Поэтому, когда он узнал, что их соседи сверху собираются съезжать, он подсуетился и купил квартиру. И рядом, и вместе с тем отдельно. Леша мог навещать маму с Варей хоть каждый день, забегая перед работой, поедать любимые мамины блюда, но при этом сохранять самостоятельность и водить домой столько подружек, сколько вздумается его вольной душе.
Поднявшись по лестнице, Варя подошла к точно такой же двери, как у них, и открыла ее своими ключами. Леша на всякий случай сделал несколько комплектов, чтобы его родные могли в любой момент попасть к нему домой, даже если его самого дома не будет.
Лешина квартира была практически точной копией их с мамой квартиры, однако обставлена она была иначе. Например, коридор был больше за счет перенесенной стены. Это дополнительное место занимали лыжи, горный велосипед и большая спортивная сумка, в которой можно было найти вход в Нарнию, если сильно постараться.
В общем и целом, квартира Леши носила на себе отпечаток молодого холостяка, который жил в свое удовольствие и особо не заботился из-за того, что его носки внезапно оказывались на люстре.
В коридоре, что характерно, было темно, хоть глаз выколи. У Леши было хорошее ночное зрение, к тому же он в душе был еще большим евреем, чем его родные, поэтому он активно экономил электроэнергию, передвигаясь по дому в потемках. К тому же он любил спать до полудня, будучи в этом очень похожим на сестру, поэтому Варя совсем не удивилась. Варя тихо прикрыла за собой дверь, скинула халат, потянулась повесить его на крючок… И поняла, что пришла не вовремя. На крючке, который обычно был пустой, висела чья-то шуба. Она была короткой, очень мягкой и пахла духами, аромат которых почему-то показался Варе знакомым. «Наверняка, какая-то популярная хрень», – подумала она, осторожно кладя халат на тумбу под крючками.
Сбросив сапоги, Варя осторожно прокралась между сложенных друг на друга коробок, чуть не споткнувшись о женскую сумочку. Ее снова посетило чувство, что где-то она уже эту сумочку видела. Обдумав это, Варя решила, что Леша подцепил какую-нибудь старшую сестру одного из учеников. Варя часто приходила к нему на работу и болталась среди них, подслушивая их восторженные шепотки насчет тренера.
С кухни послышалось тихое, но донельзя довольное бурчание, в котором Варя различила Лешин голос. «Ну, хотя бы не спит, это радует», – подумала она. Мысль, что она как всегда явилась аки призрак неловких моментов, ее только веселила.
Однако когда Варя дошла до кухни и узрела брата, который, напевая под нос, стоял к ней спиной, готовя что-то на плите…
– Оденься, извращенец! – завопила Варя, тут же отворачиваясь от голых ягодиц Леши, которые дергались в такт песни.
Увидев полотенце, свисающее со стула, красная как рак Варя схватила его и швырнула в сторону Леши, который от ее вопля дернулся и чуть не выронил из рук сковородку, грозя опрокинуть содержимое на самое дорогое.
– Какого черта ты тут делаешь! – заорал он, перемежая литературную речь с благим матом. Схватив полотенце, он судорожно обернул его вокруг бедер и еще на всякий случай прикрылся журналом, схваченным со стола.
– Какого черта ты голый?! – вторила ему Варя, чувствуя, как горят щеки.
– Я у себя дома!
Как будто ситуация и без того была недостаточно неловкая, дверь ближайшей к кухне комнаты открылась, и оттуда выплыло еще одно прекрасное создание, не утруждающее себя одеждой…
– Варя? – выдохнула в ужасе Аля в тот момент, когда Варя во все глаза уставилась на нее и закричала: «АЛЯ?!» Так вот почему запах духов и сумка показались ей знакомыми…
Варя прижала к глазами ладони и поспешно отвернулась, вопя. Алевтина вся покрылась красными пятнами смущения и умчалась обратно в комнату, сверкая пятками. И не только пятками, но этот образ Варя упорно старалась забыть, как и голые ягодицы брата.
– Слишком много голых тел! Слишком! – восклицала Варя, пока два застигнутых врасплох вроде бы взрослых человека придавали себе приличный вид. Теперь она видела детали, которые упустила, когда зашла: женские колготки у дивана, забытую деталь женского туалета под столом, два бокала в раковине…
Несколько минут спустя пунцовая Варя, скрестив руки на груди, стояла перед виновниками травмы нежной детской психики и сверлила их грозным взглядом. Аля, успевшая полностью собраться до того, как догорела метафорическая спичка, сидела на стуле, положив ногу на ногу. Она смотрела куда угодно, только не на Варю, и трогательно смущалась. Ее светлые волосы были в полном беспорядке, косметика под глазами размазалась…
Леша же не проявлял никаких признаков хотя бы каких-то угрызений совести. Первый шок, когда он внезапно увидел Варю на своей кухне, пока он кашеварил в чем мать родила, прошел, и теперь он сидел рядом с Алей на стуле, довольно скалясь. Одеждой он также решил себя не утруждать, попросту закутавшись в простыню. Теперь его вся эта ситуация даже забавляла.
– И что все это значит? – вопрошала Варя, грозно прищуриваясь.
– Понимаешь, детёныш, – начал Леша, – когда два взрослых человека сильно нравятся друг другу…
Аля, не поднимая глаз, сильно ткнула его в бок, да так, что тот от неожиданности чуть не слетел со стула.
– Не бей меня по ребрам, женщина, они и так устали, – возмутился Леша.
– А ты отвечай нормально! – прошипела Аля, вскакивая на ноги. – Правда, Леша, что все это значит, а?
С Леши тут же слетела довольная улыбка, было видно, что этот разговор ему совсем не хотелось начинать.
– Может, не будем сейчас выяснять отношения? – попросил он, кося глазами на Варю.
Аля поджала губы, одернула водолазку, пригладила пальцами волосы. Оба – и Варя, и Леша – знали, что такие вот мелкие движения значат, что Алевтина начинает злиться, и поэтому слегка сжались.
– Знаешь, что, – холодно произнесла она, краснея еще больше, – мне надоел этот твой инфантилизм. Вот когда ты начнешь вести себя, как взрослый, тогда и поговорим.
Резко крутанувшись вокруг своей оси, Аля прошествовала в прихожую, сунула ноги в сапожки, подхватила шубу и вылетела из квартиры, игнорируя Лешу, бросившегося за ней. Застыв перед захлопнувшейся дверью, он выдохнул и вернулся в кухню.
– Довольна? – буркнул он, падая на диван. – Вот черт тебя дернул прийти именно сейчас!
Варя присела на диван рядом с ним, страдальчески глядя на его хмурое лицо, подернутое утренней щетиной.
– А ты думаешь, если бы я не пришла, то ничего бы такого не случилось? – фыркнула она. – Аля тебе не одна из тех дурочек, которых ты цепляешь на одну ночь и тут же про них забываешь. Сам виноват, – добавила она, щелкнув его по лбу.
– А тебе обязательно быть такой мерзко правильной? – закатил глаза Леша. – Почему вы, бабы, все вечно усложняете? – расстроенно поинтересовался он у потолка.
– Я буду считать этот вопрос риторическим, – произнесла Варя, поднимаясь на ноги. – Я так понимаю, ты в полностью расстроенных чувствах?
Леша удрученно кивнул, подтверждая ее слова.
– Отлично, – хлопнула Варя в ладоши, – тогда я съем твой кусок запеканки.
Волшебного слова оказалось достаточно, чтобы Леша тут же стряхнул печаль и оживился.
– Какой запеканки? С бабанками? – подозрительно поинтересовался он.
– Ага, – отозвалась Варя, идя в коридор.
– Хрен тебе достанется моя запеканка, – догнал ее брат, а Варя украдкой улыбнулась. – И так девушку прогнала, еще и еду мою будешь есть. Обойдешься!
Вниз идти в простыне было не то что неудобно, но и холодно. Пока Леша влезал в джинсы и футболку, Варя вводила его в курс дела. Услышав, что сестра Астахова учудила, он вынес лаконичный вердикт, что там вся семейка страдает от психических расстройств.
Пока они спускались по лестнице, Леша тронул Варю за плечо и остановил.
– Слушай, не говори только маме, ладно? – попросил он. – Она переживала, когда мы с Алей расстались, не хочу, чтобы она лишний раз расстраивалась.
Варя хотела высказать брату все, что она о нем думала, но решила ограничиться кратким кивком. Марьяна Анатольевна действительно долго переживала, когда однажды хмурым осенним вечером Леша сказал, что больше Алевтина к ним домой приходить не будет. Мама уже строила на них большие планы, рисовала им безоблачное будущее в мире своих материнских фантазий, а тут такой внезапный облом.
