– Отпусти! – кричит она и пытается разжать ее пальцы.

– Марта, нас могут услышать. Пойдем уже.

От боли перед глазами скачут круги, но кажется, говорит Зоя. Спокойная, тихая девочка, вот только друзей выбирать не умеет. Да и вялая, как тряпка.

– Скоро пойдем, – рявкает Марта и швыряет Элину обратно на землю. Она скользит коленями по земле, которая становится наждачной бумагой для нежной кожи.

Убирайтесь уже… Я так долго не выдержу.

– Элина! – далекий крик разрезает тяжелый воздух.

Она оборачивается назад, разглядывая сквозь пелену слез силуэт сестры. Ливия напоминает ощетинившуюся волчицу. Губы поджаты, волосы торчат в разные стороны, а грудь тяжело вздымается от быстрого бега.

Она подходит к Марте и хватает ее за грудки:

– Еще раз приблизишься к моей сестре, я тебя по судам затаскаю, – Ливия рычит ей на ухо.

Она выглядит как хрупкий цветок по сравнению с Мартой, но ярость опаляет и придает сил. Это чувствует Элина. Это не могут не ощутить одноклассницы.

– Не трогай меня, – Марта дергается, но у Ливии железная хватка, – я тебя не боюсь.

– А кого боишься? Отца-алкоголика или мать-шлюху?

Ливия толкает Марту, и та шлепается на землю. На лице застывает оголенная боль. Ее тщательно сшитую рану бессердечно разорвали.

– Повторяю для слабоумных, еще раз узнаю, что ты цепляешься к Элине, твои родители услышат всю правду об их дочери. Я прекрасно знаю, где они живут, – Ливия шумно выдыхает. – Узнают, как ты таскаешься со старшеклассниками по гаражам и распиваешь пиво в парке.

Марта поспешно отползает от нее и поднимается на ноги.

– Нет. Нет, – она мотает головой и даже боится взглянуть в сторону Элины, – только не им. Они с меня три шкуры сдерут.

– Значит, проваливай. Я не хочу повторять.

Ливия не успевает договорить, как девчонки скрываются между гаражей и слышатся только их учащенное дыхание и тяжелый топот.

Элина встает, слегка пошатываясь, и тут же опирается на протянутые руки сестры.

– Как ты меня нашла? – рукавом вытирает кровь под носом.

Ярость тухнет в глазах Ливии, и они наполняются бесконечной нежностью и горьким сожалением. Оно угадывается по опущенным уголкам губ, несмотря на улыбку.

– Сбилась с ног, все обегала. Хорошо, встретила твоего одноклассника, и он сказал, что видел, как ты уходила с этими девицами в сторону гаражей. Вот скажи, ты умная или глупая? На что ты рассчитывала, когда шла сюда? На интеллигентный разговор? В третий раз, Элина, в третий раз тебя избивают, потому что ты не такая, как они. И каждый раз эти подонки находят причину, чтобы докопаться до тебя. Марта, Вера…. А в прошлом году у тебя с кем была стычка, напомни-ка? А, с Денисом… С мальчиком! Боже мой, Элина, ты сведешь меня с ума.

– Ты говоришь со скоростью двести пятьдесят слов в минуту.

– Не заговаривай мне зубы, – отмахивается Ливия.

Элина повисает на ней, как грузило на леске, и они медленно идут в сторону дома.

– Надо успеть привести тебя в порядок, пока мама не вернулась с работы, – сестра тяжело дышит.

– Она все равно не пойдет разбираться в школу. Только скажет: вся в отца, – гнусавит Элина и тихо смеется, но Ливия не поддерживает ее веселье.

– Если бы ты только согласилась, я бы нашла школу для одаренных детей. Уверена, в России должно быть что-то наподобие. Вступительные экзамены с твоей памятью и умом ты бы сдала в легкую. Там над тобой перестанут издеваться.

Элина напрягается и слегка отстраняется от сестры:

– Я не буду учиться в школе, где нет тебя.

– Ну, что за детский сад? Еще взрослой себя называешь. А что ты будешь делать, если меня вдруг не станет? В жизни всякое бывает.

Гаражи заканчиваются. Двор, в котором они оказываются, напоминает тюрьму. Серые пятиэтажки с черными окнами окружают их, а ветер только сильнее подкидывает вверх бурые листья и завывает над ухом. Слова Ливии звучат, как пророчество цыганки, в которое не хочешь верить, но которое обязательно сбудется.

Элина через силу отгоняет от себя страшные ассоциации и упрямо бормочет.

– Это не произойдет. Ты всегда будешь рядом. Всегда.

***

Разноцветные фонарики окружают поляну, которую подготавливают к танцам. В темноте не видно проводов и кажется, что они висят в воздухе. Столы убраны в стороны. Почти все заняты, люди пьют коктейли, а официанты снуют с меню от гостя к гостю. На сцене громоздится аппаратура, музыканты настраивают инструменты. Звуки гитары разносятся волнами, наполняя воздух невидимой вибрацией.

– На ресепшене висел плакат, что завтра снова дискотека, а послезавтра открытый кинотеатр, прикинь! – Регина восторженно подпрыгивает.

– У них каждый день мероприятие? – Элина оглядывается в поисках знакомых лиц и замечает за одним из столиков Иру и Мишель.

– Кроме воскресения. Это будет незабываемый месяц.

– Если не вылетим раньше.

– Ты – пессимистка, – Регина тащит ее к девушкам и уже заранее кричит: – Девчонки, привет. А где Лиза с Валей?

– Они остались в номере. Готовятся к девичнику, – Ирина потягивает из трубочки красный коктейль, на дне стакана которого плавают ягоды. Каштановые волосы завязаны в высокий хвост и фонтанчиком распускаются на макушке.

– Девичнику? – переспрашивает Элина.

– А ты как всегда ничего не знаешь, – усмехается Мишель. Она одета в яркое вызывающее платье алого цвета в тон помаде, – белая ворона, – презрительно добавляет она.

Элина поверхностно скользит по ней взглядом и смотрит на Регину, игнорируя издевки Мишель:

– Что за девичник?

– Забыла сказать. Пока ты писала рассказ, мы с девчонками договорились, что сегодня ночью отпразднуем начало конкурса. Лиза умеет гадать на картах Таро. Это будет офигенно! – Регина подтаскивает к столику два стула.

На сцене, наконец, объявляют начало концерта, и заводная рок-песня моментально зажигает кровь.

– Хелен, думаю, эти стулья были заняты, – Ирина допивает коктейль и машет официанту.

– Пофиг, – отмахивается Регина.

Пока девушки делают заказ симпатичному официанту, Элина вновь изучает пришедших гостей. Кто-то танцует, но основная масса сидит, заставив стол спиртным. Нет ни Владлена, ни Владимира. Даже Макса! Она раздраженно поворачивается к поляне спиной.

– Ты будешь заказывать? – Регина щелкает пальцами у нее перед носом.

– А? Нет, спасибо. Я не дружу со спиртным. Можно я ночью буду спать? – устало интересуется она, когда официант уходит.

– Нет!

– Будет интересно, – мягко уговаривает Ирина. Ее глаза подергиваются легкой алкогольной дымкой.

– Я только за, если тебя не будет, – фыркает Мишель.

Элина стискивает зубы и на этот раз пристально смотрит на девушку:

– Не вымещай на мне свои комплексы. Все равно Цепеша тебе не видать. Ты – слишком шаблонная.

Мишель сначала бледнеет, затем краска заливает щеки. Тонкие губы вообще исчезают с лица, превращая ее в настоящую Смерть. Элина ударила по больному месту и в награду получила врага.

Прекрасно, Элина… Вместо того, чтобы искать убийцу Ливии, ты ищешь своего.

Мишель выпрямляется, стискивает пальцами подлокотники, и Элина уже готовится услышать ответную тираду. Но вместо этого замечает, как глаза девушки превращаются в два застывших камня. Даже Регина с Ирой испуганно замирают на месте, вглядываясь в кого-то за спиной Элины.

– Я очень рад, что вы лучше меня знаете, кто мне подходит, – низкий, вибрирующий голос теплым дыханием обжигает ее ухо.

Доли секунды требуются, чтобы привести мысли в порядок, заставить себя обернуться и увидеть наклоненного к ней Цепеша. Мужчина руками опирается на спинку стула, и его лицо так близко, что можно сосчитать ресницы.

Вздох. Слух улавливает медленную композицию, разум сканирует танцующие пары. Взгляд снова перемещается на Цепеша. Она должна это сделать.

– Если хотите могу вас проконсультировать, – и наклоняет голову набок, внимательно изучая Владлена, – но вы будете должны мне танец.