— Черт, — недовольно произнес Глеб, залезая рукой в карман. Достав телефон, он скинул звонок, но тот практически сразу же зазвонил снова. Глеб мученически закатил глаза и весьма раздраженно нажал на зеленую кнопку: — Марк, ты очень не вовремя! — хрипло бросил он и отключился.

Пока Глеб сражался с телефоном, Варя постепенно приходила в себя, чувствуя, как контроль над собой возвращается к ней, а это непривычное чувство, которое возникло в тот момент, когда Глеб обнял ее, и которому Варя отказывалась дать определенное название, отодвигается на второй план, уступая место банальной панике.

Она сделала шаг назад, едва не упав в сугроб, где до этого лежала, скинула с себя руки Глеба. Он смотрел на нее недоуменно, ничего не понимая. В этом Варя была с ним солидарна. Она тоже не понимала, что она творит.

— Варь, подожди, не убегай, — взмолился Глеб, пока она пятилась, касаясь рукой губ.

— Я… Там… Мне надо, — прошептала Варя, торопливо отступая.

Она боялась, что Глеб начнет догонять ее, но он застыл на месте, глядя на нее растерянно. Чем дальше она отходила, тем печальней становился его взгляд. И если раньше такого чувства не возникало, то теперь Варя сама себе напоминала несчастную героиню дешевого романа, которая, подобрав юбки, серной уносилась вдаль от лирического героя.

Добежав до дома, Варя стремглав бросилась к своей комнате, найдя дорогу на этот раз сразу. Ввалившись внутрь и даже не подумав, что там может быть кто-нибудь, она привалилась к двери и попыталась отдышаться. В комнате свет был выключен, никого не было. Варя оказалась один на один с собой — единственным человеком, чьего общества она боялась еще больше, чем Глеба.

Решение пришло из ниоткуда. Схватив дрожащими пальцами телефон, Варя пролистала список контактов. Пока шли гудки, она ждала, кусая губу. Наконец, он снял трубку.

— Матвей? Ты мне очень нужен. Прямо сейчас.

*

Матвей смотрел на нее как на умалишенную.

— И что, это все? — спросил он, явно наклеивая на нее ярлык — «больная».

— А тебе что, мало? — возмущенно поинтересовалась Варя, но возмущение в голосе было какое-то слабенькое, ненатуральное. Актрисы бы из нее точно не вышло.

— И ради этого я перся в такую даль в середине ночи! — патетически воскликнул он, прикладывая ладонь ко лбу. — Девочку впервые поцеловали, девочка запаниковала, а я страдай, — горестно вздохнул он.

Варя только молча смерила его недовольным взглядом и отвернулась.

— Ладно я, а что сейчас с тем парнем творится-то, — покачал головой Матвей. — Набрался смелости, поцеловал девушку, а она психанула и сбежала с другим.

Варя плотнее сжала губы, пытаясь отогнать вставшее перед ней как наяву лицо Глеба, смотревшее на нее, пока она уходила от него прочь.

— Белоснежка, я думал, ты взрослее этого, — укоризненно произнес Матвей, вздыхая.

— Мне шестнадцать лет, — огрызнулась Варя, не выдержав. — Можно я хотя бы раз буду вести себя согласно возрасту? Хотя бы раз!

— Ты только не кричи, эй! — Матвей поднял руки вверх, сдаваясь. — Веди ты себя как хочешь, только не надо при этом е… долбать мозги другим, особенно тем, кто, судя по всему, к тебе неровно дышит. Ну и мне тоже не надо, я, конечно, дышу ровно, но через два годика все может измениться к лучшему, — подмигнул он, как обычно сводя все к шутке.

Волна злости улеглась, и Варя даже сумела мрачно усмехнуться. Да, злость на Матвея за его «умные» советы действительно ушла, зато осталась злость на себя и стыд за свое поведение.

— Просто отвези меня домой, ладно? — произнесла устало она, прислоняясь головой к холодному стеклу.

— Хорошо… — покорно вздохнул Матвей, переводя ручник в положение «вперед». — Поехали.

В ночной тишине звук двигателя раздался, словно внезапный непрекращающийся взрыв. Темная машина, теряющаяся в темноте, вырулила на заснеженную дорогу и на всех парах понеслась прочь.

========== Часть девятнадцатая, разговорная ==========

Все воскресенье Варя разрывалась между желанием прогулять в понедельник занятия и все-таки пойти туда, практически на суд. Умом-то она понимала, что пропуск ничего не решит, только подольет масла в и без того разгоревшийся огонь, но ум в ее случае не всегда получал решающее слово.

Она чувствовала себя аналогом Елены Гилберт, потому что никак не могла определиться с собственными чувствами. Ей одновременно и хотелось, и не хотелось увидеть Глеба. Хотелось, потому что… Тут по мыслям начинало кататься перекати-поле, и сам собой вспоминался их поцелуй. Зато по пункту «не хотелось» набиралось сразу столько причин! Там была и неловкость, и стыд за свой панический побег, и страх, и еще много всего, о чем Варе думать не хотелось, но все равно как-то получалось.

Промаявшись до самого вечера, Варя так и не решила, идти в школу или не идти, решив положиться на случай. Если проснется утром вовремя — то пойдет. А если нет…

Правда, думая об этом перед сном, Варя не учла фактор Барни. Тот привык, что его драгоценную тушку каждое утро выводят на прогулку, поэтому едва миновало привычное для него время, когда Варя встает и мрачно натягивает на себя толстовку, он прибежал в ее комнату и стал будить любимую хозяйку. Его оглушительный лай подействовал куда лучше ведра с ледяной водой: Варя вскочила, как ужаленная.

Делать было нечего, тем более что мама бы точно не разрешила Варе остаться дома, увидев, что она все равно уже встала. Пребывая в невероятно унылом настроении, Варя выгуляла Барни. Пес был в восторге: хозяйка явно пребывала в своих мыслях и практически не обращала внимания, куда и зачем он бежит. Так, домой Барни вернулся измазанный в грязи и мокрый насквозь.

Пока Варя мыла пса и одевалась, она не могла отделаться от мысли, что все испортила своим поспешным отступлением. При этом это самое загадочное «все» в цельный образ складываться отказывалось, менее значительным от этого не становясь. Такое вот неопределимое нечто.

Всю дорогу к школе Варя боролась с внутренними хорьками, которые внезапно решили обосноваться где-то в районе живота. Что если там будет Глеб? Что она ему скажет, как оправдается? А что если он вообще не захочет с ней больше общаться? Необъяснимо для самой Вари, но именно этого она боялась в глубине души больше всего.

Однако все её опасения оказались напрасными, потому что в классе Глеба не оказалось. Зато там сидела Лиля, чуть ли не подпрыгивающая на месте от взволнованного ожидания. Увидев Варю, она облегченно выдохнула и вскочила на ноги.

— Куда ты делась вчера? Почему ты ничего не сказала? Мы думали, что с тобой что-то произошло! — воскликнула она, обвинительно выставляя вперёд указательный палец.

— Прости, — пробормотала Варя, обходя Лилю и падая на свой стул.

— Мы все испереживались! — не останавливалась Лиля, следуя за ней. — Руслан хотел даже отправиться искать тебя в лес, но Глеб его вовремя остановил. Куда ты делась?

— Я… — Варя качнулась и поставила стул на задние ножки. — Мне пришлось уехать, срочно.

— И ты решила никому не говорить? Чем ты вообще думала-то?

— В свою защиту могу сказать, — Варя сложила руки на груди, глядя на Лилю с усмешкой, — что если бы ты была в нашей комнате, то наверняка меня увидела. А тебя там не было. Где же была ты?

Лиля порозовела и отвела взгляд, прислоняясь к парте. Все недовольство тут же исчезло с её лица. Вместо него проступило самое настоящее смущение, которое Лиле было совсем не свойственно. Она хотела что-то сказать, но тут как по заказу в класс зашел Руслан, и Лиля окончательно стушевалась. Варя еле сдержала довольное хмыканье. Настроение как-то само собой поднялось.

Руслан выглядел… довольно. Более того, он сиял будто начищенный пятак, улыбаясь во все свои двадцать восемь. У него даже походка поменялась. По крайней мере, так показалось Варе, хотя точно сказать она не могла, не понимала. Но, по правде говоря, ей и не хотелось выяснять ничего, тем более что она знала причину. Причина, едва увидев Руслана, стала смущенно улыбаться, а когда он подошел и чмокнул ее в щеку, по цвету лица практически догнала аленький цветочек.