На глаза выступили слезы. Что-то Варя в последнее время слишком часто впадала в слезливое состояние. Было ли это хорошо и плохо — она не знала, но это ей определенно не нравилось. Полежав немного и создав ангелу форму, Варя внезапно поняла, что столкнулась с непредвиденной проблемой. Как же она встанет?

— Ребя-я-ят! — крикнула она, что было сил. — Ребя-я-ят!

От горки отделились две тени и побежали в ее сторону. Оказались это Лиля и Руслан. Оба были раскрасневшиеся и запыхавшиеся и улыбались до ушей. Они помогли ей встать, и Варя посмотрела на труды членов своих. Ангел вышел ровным и неожиданно большим. Раньше у нее они не получались, а вот Алина всегда делала их симметричными и аккуратными, будто она знала какой-то секрет.

Когда все накатались, а Мими уже откровенно стонала от усталости, лежа на сидении снегохода, компанию стало постепенно охватывать желание вернуться домой. Первыми уехали Маша и Андрей, за ними стали собираться и остальные. Варя, пребывающая в меланхоличном состоянии, молча уселась позади Астахова и уже не испугалась, когда снегоход резко дернулся вперед.

На обратном пути не было ни гонок, ни трюкачества, сказывалась всеобщая усталость. Ехали медленно, спокойно. В какой-то момент Варя обнаружила, что слишком сильно ушла в себя, потому что вокруг внезапно оказались сплошные деревья, а дома впереди и озера видно не было.

Она стукнула Глеба по плечу, привлекая к себе внимание. Тот снизил скорость и сдвинул в сторону шлем, открывая ухо.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — громко сказала Варя. — Я только не могу понять, где мы. Мы разве не к дому должны были ехать?

Астахов усмехнулся, поворачивая голову обратно и прибавляя скорость.

— Решил поехать обратно длинным путем, показать тебе окрестности, так сказать, — произнес он.

— Это как раз тот момент, когда мне надо начать волноваться, что ты серийный убийца, который заводит жертв в лес и там разделывает перочинным ножиком?

Это Глеб комментировать не стал, только подмигнул, повернув на мгновение голову.

На окрестности было правда приятно посмотреть. Солнце еще не то чтобы заходило, но уже собиралось, и на снег ложились причудливые длинные тени, с каждым мгновением незаметно увеличиваясь. Снега в лесу было много, кое-где на нем виднелись следы лесной живности. Варя в следах не разбиралась, но, кажется, опознала зайца. По крайней мере, ее воображение рисовало себе их именно с такими лапами. Спрашивать у Астахова она не стала. Во-первых, она не хотела отвлекать его от руления между деревьями, во-вторых, Глеб производил впечатление парня исключительно городского, который вряд ли будет понимать где какой лось ступил. Варя и сама не понимала, хотя ее отец одно время изучал звериные повадки и охотничью литературу для книги. Петр Никитович что-то в одиночку делать не любил, поэтому на занятия и лекции таскал с собой Варю. Она же штудировала и конспектировала некоторые книги, до которых у него руки не доходили. Правда, теперь это казалось Варе таким далеким, что в памяти превратилось в подернутое дымкой не то сновидение, не то мираж.

Когда Астахов единолично решил, что осмотра окрестностей с них на сегодня хватит, он бодро порулил в сторону дома. Варе казалось, что они успели уехать очень далеко, но Астаховская дача вынырнула из-за деревьев всего через пару минут. В голову Вари стало закрадываться подозрение, что все это время Глеб просто нарезал круги в лесном массиве.

Когда они вернулись домой, компания вовсю атаковала столовую, оборону которой еле-еле держала Маша, вооружившись полуметровой деревянной вилкой. Едва Варя и Глеб зашли в дом, к ним бросились недовольные, крича о том, что они дико проголодались, а Маша не пускала их есть из-за того, что не все еще собрались.

Финн определенно знал толк в готовке. Мясо (к слову, получился у него совсем не шашлык, а что-то среднее между грилем и запеканием) вышло очень вкусным, его съели полностью. Или они просто так укатались, что были готовы съесть все, что угодно, лишь бы заполнить пустые желудки.

После трапезы был объявлен всеобщий тихий час, во время которого все просто увалились на диваны и лежали пузами кверху. Мими при этом умудрялась еще тихо причитать то на русском, то на французском, что она с «этими русскими традициями обжираться до медвежьего состояния» вылетит из моделей как пробка. Правда, при этом француженка не просто занимала горизонтальные состояние на мягкой плоскости, а скорее царственно возлежала, будто императрица в утомлении. Варя, таращась в резной потолок, даже смотреть на нее спокойно не могла.

После того, как время всеобщего отюленивания кончилось, Астахов как-то незаметно удалился нагревать баню. Было также объявлено, что после бани желающие могут попрыгать в сугробы, а нежелающие понежиться в джакузи. При слове «джакузи» Мими будто ударило током. Восклицая про какие-то халаты, она вскочила на ноги, схватила Машу и побежала наверх. Переглянувшись, Варя с Лилей решили, что и им следует удалиться и переодеться.

Еще дома, собираясь, Варя мучительно думала, какой же купальник ей взять. У нее их было, правда, всего три — два черных и один зеленый — но выбрать было сложно. С одной стороны, следовало взять раздельный. С другой, маленький паникер в ее голове требовал, чтобы Варя взяла слитный.

Как же теперь она радовалась, что в очередной раз поддалась голосам в голове и сделала выбор в пользу слитного! Во-первых, она внезапно обнаружила, что живот у нее расцарапан. Буквально накануне Барни, когти которого насильно подстригли из-за того, что последнее время он гулял только по снегу и они не стачивались об асфальт, мстительно будил ее лапой. Обычно это не доставляло никаких неудобств, но с острыми, только что подстриженными когтями… Во-вторых, на фоне остальных дам Варе в ее простых черных треугольничках с завязочками ловить было явно нечего. Конечно, этот купальник был не менее простым — все-таки, покупался для того, чтобы плавать в бассейне на скалодроме. Переодеваясь в ванне, она безостановочно недовольно бурчала себе под нос. Вся эта идея с купальниками и купаниями ей совсем не нравилась.

Зато когда она спустилась вниз, кутаясь в халат, она внезапно поняла, что, возможно, не все так плохо, как она думала. Возможно, даже получше. Варя даже как-то преодолела собственное смущение, точнее, оно само собой отошло на второй план.

Помещение, в котором находилось джакузи и выход в баню, комнатой можно было назвать с трудом. Варя назвала бы ее террасой, но террасы подразумевают свободный выход на открытый воздух, а такого там не было. Зато было огромное двойное окно во всю стену, очень похожее на то, которое было в обсерватории школы «Кленовый лист». Только оно было куда лучше, потому что когда Варя подошла к нему, она практически не почувствовала холода, только слегка повеяло морозцем. Воздух вообще был очень теплым, и зайди Варя туда не в легком халатике, а джинсах и свитере, то тут же бы спарилась.

Пол был выложен даже не плитами, а большими плоскими камнями. В них явно был встроен подогрев, так как шагать по ним босыми ногами было очень приятно. Правее от центра комнаты камни образовывали небольшой холмик, внутри которого гудело джакузи. От него шёл лёгкий пар. Самые верхние камни были длинными и ровными, так что на них было можно спокойно сидеть. Маша так вообще лежала на животе боком к остальным. В руках она держала пластиковый контейнер с кусочками брауни. Она приветливо помахала рукой, увидев Варю, и как-то странно улыбнулась, хихикнув. В бурлящих пузырьках сидела Лиля, которая вела глубокомысленную беседу с финном, причем, кажется, на финском. Остальные, как поняла Варя, находились в бане.

С другой стороны от джакузи стояли лежаки, которые так назвать было стыдно. Они были сделаны из дерева, вряд ли собирались и даже складывались, а матрацы на них лежали очень плотные, упругие и обтянутые темной тканью, похожей на кожу. Между ними стоял столик, на котором Астахов расставлял напитки и взявшуюся из ниоткуда пиццу.