Нора смущенно умолкла, но насмехаться над ней было неуместно, хотя Арпаду очень хотелось.

— А потом, — продолжила она, — я вдруг почувствовала злость. Такую сильную, такую… Неконтролируемую. Я никогда не испытывала такого прежде, и никогда потом. Только что я была готова броситься ему в объятья, а в следующий миг уже рвалась к нему, чтобы убить.

— И как, убила? — спросил Арпад.

Нора отрицательно покачала головой.

— Отец не позволял мне брать в руки оружие и сражаться. И я не стала. Я попыталась забрать брата и убежать, но он… Он так и не пришел в себя. Я не знаю почему.

— А твой отец? — мягко спросила Агата.

— Он сначала тоже был под их властью, а потом, когда я закричала… Будто очнулся. И другие люди тоже, но не все. Около тридцати человек смогли уйти в тот день. Мы бросили вещи, взяли только то, что успели прихватить. У отца были взрывные заряды, мы пересекли одну из застывших лавовых рек и разворотили корку, чтобы гемофилы не могли за нами последовать. Это задержало их, но ненадолго. Они обошли развороченный участок, трещины разошлись всего на несколько миль. Мы хоть и старались уйти за эти дни как можно дальше, кровососы нашли нас. Мы как раз успели приблизиться к юго-восточному хребту… Там мы услышали стон земли, и поняли, что назревает извержение. Старшие сделали расчёт и поняли, что это будет один или несколько из Клыкастой Гряды. Мы решили использовать это в свою пользу: наши мужчины спровоцировали извержение Мелкого Хитрюги, и мы попытались спрятаться в дыму и тумане. Но извержение получилось слишком сильным. Лава была необычайно жидкой и текла с большой скоростью… Некоторые сгорели заживо, многие получили ожоги, — Нора приподняла брючину и продемонстрировала лодыжку, покрытую широким уродливым шрамом. — Кое-кто просто задохнулся. Гемофилы отступили, но опять ненадолго. В один день отец велел мне взять припасы и тайком ото всех уходить в пустыню, так далеко, как я смогу. Он обещал найти меня при первой же возможности. Больше я никого из племени не видела.

В комнате ненадолго повисла тишина. Арпад пытался осознать, что он сейчас услышал. Он шёл на задание, чтобы защитить права законопослушных гемофилов Игараси, но теперь не был так уж уверен в том, кто действительно нуждается в защите. Умом он понимал, что не должен так просто верить монстру, которого обвиняют в преступлении — любой на её месте выдумал бы слезливую историю, которая бы оправдала любые поступки. В то же время Арпад прекрасно осознавал, что субъективен. Ещё со времен кровавой десятилетки, когда он потерял всю свою семью и всех друзей, кроме Агаты, само слово «гемофил» было для него синонимом слова «враг». И всё равно он верил этой девчонке. Сам ещё не понимал почему, но верил.

— Тебе известно, кем были эти кровососы? Они говорили, откуда они, может, называли клан или имена?

Нора отрицательно покачала головой.

— Они с нами не разговаривали, кроме того, единственного раза, когда пришли к нам на Плешивый Горб. Один из наших людей узнал их главную, Йерне…

— Месарош? — ошарашено перебила Агата и во все глаза уставилась на Арпада, словно он понимал больше, чем она. — Быть не может, они всегда сотрудничают с протекторатом!

— Может, — коротко сказал Арпад и сжал зубы, чтобы не ляпнуть лишнего. Что ж, это многое объясняло. То, как Йерне неохотно отвечала на вопросы, то, что она ничего не сказала о «Чудовище Цеплин» ни охотникам, ни Тои… исчезновение Мато. Эта, последняя смерть на совести Йерне, теперь он был почти уверен.

Он поймал на себе выжидающие взгляды Норы и Агаты, которые надеялись, что он что-то объяснит. Но он лишь отрицательно покачал головой. Он субъективен и может ошибаться, решение должна принимать счетовод, и только она.

Поняв, что от друга развёрнутых комментариев не скоро дождётся, Агата снова спросила, обращаясь к Норе:

— Ты думаешь, больше никто из племени не сумел выжить?

Та грустно пожала плечами.

— Позже я нашла несколько иссушенных тел. Среди них был мой отец и две женщины из тех, кого я оставила.

— Что произошло с твоим братом? — спросил Арпад.

— Он остался на Плешивом Горбу, я упустила его, а отец не смог найти в толпе… Я пыталась встряхнуть его, пока мы были вместе, но он не приходил в себя. Чем бы ни был этот гипноз, он оказался сильнее.

— Это не твоя вина, — снова сказала Агата. — И не его. Люди крайне редко могут сопротивляться влиянию гемофилов. И если он не взял под контроль их обаяние при первом "контакте", то не совладает уже никогда.

— Часто способность к сопротивлению является следствием того, что в человеке есть ген перевертыша, — заметил Арпад, и на миг он задумался о Фирмине — интересно, как там у них дела? Добрались уже до дракона? Ох, если бы только они знали, что на самом деле скрывала эта Чудо-Нора! — У вас в племени были оборотни?

Девушка озадаченно пожала плечами.

— Говорили, что дед Агат мог обращаться в ворона. Но я думаю, что это неправда.

— Правильно думаешь, — сказал Арпад. — Невозможно превратиться в существо, настолько более лёгкое. Хотя… Это мог быть очень большой ворон.

Нора невесело усмехнулась, чисто из вежливости. Ей явно было тяжело вспоминать события четырёхлетней давности, но это было необходимо.

— Где ты взяла ту штуку, из которой отстреливала кровососов? — спросил он.

— Собрала по схеме отца. Запчастей у нас было много, в один из годов думали выставить их на продажу, но старейшины не одобрили. Больше всего времени у меня заняла не сборка, а калибровка, но торопиться мне было некуда. Ведь использовать конструкцию я могла не раньше, чем войду в года.

— Почему? — удивлённо спросил Арпад.

— Отец запретил мне, — пожала плечами Нора, будто это была совершенно очевидная вещь. — А чтобы действовать на своё усмотрение, я должна была достичь совершеннолетия.

— А совершеннолетие это…

— У номадов двадцать один год, — ответила за Нору Агата. — Либо замужество.

Нора кивнула, подтверждая слова новой знакомой, на которую уже смотрела с меньшей опаской.

— И… сколько точно на твоем счету кровососов? — спросил Арпад.

— Достаточно, — уклончиво ответила Нора, — но неравноценно погибшему племени.

— Число, — потребовал Арпад.

— Говори как есть, — попросила Агата. — Если Йерне действительно сделала то, о чем ты рассказываешь… Я на твоей стороне. И все законопослушные гемофилы тоже. Нам не нужна новая война с людьми.

— Девять, — сказала Нора. — Я начала ещё в прошлом году, в этом мне попались только четверо.

Арпад непроизвольно присвистнул. Нет, вот это уж точно каша заварена! Как Месарош прошли летом ежегодную проверку, если у них не хватало пять душ? Если бы эти изменения были обнаружены, об этом знали бы все!

— Ты уверена, что это были именно Месарош? — спросил он. — И вообще — гемофилы?

— Как я уже сказала, фамилии их я не знаю, но насчёт природы уверена, — твёрдо сказала Нора. — Я никогда не стреляла, пока не убеждалась, что выбрала правильную цель. Часть из тех, кого я убила, я узнала в лицо. Они были там, на Горбу, четыре года назад… А потом я просто наблюдала. С ними почти всегда есть миньон. С вашим этим партнёром… я ошиблась. Я запаниковала, когда вы начали приближаться, а он вел себя с той девчонкой, как кровосос с миньоном… и я знала, что с кем-то из вас что-то не так, тогда я не сообразила, что это может быть перевёртыш.

— Как ты полчаса назад узнала, кому принадлежит квартира? — подозрительно спросил Арпад.

— Хвостик зарычала, — Нора погладила череп, всё ещё висевший на шнурке на её шее. — Она всегда нервничает и бесится, когда чувствует приближение кровососа.

— Хвостик это…

— Моя собака. Она умерла, защищая меня, но всё равно всегда предупреждает об опасности.

Арпад и Агата переглянулись — кажется, тут налицо сверхъестественное вмешательство, но девчонка о нем и не подозревает, а воспринимает как само собой разумеющееся.

— Она помогала тебе скрываться от гемофилов? Поэтому они не смогли тебя выследить и…