— А зачем тебе?
— И не надо выпячивать свою подозрительность, — я закатила глаза. — Зажим настроен на меня и не любит чужой магии, поэтому может заартачиться, если твой объект находится рядом.
— Не волнуйся, не находится, — сказал чародей и глянул на меня недовольно.
— Теперь закрепи зажим чуть выше моих пальцев… ага, вот так, и капни одну каплю «Проявителя» внутрь разрыва.
Ивану пришлось привстать на носочки, чтобы выполнить мои указания, а я беззастенчиво пользовалась этим, чтобы пробежаться по его телу внимательным взглядом. И нет, это был исключительно профессиональный взгляд: раз его объект фокусировки не находился рядом с зажимом, значит, он не был ни кольцом, ни подвеской. При этом чародей не был одет в огромный балахон, который мог бы спрятать, например, посох, значит, его объектом было нечто маленькое. Знать мне это было совершенно незачем, ведь в дуэль вступать я с ним не собиралась, но всегда было приятно иметь преимущество перед потенциальным соперником.
Едва Иван капнул зелье в разрыв, ткань пространства начала меняться. Я поспешно отпустила ее и сняла зажим. Разрыв ярко сверкнул, да так, что я несколько мгновений моргала, пытаясь прогнать черные пятна из глаз. Стоило мне проморгаться, я увидела, что ткань пространства заходила бурными волнами и окрасилась в угрожающий красный цвет.
— На пол! — скомандовала я и первой рухнула вниз со табуретки, прикрывая голову руками. Это меня и спасло, а вот чародей замешкался, и его снесло взрывной волной, которая так удачно прошла надо мной, зато в него врезалась как товарный поезд. Иван описал красивую, но короткую дугу, пролетев над моей головой и впечатавшись в стену лбом. Он сполз на пол вялой кучкой.
Я подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как остатки заклятия самоуничтожения гаснут на ткани пространства и та разглаживается, будто ничего и не было. Видимо, тот, кто открывал черные дыры с той стороны, знал, что его будут пытаться выследить, и оставил всем потенциальным умникам подарочек.
Слыша топот ног и крики в коридоре, я, пожалуй, впервые за этот странный день почувствовала страх. Если тот, кто был в силах целенаправлено открыть черную дыру, что было уже потенциально невозможно, мог закрепить с той стороны заклятие самоуничтожения с отсрочкой активации, то что еще он мог нам устроить?
И во что я ввязалась?
========== Часть шестая ==========
Когда раздался робкий стук в дверь, я была в самой середине трудоемкого процесса по вывариванию экстракта летучей ягоды. В комнате стоял густой дым, пахло жжеными волосами, а сама я была похожа скорее на каноничную Бабу-Ягу, чем на современную молодую ведьму, которая на досуге не прочь полистать модные журнальчики.
Я все-таки решилась обустроить лабораторию в своей комнате из подручных средств, бессовестно «одолжив» необходимое оборудование из магазинов смертных. Конечно, для этого пришлось хорошо поколесить по гипермаркетам и извести почти все готовые чары сговорчивости, благодаря которым работники соглашались с каждым моим словом, в том числе с тем, что вещи они мне отдают даром. Я им, конечно, все верну с первой зарплаты, когда бы она не случилась, но совесть все равно заставляла стыдливо краснеть.
Лаборатория получилась очень скромная, и в лучшие свои дни я бы даже близко к этому нагромождению колб и пробирок не подошла, но лучшие дни прошли, и выбора у меня особого не было. Ткань из пузырька должна была быть обследована.
Взрывом кабинета Халфас Малзусович был очень недоволен. То есть, когда недоволен смертный, это ерунда. Когда недоволен ведьмак или чародей — да, немного боязно. Когда недоволен демон, хочется рассыпаться испуганной кучкой и спрятаться куда-нибудь, прочь с его жутких глаз. Демон, к моей радости — и огромному облегчению — не стал думать, что я пыталась его убить или покалечить, но вот в моих намерениях относительно Ивана он был не уверен. Поэтому, кратко обрисовав ему то, что случилось, я изложила свои выводы и ретировалась, сказав, что вернусь, как исследую образец.
Что-то мне подсказывало, что сделать это нужно было как можно быстрее. Этим чем-то, вероятно, был нарастающий страх перед тем, кто мог сотворить такое с законами магической науки. Этот таинственный некто не просто попрал их, он порвал их в клочья, и, казалось, это было только начало.
Вооружившись клеем и липкой лентой, я стала сооружать себе необходимые приспособления, в который раз сетуя, что нельзя воспользоваться магией. Гораздо проще и быстрее бы было приклеивать трубки и мензурки чарами, чем суперклеем, но тут был свой нюанс: реактивы могли войти с чарами в контакт и испортить результат, и это в лучшем случае. В худшем — взорваться, что было уже, кажется, моей личной профессиональной подписью.
Стук в дверь я сначала не услышала, была слишком сосредоточена на смешивании вытяжки из болотника, которая ускоряла процесс вываривания. А когда услышала, решила проигнорировать, отвлекаться мне было очень некогда. Но стук из робкого постепенно переходил во все более настойчивый, и я не выдержала.
Мой незваный посетитель явно не ожидал, что дверь откроется, и из нее вывалится взъерошенная, перемазанная девушка в толстом кожаном фартуке. Дверь я за собой тут же прикрыла, чтобы вездесущий дым не выполз наружу.
— Тебе чего? — хмуро спросила я.
Мой посетитель оказался молодым человеком, которого я уже несколько раз встречала на общажной кухне. Невысокий, худой, темноволосый и совершенно смертный. Заселяясь, я, под предлогом знакомства с новыми соседями, накормила их пирогом, у которого была совершенно особая начинка. Любое сверхъестественное существо бы тотчас его выплюнуло, так как я положила внутрь остролист. Все мои соседи оказались целиком и полностью смертными, только некоторые слегка сморщились, что значило, что в их корнях когда-то давно затесался залетный представитель другого вида.
Нелюбезный тон соседа слегка смутил, но не обескуражил.
— А… вы заняты? — спросил он.
— А что, не похоже? — из пучка выбилась прядка и настырно лезла мне в глаза, и я смахнула ее, недовольно морщась.
Сосед оглядел меня с головы до ног, думая над ответом.
— Похоже, — вздохнул он. И продолжил молчать.
— Ты чего-то хотел? — повторила я, не выдержав, буквально кожей чувствуя, как экстракт начинает закипать.
— Да я пригласить вас куда-нибудь хотел… Кофе там попить… — признался сосед. — Все смотрю на вас, смотрю, уже месяц смотрю.
Новость меня слегка ошарашила. Нет, не то чтобы я вся такая неприступная и непривлекательная, но обычно смертные молодые люди меня обходили стороной. То ли чувствовали мою чужеродную природу, то ли попросту побаивались. А тут… такое.
— А ты… кто?
М-да, Ярина, смущать и без того смущенных парней ты мастер.
— А вы меня не помните? — спросил он с таким отчаянием в голосе, что мне даже стало как-то не по себе.
Я прищурилась, честно пытаясь вспомнить, но попытка успехом не увенчалась. Ну не привыкла я запоминать людей, с которыми не планировала не иметь никаких контактов. Тем более смертных в общежитии, из которого надеялась уехать как только найду работу и стабильный заработок.
— Ну, не то чтобы не помню… — уклончиво пробормотала я.
Парень вздохнул, на этот раз признавая поражение. Пожав плечами, он повернулся и пошел прочь по коридору. Тут уже не выдержало мое природное любопытство.
— Как тебя зовут-то хоть? — крикнула я ему вдогонку.
— Максим я, — отозвался он, оборачиваясь через плечо. — Из тридцать девятой.
Все-таки между смертными и всеми остальными была огромная пропасть. Помимо одного большого секрета, который мы хранили от мира смертных, между нами лежали века отчуждения, отсутствия такой необходимой социализации. Не знаю, как дело обстоит у других видов, но ведьм традиционно растят вдали от смертных детей. Мы не ходим в обычные школы, так как знания, которые нужны нам, сильно отличаются от того, что учат обычные дети. Нет, нам преподают и точные науки, и всякие физики-химии, но под другим углом, и происходит это обычно путем частных уроков. Дети ведьм общаются в своем кругу, и для нас это нормально. Поэтому я честно не знаю, о чем говорить со смертными, как себя с ними вести. Да и как строить с ними нормальные стабильные отношения, даже дружеские, когда ты просто не можешь рассказать собеседнику восемьдесят процентов своей жизни?
