Намеренно обнаружив своё присутствие треском веток, раздвигая или проламываясь через молодую поросль, на берег вышли два мизгиря. Стальные паукообразные машины неподвижно застыли, давая возможность напуганным местным рассмотреть себя. Выдвинутые на полную длину опорные конечности вознесли яйцеобразную кабину на высоту порядка трёх метров. Последнее совсем не лишне, так как местные жители в полтора раза выше землян и значительно массивнее. Руководившей операцией безопасник решил, что следует сразу продемонстрировать имевшуюся у людей стальную мощь, чтобы напугать и ошеломить дикарей. Тут важно было не переборщить. Конечно, напуганные туземцы должны сделаться более сговорчивыми, но насмерть напуганный дикарь становится абсолютно неуправляем.
Сбившиеся в кучу и отступившие к воде, так, чтобы между ними и вышедшими из лесу стальными чудовищами пылали костры, моряки стояли неподвижно. Выйдя из леса, мизгири также остановились, прочно упираясь в землю опорными конечностями. На яйцевидных кабинах играли отблески огня, от разожжённых на берегу костров и заходящего, тонущего в морских водах солнца. Сверху продолжал висеть дрон, записывая происходящее и транслируя оставшимся в лагере землянам.
Дав туземцам с пару минут полюбоваться на застывших стальных гигантов, из-за них вышли пехотинцы и тоже застыли облачёнными в стальные доспехи фигурами. Длинные, отдалённо похоже на копья, ружья держали направленными вверх, чтобы не провоцировать местных. Вмести с пехотинцами вышли два безопасника, им отводилась роль переговорщиков. На фоне облачённой в закрытые доспехи пехоты, безопасники не выглядели кем-то, кто мог бы представлять угрозу. У них пустые руки, а то, что на поясе висит личное оружие не должно испугать туземцев, находившихся на уровне развития раннего средневековья.
Капитан спокойным шагом вышел вперёд, остановившись между парой пылающих костров. Котёл над одним, из-за резкого движения кашевара, перевернулся, варево выплеснулось в огонь и от него довольно неприятно пахло. Котёл над вторым костром висел на месте и даже был закрыт крышкой. Время от времени крышку подбрасывало вверх накопившееся в котле давление, клуб пара вырывался вверх, давление падало и крышка становилась на место. Пахло с той стороны тоже не слишком приятно. Чем бы не питались местные жители, пробовать это контрразведчик не хотел.
За плечом, в отдалении на два шага, замер помощник. Его руки также пусты, но он может быть полезен, если с моряками получится найти взаимопонимание и придёт черёд взаимных подарков. У остатков экспедиции имелось не так много лишних вещей. Капитан планировал подарить местным часть металлического лома. По его просьбе техники вырезали и заточили несколько кусков броневой стали из пришедшего в полную негодность и разобранного на детали мизгиря. По местным меркам это должно быть супероружие, легендарный сверхпрочный и сверхострый меч. В качестве альтернативы имелось немного синтетической ткани и, разумеется, стеклянные осколки, обточенные техниками.
Говорят, когда-то американцы купили за бусы и стекляшки землю у прежде живших там индейцев, а впоследствии заразили инфекционными болезнями, а то и просто вырезали бывших коренных обитателей континента.
Планы контрразведчика не были столь коварны. Он хотел лишь разойтись миром с нежданными пришельцами, попутно собирая информацию об обитателях этого мира великой сферы. Честно говоря, его гораздо больше беспокоило наметившееся в остатках экспедиции расслоение. Многие желали бы остаться в этом тёплом краю, вместо того чтобы пойти в портал и попытаться вернуться на непрекращающуюся войну, ведущуюся между людьми и демонами, на родной земле. Пока ещё никто не решился произнести слово «дезертирство», но оно уже незримо витало в воздухе как плохой запах, как тихий шум, источник которого не можешь определить.
Чисто по-человечески, людей можно было понять. Они устали, они все бесконечно устали. Кто-то из молодых, кому меньше двадцати, вообще не помнил мир до войны вторжения. Да и те, кто постарше, сам капитан, уже почти забыли, что такое мирная жизнь без постоянной, каждодневной борьбы с иномирными чудовищами и предателями рода людского. А некоторым из техников и солдат, сейчас сидящих в кабинах шагающих танков или облачённых в экзоскелеты технодоспехов всего лишь семнадцать или восемнадцать лет. В сытое довоенное время они считались бы детьми, а сейчас с них спрос, как с воинов. Капитан вполне мог бы понять тех, кто устал сражаться на бесконечной войне и хотел бы прожить свою жизнь вдалеке от сражений, битв, от холодных городов за полярным кругом. Он мог бы понять, но принять никак не мог. Не имел права и должен был выкорчёвывать подобные проявления малодушия в вверенном ему судьбой, раз уж не осталось никого выше званием, коллективе.
Проблема была в том, что капитан понятия не имел как ему следует поступить, если большая часть или хотя бы просто часть солдат взбунтуется, откажется искать обратный путь на Землю и захочет остаться в этом мире. Гнать их под дулом пистолета? Так у винтовок пехотинцев калибр такой, что на раз пробивает слоновий череп, а про пилотов мизгирей с их электромагнитной пушкой и говорить нечего. Что против них один безопасник со смешным ручным пистолетом? Да и плохими воинами будут те, кого погнали на фронт угрозами. Не дезертируют сейчас, убегут потом, а может быть и предадут. Нет, надо уговаривать людей, убеждать словами и собственными поступками. Но что он может сказать солдатам, чего бы они не знали и сами, капитан не представлял. И это заботило его куда больше, чем мохнатые здоровяки с выпирающими зубами столпившиеся по другую сторону от пылающих костров. Уж явно это не демоны и даже не маги-эльфы, они не представляют угрозы для остатков отряда обладающего современным вооружением.
Капитан ошибался. Но пожалеть о своей ошибке он не успел.
…
Могучий беор сосланный в захваченный мир жалких и слабых людишек в наказание за разгульный образ жизни и слишком агрессивный нрав злобно смотрел на вышедших из леса гигантских стальных пауков. Шторм отбросил корабль перевозивший его от расположенных на островах врат до материка далеко в сторону, в дикие земли. Здесь водились хищные животные так пугавшие местных мягких людишек. Но что местные хищники против настоящего беора? Его клыки длиннее чем у них. Его когти способны рассечь кость и железо. Любой беор быстрее и сильнее местного зверья, но эти блестящие громадины со стальными ногами, превосходящими толщиной ногу самого откормленного беора, его напугали.
Они выглядели так, будто были не отсюда. Неужели где-то поблизости располагаются неизвестные беорам врата и металлические пауки пришли через них?
Один из котлов, где варилась сушёная человечина, оказался опрокинут. Элитное лакомство выплеснулось в огонь и оказалось безнадёжно испорчено. Именно за неудержимое пристрастие к человеческому мясу его изгнали, точнее сослали сюда. Подумаешь, сожрал чужого раба и это произошло не в первый раз. Тут всё дело в том кому именно принадлежал съеденный человек, на этот раз злодейка судьба подсунула ему раба знатной персоны. Дяде стоило немалого труда добиться, чтобы его сослали в захваченный человеческий мир, а не на каменоломни или в водный мир. Тем более сослали не простым беором, а сотником-надзирателем. Пустили волка в овчарню. Здесь было мало знатных персон, а людишки имелись, напротив, в изрядном количестве. Вот только этот шторм, закрутивший корабль и помешавший ему прибыть и принять новое назначение.
Тем временем за металлическими пауками выступили закованные в доспехи рослые воины. Чем-то похожи на человеческих рыцарей, те тоже прятались под стальными доспехами. Неповоротливые и медлительные на земле, водрузив свои зады на спины лошадям они начинали представлять определённую угрозу даже для воинов-беоров. Каждый человеческий рыцарь — это богатая добыча драгоценного металла. А сколько металла можно снять с этих — невольно задумался сотник-надзиратель.
Вперёд вышли двое людишек. С виду самых обыкновенных людишек, слабых и не владеющих магией, как некоторые другие народы. Самая слабая раса. Законная добыча. Зачем неизвестные выпустили вперёд рабов? Может быть это толмачи?
