернуться калачиком перед камином.

— Я скоро буду, — пообещал Оливер, проводив Хлою до лифта.

__

— Признавайся, что ты сделал с моим папой? — потребовала Хлоя.

Оливер окинул взглядом мраморную столешницу в ванной, на которой располагалась куча Хлоиных принадлежностей для душа, и вздохнул. На коврике перед камином устроилась сама Хлоя, уже заканчивая красить ногти на ногах. Её кожа порозовела от массажных рукавиц, которыми она всегда пользовалась, принимая душ, а влажные волосы были зачёсаны назад. В последнее время она практически присвоила себе его любимый кашемировый свитер, и сейчас он соблазнительно спадал с её голого плеча.

Вернувшись домой, Оливер застал её лежащей в пенной ванне с розовой маской на лице, от которой приятно пахло мятой. Ему удалось украсть у Хлои поцелуй, прежде чем она прогнала его, заявив, что ей нужно закончить водные процедуры, так что Оливер переоделся из рабочей одежды и пошёл принять душ. Вскоре к нему присоединилась и Хлоя, когда спустила воду в ванной; согласно её убеждениям, если сидеть в спускаемой ванне, то всё мыло и пена останутся на коже, поэтому она предпочитала их смывать под душем.

Он почти был уверен, что это чушь собачья — она просто пыталась сохранить лицо, не признаваясь, что ей нужен лишний предлог полапать его. Оливер её не осуждал; он сам постоянно забирался к ней в душ по той же причине.

Через какое-то время Хлоя выбралась из кабинки и отправилась посушить волосы. Они впитывали влагу как губка, и в последний раз, когда она легла спать с мокрой головой, вода намочила всю подушку. Выйдя из ванной, Оливер смерил недовольным взглядом её накрашенные ногти: лак, конечно, высыхает быстро, но чтобы он окончательно затвердел, требуется, как минимум, минут двадцать.

Признав временное поражение, он сходил на кухню за открытой бутылкой вина из холодильника и парой бокалов. Когда Оливер вернулся в спальню, в ней приятно пахло кокосом, а Хлоя втирала что-то в кожу, водя локтём по ладони. Увидев его, она привстала на колени на ковре рядом с кроватью и похлопала по покрывалу, а затем взяла предложенный ей бокал.

— Хочешь, чтобы я присел сюда? — догадался он.

Она согласно хмыкнула, делая глоток, и Оливер опустился на кровать.

— Можешь достать до столика?

— Ага, — он протянул ей взятые со столика у кровати тюбики и наблюдал, как Хлоя села по-турецки на ковре прямо перед ним, положив их по обе стороны от себя.

Она легонько шлёпнула его по колену.

— Дай мне свою ногу.

— Ты собираешься сделать мне массаж? — Оливер понизил голос и наклонился к ней, будто собирался поведать большой секрет. — Знаешь, самая лучшая часть тела для массажа находится выше.

Она игриво улыбнулась в ответ.

— Молчи лучше. Погоди, пока ты начнёшь издавать очень довольные стоны. Тебе понравится, — пообещала ему Хлоя.

Голубой гель холодил и слегка покалывал кожу.

— Нет, правда. Что ты сделал с папой?

— Я боюсь щекотки на ногах, — предупредил он.

— Я осторожно, — заверила его Хлоя.

Оливер сделал глоток вина.

— Твой отец, значит…

Они играли в гольф и пили пиво втроём с Эмилем. Их кедди снова был Джош, и в этот раз ему помогала Мия, которая больше развлекалась тем, что издевалась над бедным парнем.

— Он ужасно играет в гольф, — сказал Оливер и нахмурился. — Эта штука должна так пощипывать?

— Немного, но дай мне знать, если она начнёт плавить твою кожу, неженка, — Хлоя принялась за вторую ногу. — Дядя Сэм сказал, что наутро папа страдал от похмелья.

— Кто же знал, что, оказывается, неумение пить у вас в семье наследственное? — фыркнул Оливер. — Да, что ещё? Твой отец рассказал нам о твоей первой любви…

— Телеведущий Билл Най? — Хлоя засмеялась.

— Ага, — Оливер кивнул и подозрительно сузил глаза. — А затем Перри Уайт? Гейб, кстати, удивился, что ты не втрескалась в Эмиля, ведь у того тоже проглядывают седые волосы, и он знает больше, чем ты, — пошутил он. — Эмиль сказал, что побаивается тебя…

— Хватит придумывать! — возмутилась Хлоя.

— Честное слово! Ладно, дальше, — продолжил Оливер. — Я опережал всех на шесть ударов и шёл на два удара ниже пара. Кажется, кто-то недовольно ворчал, почему всякий раз у меня получается такой великолепный свинг, — Хлоя взяла в руки белый тюбик и, выдавив из него немного крема, растерла ладонями и потянулась к его другой ноге. — Эй! Мне только-только начало нравиться, как оно покалывает, — возразил Оливер.

В ответ он получил раздражённый взгляд. Хлоя дернула его за стопу на себя, расположив её так, чтобы было удобнее втирать крем.

— Расслабься, — велела она, разминая его пальцы. — Я думала, ты не любишь гольф.

— Терпеть не могу! Но ничего не поделать: я всё равно отлично в него играю, — он откинулся назад на кровати, опершись на локти, и похотливо на неё посмотрел. — Наконец-то что-то интересное, — сказал он, прикусив губу и наблюдая, как Хлоя разминает его ногу. — Вот так… Ещё немного, детка. Наклонись же вперёд, чтобы я мог, как следует, заглянуть в твой вырез, — подначивал её Оливер.

Её брови взметнулись вверх, а затем Хлоя бесстыдно ему улыбнулась и заигрывающе повела плечом. Свитер сполз ещё немного, но недостаточно.

— Дразнишь.

Она продолжила разминать его ногу, пока Оливер не издал довольный (но, безусловно, мужественный) стон удовольствия. Его вторая нога немного остыла и кожу всё ещё слегка покалывало от геля, так что он запустил её в пушистый ворс ковра, даже забыв в очередной раз пожаловаться, что это недоразумение продолжает линять.

Хлоя ждала, когда он продолжит свой рассказ.

— А, да, точно… — кивнул Оливер. — Твой отец сказал, что ты из-за него утром плакала, а Эмиль… — он усмехнулся. — Ох уж этот Эмиль! Знаешь, он ведь порой такой уморительный. От него ничего такого не ожидаешь, а порой он как что отмочит. В общем, он сказал твоему отцу, чтобы тот спасался бегством, потому что заставить тебя плакать — это даже хуже, чем обидеть ребёнка. Думаю, Гейб так и не понял, что он не шутил.

— Как мило, — улыбнулась Хлоя и покачала головой. Оливер потянулся ногами и довольно вздохнул, наслаждаясь движениями рук Хлои, продолжавшей колдовать над его лодыжкой.

Он неспеша потягивал вино и прикрыл глаза, когда Хлоя взялась за его вторую ногу.

— Ты действительно плакала? — через какое-то время спросил он.

Хлоя замерла, а затем кивнула.

— Папа захотел сходить на могилу Джимми, — проглотив комок в горле, сказала ему она. — Он попросил прощения, что его не было рядом тогда. А ещё он считает, что единственная причина, по которой я сошлась с Джимми, — сморщив нос, продолжила она, — это то, что я сама из неполной семьи, и это сильно на меня повлияло. Он попросил прощения за это тоже.

Оливер нахмурился.

— Хлоя, я уверен, он так не сказал…

— Нет, но имел в виду именно это, — пробормотала она. — Он разводится с мамой, — добавила она после паузы.

— Что? — от неожиданности Оливер сел прямо. — Ничего себе! Как? Это что-то новенькое, и очень важное, разве нет?

Она прекратила разминать его ногу и странно на него посмотрела.

— Я понятия не имела, что они всё ещё женаты.

— Вот как? — он снова нахмурился. — Хм, это немного странно, — Оливер был уверен, что знал об этом, или как минимум предполагал, когда разговаривал с Гейбом несколько лет назад, организуя содержание матери Хлои.

На какое-то время она замолкла, поджав губы, и задумалась о чём-то своём. Оливер пошевелил пальцами на ноге, чтобы привлечь её внимание.

— Поговори со мной, — попросил он.

Поначалу ему показалось, что она вовсе не собирается ему отвечать, но когда Хлоя закончила массировать его ступню, то взяла свой бокал, щедро отхлебнула из него и облокотилась на его колени.