— Эй, что это ты делаешь?

Арпад вздрогнул от неожиданности и выругался — рука дрогнула, янтарь выскользнул из пальцев.

— Тсурь, тсурь! — закричал он, но понимал, что закрывающий код не сработает, если он не будет прикасаться к амулету. К счастью, янтарь не провалился в бездну: он лишь упал чуть ниже.

Арпад снова выругался и спешно начал спускаться, изо всех сил избегая прикасаться к телам, чтобы все они вдруг не решили рассыпаться в прах — ведь тогда амулет будет утерян безвозвратно.

— Арпад, что ты творишь? — сердито воскликнула Нора, но он её проигнорировал: драгоценные секунды шли, а он всё никак не мог дотянуться до амулета.

Наконец, ему удалось найти подходящую точку опоры, и он опустился ещё на полфута. Бережно, деликатно, он взял янтарь двумя пальцами, поднес к шее ещё одного из тел, выждал секунду и скомандовал:

— Тсурь.

Потом он спрятал драгоценный амулет во внутренний карман, и лишь после этого позволил себе поднять голову.

— Какого хрена ты сюда приперлась! — сердито закричал он.

Он вылез из трещины и навис над девчонкой: она выглядела озадаченной и возмущенной, но не напуганной. Это было вдвойне обидно, потому что у Арпада едва сердце из груди не выскочило, когда он подумал, что амулет может потеряться.

— Знаешь что? Повежливее! — холодно сказала Нора. — Конечно, мы с тобой немного в разном положении — ты в законе, а я пока что вне, но это не означает, что ты можешь мне хамить! Ты ничего не объяснил, ты полез к моим… — на миг её лицо исказилось болью, но она быстро взяла себя в руки. — Ты не должен был их трогать! Или ты хотел уничтожить мои улики?

— Безмозглая, — выплюнул Арпад, но теперь уже без злости. — Я тебе помочь пытаюсь. Вот это, — он похлопал себя по карману, не доставая амулет, — самая ценная вещь в нашем путешествии. Это воспроизводящий амулет. На нём была минута, из которой я хотел использовать лишь пару секунд, чтобы запечатлеть твои свидетельства. А теперь я даже не знаю, осталось ли какое-то время, или на нём записаны только твои идиотские вопли.

— И твои неприличные ругательства, — заметила Нора. Теперь она выглядела виноватой. — Извини.

— А, — махнул рукой Арпад. Он, в отличие от неё, не был наивным идеалистом. Что-то нашло на него, что он не захотел рассказывать ей план, и сам же за это поплатился. "Просто не надо делать странные вещи, которые сам себе не можешь объяснить, — сказал себе Арпад. — А то ты в последнее время вообще каким-то чудаком заделался".

Он снова посмотрел вниз — на трещину и тела, и попытался просчитать, сколько времени потратил на то, чтобы достать упавший амулет. Вряд ли больше минуты. Наверное, секунд пятьдесят. Арпад пытался вспомнить каждое своё движение, оценить его скорость… но не был уверен, что ничего не забыл. Он так растерялся, так непростительно запаниковал… Что ж, пока что можно считать, что для других записей осталось секунд двадцать. В принципе, если впредь соблюдать осторожность, этого должно хватить.

— Спасибо, — тихо сказала Нора, и Арпад посмотрел на неё с удивлением.

Он кивнул, а потом дружески хлопнул её по плечу.

— Ладно, не кисни. Видишь — не зря мы сюда пришли. Идём искать ещё. Только обещай больше не впадать в прострацию. Я всё понимаю, но сейчас для этого не время.

Поначалу они не рассчитывали особо на успех, ведь несколько лет и люди из деревни ходили в пустыню за вещами племени, и сами Месарош, которые вполне могли замести следы. Но, видимо, они не ожидали, что кто-то уйдет настолько далеко на юго-запад, и не слишком заботились о сокрытии тел. После первой находки было ещё много, и если поначалу это выбивало Нору из колеи, то потом она стала реагировать почти спокойно. Не было смысла фиксировать на амулет их все — при необходимости можно было направить сюда охотников, чтобы увидели всё сами.

Главная проблема заключалась теперь в том, что вина гемофилов в произошедшем была очевидна, но для Норы это ничего не значило. Ничто не указывало на семью Йерне Месарош и не оправдывало агрессивных действий Норы по отношению к Тои Игараси. Максимум, что можно было выжать из ситуации на данном этапе — это гарантию того, что дело будет расследоваться охотниками, но уже без участия Норы. Возможно, если информация станет достоянием общественности, начнётся очередная травля кровососов, а те, в свою очередь, начнут питаться не по закону… Начнется очередная "кровавая десятилетка", и, понимая это, Офли вряд ли захочет предать дело широкой огласке. Тут нужна конкретика, факты, указывающие на конкретного виновного. Но ничего подобного в пустыне обнаружить не удалось.

— Мы можем использовать эту штуку для охоты на живца, — сказала Нора, вертя в пальцах янтарный амулет. Арпад молча кивнул — именно для этого он изначально его и приобретал.

— Как он работает? — спросила она.

— Чтобы начать и закончить запись — его надо держать в руке. Кодовые слова соответственно — Партико и Тсурь. Воспроизвести его можно только один раз, поэтому код я тебе не скажу — просто на всякий случай. Если со мной вдруг что-то случится — обратись к тому зачарователю, у которого я был, он подскажет.

Нора задумчиво кивнула.

— Осталось придумать, кого и как спровоцировать. Как думаешь, уже все гемофилы в Диффоуке знают, как я выгляжу?

Арпад пожал плечами.

— Думаю, только общие приметы. Разве что кто-то запомнил тебя там, на Плешивом Горбу, четыре года назад.

— Это очень много, — сказала Нора и тяжело вздохнула. — И как их спровоцировать? Разве что набиться в миньоны и проникнуть в семью в надежде, что кто-то что-то сболтнет…

Арпад покачал головой. Предложить такое девчонка могла только от отчаяния, но у него, к счастью, была ещё одна идея. Она появилась в тот момент, когда они с Агатой обсуждали состав охотничьих отрядов, идущих на дракона — там было очень много летописцев. Мало что в Ахаонге проходит мимо их внимания, и исчезновение целого племени не могло нигде не осветиться. Вот только те, кто прибыл на место вместе со спасательной командой, вряд ли могли похвастать достоверными фактами. Но если вдруг кто-то из них был участником событий…

— Скажи, а с племенем путешествовали летописцы? — спросил он у Норы.

— Да, был один, Дагер Анберг. Он держался с наёмниками, но присутствовал на советах старейшин и иногда участвовал в общих работах.

Арпад кивнул. Это уже после исчезновения номадов Цеплин протекторат обязал орден летописцев приставить по два человека к каждой общине, а до этого наблюдение шло лишь за самыми интересными событиями. Но Цеплин были довольно крупным племенем, и вполне могли привлечь внимание хотя бы одного летописца на постоянной основе.

— И он был с племенем, когда… всё произошло?

Нора задумалась ненадолго, припоминая. Судя по всему, она не слишком интересовалась ни наёмниками, ни летописцем.

— Да, он шёл с нами в пустыню, — сказала она. — Но когда он исчез, я не помню. После Плешивого Горба я его не видела, это точно. Но пережил ли он первую прямую атаку… тогда погибло несколько наёмников, а он… не помню, где он был.

— Это ничего, — уверил её Арпад. — Для наших целей не так уж важно, куда он подевался. Главное — что он был с племенем, и орден летописцев это подтвёрдит.

— Что ты имеешь в виду? — переспросила Нора. — Ты что-то придумал?

Арпад самодовольно усмехнулся.

— Ты хотела провокацию? Вот её-то мы и устроим. Вряд ли кровососы наводили детальные справки о том, кого именно в какой день прикончили. Мы заставим их поверить в то, что Дагер Анберг ушёл с Плешивого Горба и успел сделать записи о нападении. А записи летописца — это очень сильное свидетельство. При посвящении они дают обеты быть честными и объективными, и их воспитывают так, чтобы эти клятвы действительно имели значение.

Глаза Норы загорелись надеждой, но на лице застыло недоверие:

— Но ведь подделку легко разоблачить? — заметила она. — Достаточно предоставить запись в орден летописцев, чтобы они сверили индивидуальную марку…