Опыт подсказал, что простое решение чаще всего является верным. И потому Найват спустился в подземные кладовые, принялся заглядывать в мешки с зерном и вяленым мясом. Всего лишь щепоть какой-нибудь гадости – и сон и явь перемешиваются. Таким образом можно объяснить низкий гул и кровь из стен. Но, если ему все померещилось, почему не пропали алые подтеки на камнях? Однорукий! Это он всё подстроил. Найват прокрутил в голове события сегодняшнего дня. Утром выпил стакан воды и без энтузиазма съел тарелку вчерашнего холодного рагу… который приготовил и принес Ренай. Когда всё завертелось в молельном зале, кто был рядом? Ренай! Но…
Он же был испуган, как и я. Подстроил? Сомнительно. Галлюцинация на двоих? Странно.
Найват решил, что для начала выведет заразу из организма. Поголодает два-три дня. А пить будет… Проклятье! Вода, вероятно, тоже отравлена! Как поступить? Кипятить её, конечно же: высокие температуры убивают дрянь, как написано в трактатах целителя Хезмерля Тощего. И больше не прикасаться к местной еде – только свои сухари и вяленое мясо.
Татуированного придется связать. Теперь даже испражняться будет под присмотром. Нельзя давать никаких возможностей вновь подсыпать галлюцинаторных веществ.
А насчет сна…
Найват поежился. Лишь о мысли, что кошмары повторятся, сердце сжимала невидимая ледяная рука.
Я не умру. Главное – не терять ясный рассудок.
На третий день маг все-таки уснул у себя в покоях, сев в углу и привалившись спиной к стене. Забытье сомкнулось над ним, как черная вода.
Идеально ровная дорога устремляется в бесконечность. Над ней по обе стороны смыкаются высокие, уходящие в гнойно-зеленые небеса стены ущелья. Кажется, будто с каждым пройденным шагом они все сильнее приближаются к нему, сдавливают. Вот уже плечами чувствуешь, как холодный влажный базальт царапает плечи, вот еще чуть-чуть – и придется идти боком в слабой надежде выйти из странного места. Воздух здесь спертый и сухой, как в давно не проветриваемом помещении, буквально заставляешь себя дышать. До ушей доносятся вкрадчивые шепотки, точно слабое дуновение ветра.
Найват иногда поднимает голову, чтобы разглядеть за плотными зелеными облаками солнце, но ничего не находит. Где он? В какой части мира? Неужели в священных горах Юшмадр? Или в Заветных горах? А, может, каким-то образом нелегкая занесла его на остров Эраль? Но неужели там небеса другого цвета?
Вдруг серые базальтовые стены стали прозрачными, точно стекло. И вот тогда настоящий страх охватил Найвата. Как осы, попавшие в янтарь, в породе застыли монстры. Птицеподобные твари с неестественно длинными конечностями, оканчивающимися загнутыми когтями, и длинными шеями – их лица устремлены в небо; ящеры, чьи тела покрывают страшные коросты, пасти раззявлены в молчаливом вое. Некоторые чудовища напоминают бесформенные нагромождения лап и мышц. Есть и обычные люди: многие из них сжимают в руках двуручные мечи и секиры. Тела закованы в мощные пластинчатые доспехи. Напуганные, отощавшие и… печальные. Объединяет воинов одно – у всех нет глаз.
Проглотив тяжелый ком в горле, Найват двинулся дальше, старясь смотреть на дорогу, а не на стены. Враждебность этого места давит на нервы, не отделаться от ощущения, что за каждым движением следят тысячи жадных тварей. Сколько ни старайся убедить себя – всего лишь кажется, шалит разыгравшееся воображение, – ничего не помогает. Что-то изменилось и в восприятии: реальность разделилась на части – вот-вот тонкое базальтовое стекло треснет, – и тысячи тысяч голодных чудовищ накинутся на него – порвут кожу, выпьют кровь, обглодают и сожрут кости.
Успокойся!
Взор то и дело цепляется за странные силуэты по обеим сторонам. Эти силуэты движутся вместе с ним – невообразимо странные, отталкивающие, наполненные яростью и нечеловеческой злостью… Во всем виноват Вор! Уже не верится, что он человек. Нет… Бог! Или кто еще пострашнее. С ним не удастся справиться. Никогда-никогда не удастся! Ведь он умеет менять реальность, находит противоречия в картинах мира школ и переписывает под себя. Только глупцы бросят ему вызов.
Хватит! Держи себя в руках!
Путь преградило чудовище. Седые пряди падают на лоб, длинные борода развевается на несуществующем ветру, на серой рубахе-юбке чернеют пятна то ли от черной крови, то ли еще от какой-то гадости. Длинные многосуставчатые пальцы сжимают копье. Бывший архимаг встал в боевую стойку. Лезвия-полумесяцы угрожающе сверкнули.
Найват в один миг вытащил из-за спины полуторный меч.
Десять дней его мучили кошмары. Снова и снова приходилось сражаться с длинной тварью-архимагом в странном ущелье. Голодовка не помогла. Его глаза ввалились, под ними чернели круги от недосыпа, лицо осунулось, на лбу прорезалось несколько глубоких морщин.
На одиннадцатый день Найват принял решение…
Они остановились на вершине холма и, не сговариваясь, оба посмотрели на храм – с такой дали выглядящий маленьким и неопасным. Стены, башни и пристройки в ярком свете солнце-ока отливают багровым.
– Мы еще сюда вернемся, – сказал Найват. – Но сначала обратимся за помощью к ближайшей к нам школе. Пусть выделят Поющих.
– Да, мастер, – покорно согласился однорукий.
Ренай легко согласился покинуть монастырь, но с одним условием: его руки и ноги не будут скованы путами. Он не предатель и никак не связан с кошмарами. Найват ему поверил. Впрочем, в последнее время его голова работает не так хорошо, как раньше – мысли вечно затянуты туманом.
– Нужно еще узнать, что случилось с ушедшими от тебя храмовниками. Возможно, они расскажут что-нибудь важное.
– Вряд ли, мастер. Думаю, их тела давно предали огню. – Татуированный странно посмотрел на него, словно чему-то не верил. – Будьте осторожны.
– Никакие кошмары меня не остановят. Я знаю, что за всеми этими дешевыми трюками с кровью из стен стоят всего лишь заклинания. Нужно просто воссоздать ту систему магии, которую построил Вор. Долго дурить меня у него не получится.
– Как скажете, мастер.
Найват растянул губы в широкой улыбке.
– Наконец-то кошмары закончатся, – облегченно сказал он.
Однорукий покачал головой. Его низкий безжизненный голос страшно прозвучал в тишине:
– Храм не отпустит. Теперь он будет с вами всегда. Пока рано или поздно не убьет. Убегать бесполезно, ведь ваша душа уже сожрана им. И неважно как далеко вы окажетесь от него. Кара неминуема.
Глава четвертая. Хен
Геткормея, леса близ Мореша
– И что дальше было с этим магом? – спросил Звон, подкинув в костер еще поленьев.
Ухмыляясь, Хен хитро обвел глазами команду. Сегодня удачный день: все слушают с интересом, задают всё новые и новые вопросы. Никто даже не вспоминает про Тощего, который ушел погадить в кусты да так и не вернулся.
– Ну, слушайте внимательно! В общем, этот колдун был весь из себя сурьезный, как бабка моя, когда у нее цыплят лисы крали. Худющий, под глазами такие мешки, будто и не спит совсем. Короче – настоящий Золотой Посох, а не какой-нибудь вшивый алхимик. И татуированные ученики у него такие же: кожа да кости, страшно посмотреть. Наши девчонки постоянно им жрачку носили да на сеновал звали…
Костер приятно потрескивает, язычки пламени танцуют на поленьях, а сизый дымок поднимается к верхушкам дубов. Лес готовится к предстоящей ночи и потому затих – ни тебе пения птиц, ни шуршания в кустах. За плотной листвой не видно ни звезд, ни луны.
– А татуированные молчат, на баб даже не смотрят. Это я потом узнал, что им колдун языки отрезал, дабы не выболтали чего важного.
– Ври да не завирайся! – воскликнул лежащий на боку Рыжий. – Как же тогда маг колдовать будет, если его помощники только блеять и умеют.
Хен пренебрежительно махнул рукой, откусил кусок черствой лепешки, сказал, жуя:
