Овилла словно читала мысли. Протянув руку, коснулась его пальцев.
— А вот это нам и предстоит выяснить, — голос суккуба невольно дрогнул. — Если мы не работаем на Марвина, это не означает, что мы не служим Империи.
Киоши притянул вещевой мешок. Распустил завязки, нащупал под покрывалом пульсирующую сталь перчатки. Опустив руку глубже, щелкнул застежками и надел оружие. Оно радостно взвыло, окутав пальцы теплом, но тоэх заставил себя жестко контролировать рождаемые магией чувства. Он снова закутал перчатку грубой мешковиной и теперь со стороны казалось, что молодой демон скрывает безобразный нарост на правой руке.
Допив вино, «рекруты» встали из-за стола.
После темного продымленного помещения таверны по глазам бил даже тусклый цвет закопченного неба. Киоши и Овилла чуть замешкались у входа в «Арфу», перестраивая зрачки, а затем двинулись в переулок.
Казалось, что на улице прибавилось народу.
Над головами прошипели, покачивая мясистыми крыльями, два летающих верховых ската с парой суккубов в стоячих седлах. В тупике напротив трое низших бродяг изо всех сил пытались сцедить в треснутую бутылку опробованное здесь же заклинание. Острый край обнаженной Нити торчал из воздуха, мутными каплями стекая в сосуд.
Не утерпев, один из низших нетерпеливо подхватил бутыль, под возмущенные крики друзей запрокидывая в зубастую глотку. Замер, довольно кряхтя, передал соседу, причмокнул губами… и внезапно упал на спину, брызжа кровавой пеной. Его собутыльники оторопело взирали на агонию, пока та не утихла, и принялись наполнять емкость дальше.
Безлюдный переулок справа от «Хрустальной арфы» был забит большими деревянными ящиками, в большинстве пустыми. Сужаясь с каждым шагом, в итоге он упирался в двери кабацкой кухни, сейчас плотно закрытые.
Отодвинувшись за нагромождения ящиков так, чтобы было незаметно с улицы, в глубине каменной кишки терпеливо ожидали закутанные в плащи фигуры. Третий демон, чья густая грива оказалась ярко-желтой, сплошь переплетенной блестящими красными лентами, подозрительно уставился на свернувших в закоулок тоэхов.
— С вами никого? — Одноглазый осторожно шагнул вперед, вынимая из-под плаща лаковый тубус на заклятом замке. — Хорошо… В таком случае, давайте подпишем контракты. После этого я расскажу подробности и дам указания, где вы сможете получить аванс.
Тряхнув огненными кудрями, Овилла приблизилась к нему почти вплотную:
— Показывай бумаги. — Суккуб с рассеянной улыбкой наблюдала, как вербовщик открывает замки. — Когда приступаем?
— Уже сегодня вам предстоит покинуть Гив-Назандар и отправиться в указанную префектуру, — глухо ответил одноглазый, недоверчиво взглянув на правую руку Киоши. — Окончательное решение будет принято после оценки ваших умений.
— Устраивает, — Овилла пожала плечами и подмигнула Киоши. — Не правда ли?
Юноша так и не усмотрел, когда демоница успела свить заклинание, острой трезубой вилкой посверкивающее в ее левой ладони. Он лишь согласно кивнул, отступая на шаг влево и опуская мешок на один из ящиков.
А когда повернулся к скучающим поодаль напарникам одноглазого, старший вербовщик уже напарывался горлом на удар суккуба. Молниеносно отдернув руку, демоница уколола еще и еще, метя ровно над бронзовой горжетой и совершенно не давая опомниться.
Вцепившись мохнатыми лапами в ворот колета, одноглазый осел на грязную землю переулка, истекая кровью. Под распахнувшимся краем плаща блеснуло красное с золотом шитье, брякнули висящие на поясе шкатулки и тубусы.
Остальные рекрутеры среагировали мгновенно, бросаясь вперед и выдергивая из-за спин изящные сабли. Давясь собственным рычанием и слюной, побежавшей с оскаленных клыков, они навалились на Киоши.
Выскальзывая из водоворота гудящей стали, тот перчаткой — осторожно, на пробу, — блокировал несколько ударов, удивляясь, как быстро движется его вооруженная рука. Казалось, заклятый подарок Сконе дрался сам, желая, чтобы ему лишь указывали цель.
Еще не утих звон железа, как Овилла прыгнула вперед, стряхивая с руки кровавую пену.
— Ты прав, я точно знаю, чего хочу от жизни…
Она улыбнулась томно и хищно, покручивая в пальцах заклинанием.
Демоны Мишато пригнулись, с прищуром рассматривая нападавших. Их гривы встали дыбом, глаза сверкали гневом, короткие пальцы судорожно сжимались на сабельных рукоятях. Из приоткрытых глоток донесся монотонный глухой рык, но более вербовщики не произнесли ни звука. Сколь бы неожиданной не стала смерть их старшего, вербовщики продолжали действовать осторожно и профессионально.
Левой рукой Киоши сорвал изрубленную тряпку, посверкивая переливами железных чешуй.
— Ай-йана-ха! Драка! Драка! Здесь дерутся, сюда!
Крики долетели из-за их спин так быстро, словно оживленная улица только и ждала, когда в дело пойдут клинки. Прохожие и бродячие зеваки метнулись к переулку, толкаясь друг с другом и занимая самые удобные места.
Кто-то принялся карабкаться на соседние балконы, цепляясь за края зданий и вывески. Стало слышно, как ударили по стенам распахнутые двери таверны, как опрокидываются лавки, бьется посуда. Те, у кого не было денег на посещение кровавых арен, торопились не упустить бесплатного представления.
Стараясь не обращать внимания на нарастающий за спиной гул, Киоши начал наступать вдоль левой стены закоулка. Овилла тенью наступала справа от него.
— Ну, ублюдки, — яростно прошипела она, стегая хвостом по растрескавшимся бокам ящиков. — У вас есть выбор. В первом случае вы быстро рассказываете, зачем Мишато послал в Назандар своих аристократов. Во втором — я получаю эту информацию сама. Но обещаю, что будет больно.
Вербовщики вновь обменялись короткими, полными ненависти взглядами.
Теперь они уже не пытались скрыть под плащами богатую вышивку, одновременно расстегнув накидки и сбросив их на землю. Даже сквозь толстую кожу армейских колетов было видно, сколь сильны противники, и Киоши порадовался, что их осталось только двое.
Рекрутеры продолжали пятиться, шипя и брызжа слюной. Из глоток вырывался тяжелый, вибрирующий стон, срывающийся на рычание.
— Прикусили языки? Что ж, вы сделали выбор…
В этот момент, загнанные почти до конца переулка, демоны Мишато одновременно ринулись в атаку. Суккуб в мгновение ока подпрыгнула, опускаясь на высокий массивный ящик, но Киоши не успел рассмотреть большего — отблеск вражеского клинка резанул по глазам, и юноше пришлось отпрыгнуть, сбивая перчаткой.
Сталь еще дважды швырнула поверх голов потоки искр, прежде чем сцепившиеся противники ударились в стену — молодой тоэх пытался отбросить противника обратно в тесноту тупика, тот же рвался наружу, в сторону шумной улицы.
С легкостью вырвавшись из захвата Киоши, вербовщик с желтой гривой ударил еще раз, стараясь рассечь врага снизу вверх от самого паха. На этот раз юноша блокировал удар клинком перчатки и бросился вперед в надежде на плотный клинч. Сабля от отлете вонзилась в угол ящика, с хрустом разлетелись щепки. В следующий миг заклятая перчатка сама перехватила клинок у рукояти, и сражающиеся тесно сцепились, тяжело падая на землю.
Из-за спин летели ликующие крики зевак. Кто-то бил в импровизированный гонг, кто-то свистел.
Киоши уперся ногой в стену трактира, рывком перекатываясь на противника сверху. Тот рванулся ударить клыками, лязгнув белоснежным капканом буквально над ухом юноши, и выскользнул, извиваясь изо всех сил.
Взбитая ногами, оседала пыль.
Посланец лорда все еще пытался выдернуть зажатый в перчатке клинок, когда Киоши другой рукой рискнул ухватить того за горло. Пальцы соскользнули, вырвав клок гривы, и он вовремя отдернул кисть, избегая нового удара жуткими зубами.
Наконец Киоши удалось заломить противнику левую кисть, навалиться сверху и надавить, с наслаждением вслушиваясь в хруст костей. Вербовщик дико взревел, с воем роняя саблю и выскальзывая из залома, а его изуродованная лапа безвольно повисла вдоль тела.
