— Ладно, отложим пока то, как она появляется, и подумаем над тем, кто ее открывает… — пробормотала я скорее для себя, чем для чародея.

Место, где висела эта пористая сероватая субстанция, которая была скорее похожа на очень старую губку, чем на невероятный парадокс всей науки смертных, будто слегка колыхалось и периодически переливалось всеми цветами радуги. Конечно, в материальном плане в воздухе ничего не было. Я проверила это с помощью нескольких опознавательных чар, слыша фоновое презрительное фырканье чародея, и ничего не обнаружила, кроме остаточного возмущения в ткани пространства. Именно это я и видела — пространство залечивало разрыв. Через какое-то время и это колыхание исчезнет. Поэтому надо было действовать быстро, пока ткань еще сохранила следы вторжения.

Порывшись в сумке, я извлекла еще один джентльменский набор, только на этот раз он принадлежал не юной ведьме, а юному экспериментатору: несколько пустых простерилизованных пузырьков, пинцет, сплетенный из серебряных нитей, закаленных в свете третьей нарастающей луны, и походный набор реактивов, с помощью которых можно было сделать забор ткани пространства и законсервировать ее до того момента, как я смогу провести над ней некоторые опыты. Магия всегда оставляет за собой следы, особенно такая масштабная. При должной сноровке можно разглядеть след крохотного лунного светляка, который нагревает вокруг себя воздух на несколько десятых градуса. Что уж тут говорить о магии, которая способна создать стабильную черную дыру?

Схватив пинцет, я осторожно приблизилась к колыхающемуся воздуху и отщипнула кусочек. Со стороны это выглядело так, будто я пытаюсь поймать концами пинцета несуществующую пылинку. И судя по насмешливому хмыканию позади меня, чародей считал именно так. Ну и ладно, ему же хуже. Откуда ему знать, что этот пинцет был разработан в главной лаборатории Совета с использованиям заклинаний и чар различных уровней и сложности? В мои руки он попал волею случая: на экскурсии в той самой лаборатории пинцет одиноко лежал на столе, забытый нерадивым лаборантом. Когда он увидел проходящую мимо меня, он совершенно случайно сдвинулся и упал в карман моего халата. Я тут не при чем.

Опустив кусочек срастающейся реальности в пузырек, я тут же запечатала его чарами и слегка взболтнула. Образец всколыхнулся и стал переливаться. В лучах солнца он искрился, а из-за чар, которые создавали внутри пузырька вакуум, образец был своего рода зажат в этом срастающемся состоянии. Теперь мне следовало отправиться с ним в лабораторию и провести серию опытов. Одна загвоздка: лаборатории у меня не было. Да, я знала, где ее можно найти, но в Институт меня уже не пустят, а пытаться пробраться туда среди бела дня, когда там полно студентов и преподавателей… Даже бабушке такое не под силу, не то, что мне.

Сунув пузырек в сумку, я решительно приказала себе об этом не думать. Я обязательно придумаю, как выкрутиться, просто позже. Сейчас у меня были другие дела, откладывать которые было нельзя.

Осмотревшись, я подхватила чудом уцелевший табурет, стряхнула с него жесткий песок и поставила перед тем местом, где висела обратная сторона черной дыры. Хорошо, все-таки, что, ведомая мнительностью и нежеланием делиться с преподавателями своими наработками, я хранила все готовые зелья в своей комнате в общежитии, стащив ради этого компактный холодильник, расширенный изнутри посредством пятого измерения. В общежитии он хранился внутри моего чудного саквояжа. Не хватало только чемодана, внутрь которого можно было бы поставить саквояж, и шкафа, в который бы спрятался чемодан. Тогда можно было бы говорить, что мои зелья — все равно что игла Кощея Бессмертного.

Теперь же, учитывая, что я жила среди смертных, которые могли легко покалечиться, несмотря на все мои предосторожности, некоторые экземпляры я носила с собой. Поэтому в сумке постоянно валялось множество пузырьков, на которые были наложены чары неразбиваемости, а я постоянно путалась, когда надо было найти ручку или резинку для волос. Жалко, что не придумали еще чар, которые будут помогать юным ведьмам в поисках внутри их дамских сумочек. Этакий магический джи-пи-эс локального масштаба.

Раскрыв свою сумку как можно шире, я стала рыться в поисках нужной склянки. Помню же, что точно кидала ее внутрь несколько дней назад… Проблема осложнялась еще и тем, что пузырьки выглядели практически одинаково, а надписи на наклейках были практически не видны. Но не успел Иван поинтересоваться, долго ли я еще буду копаться, как нужное зелье было найдено.

Вытащив пробку из пузырька, я осторожно перевернула его и вылила несколько капель густой жидкости на ладонь. К сожалению, зелье было уже почти на исходе, а для того, чтобы сварить новое, мне не хватало несколько редких ингредиентов.

Как следует закрыв пузырек и бросив его обратно в сумку, я растерла между ладонями зелье, чувствуя приятную прохладу. Едва состав впитался, как руки слегка засветились мягким голубоватым светом. Я взобралась на табуретку, чтобы быть выше пятна, и осторожно опустила ладони в колыхающийся воздух.

— Что… что это такое? — раздался вопрос позади меня. Я не сдержала самодовольной усмешки и обернулась как раз вовремя для того, чтобы засвидетельствовать удивление на лице чародея. Он не сводил глаз с ткани пространства, которая приобрела голубоватый оттенок и теперь мялась под моими светящимися пальцами, как пластилин. На ощупь, к слову, она была больше похожа на мыльное тесто: такое же плотное и скользкое.

— Моя наработка, — откликнулась я, решив нести просвещение в массы. — Зелье, которое позволяет работать с пространственной тканью.

— Но ведь его испытания были окончены еще несколько лет назад и зелье было признано небезопасным! — воскликнул чародей. — Исследовательская группа опубликовала отчет, в котором было ясно сказано, что зелье имеет серьезные побочные эффекты!

Я наслаждалась недоумением в его голосе так, как не наслаждалась ничем за последний месяц. Все-таки приятно, когда твою работу ценят. Пусть даже это какой-то случайный чародей неизвестного уровня способностей.

— Широкий спектр побочных эффектов, от аллергии до растворения используемой поверхности, да, — я осторожно ощупывала ткань пространства, пытаясь найти несросшийся разрыв. Мне было достаточно даже маленькой трещинки. — Я изучила их отчет и придумала, как их устранить.

— Ты?! — даже не видя лица Ивана, я знала, что оно искажено гримасой презрения и шока.

— К твоему сведению, — холод в моем голосе было не измерить ни одним термометром мира, — я была лучшей студенткой на курсе. Завкафедры экспериментальных исследований дал мне полный допуск до институтских лабораторий и запасов. Если бы не отчисление… — я прервалась и вздохнула. Надо было прекращать страдать из-за того, что могло бы быть, и жить тем, что я имела сейчас. Конечно, в данный момент я имела большое такое ничего, но мир на этом не прекращался.

Наконец-то несросшийся разрыв был найден. При этом сразу же появилась новая проблема: мне нужно было дотянуться до сумки, чтобы взять и зелье, и зажим, и при этом как-то удержать разрыв, который выскальзывал из пальцев как мокрая рыбешка.

Оглянувшись на сумку, я вздохнула и повернула голову в сторону чародея, который тут же перестал вытягивать шею и принял скучающий вид.

— Иди сюда, — сказала я с ноткой обреченности в голосе. — Будешь помогать.

Чародей, не теряя скучающего вида, степенно подошел ко мне.

— Достань из моей сумки пузырек с надписью «Проявитель 34». — Чародей, вздохнув, нагнулся и стал рыться в вещах, бесцеремонно вытряхивая их на пол. Внезапно он вздрогнул и чертыхнулся: на ладони появилось маленькое, но очень удовлетворительное кровавое пятно. — Ой, я что, забыла сказать, чтобы ты был по-осторожнее?

— Ты нормальная, чтобы втыкать булавки острием наружу? — со злостью в голосе поинтересовался чародей. Однако теперь он перебирал вещи куда осторожнее. — Держи свой пузырек.

— Отлично, — я перехватила по-удобнее ткань пространства. — Открой его и возьми серебристый зажим. — Чародей послушно выполнил мои указания, с любопытством поглядывая на мои руки. — Где твой объект фокусировки? — спросила я.