Закатив глаза, Варя вытянула руку с телефоном в сторону Леси.

– Скажи что-нибудь, а то он не верит, – попросила она.

Вздохнув, Леся отложила баранку в сторону. Не забирая телефон из Вариных рук, она наклонилась и громко воскликнула:

– Я домой не поеду, пока там эта истеричка!

– Убедился? – поинтересовалась Варя, наблюдая, как удовлетворенная Леся складывает руки на груди. На том конце провода повисло молчание. Видимо, Астахову тоже было необходимо время, чтобы переварить новую информацию.

– Так она из-за Вики ушла, что ли? – наконец, подал голос он.

Варя кивнула и промычала что-то неопределенное с положительным оттенком. Она ждала, пока Глеб додумает, что надо бы поехать и забрать сестру домой, и была уже готова выдвигать аргументы против. Несмотря на то, что ей совсем не хотелось развлекать Астахову-младшую оставшийся вечер, подвергать неокрепшую детскую психику Викиным выходкам ей хотелось еще меньше. В конце концов, Леся была не виновата в том, что Новикова была истеричкой.

Однако Астахов пошел по непроторенному пути и огорошил Варю.

– Слушай, – сказал он, – можно она у тебя переночует?

– Эээ… – растерянно пробормотала она. Шаблон начал рваться, ведь она-то думала, что Астахов будет требовать вернуть ребенка…

– Я понимаю, что ты вряд ли хочешь нянчиться с этой идиоткой, которая додумалась сбежать из дома, когда родителей нет в городе, но у меня тут Вика, и она… – Глеб вздохнул, и Варя даже через трубку услышала в его голосе усталость. – Короче, можно она у вас останется? Я за ней утром приеду.

Варя покосилась на Лесю, которая с догорающим угольком надежды в глазах смотрела на нее, вздохнула. Теперь, когда роли внезапно поменялись, ее уверенность в том, что не стоит девочку подвергать психологическим атакам, как-то внезапно стала исчезать, а в голову закрался крохотный червячок сомнений, а не спланированная ли это диверсия.

– Буду должен, – добавил Глеб, слушая тишину на проводе.

– Ну, ладно, – сдалась Варя. Лицо Леси тут же озарилось довольной гримасой.

Внезапно тишина в трубке была прервана громким хлопком, послышалась непонятная возня и требовательный женский голос, что-то вопрошающий.

– Ладненько, я побегу, – торопливо сказал Глеб. – Спасибо, Варь!

Едва он это сказал, как раздался дикий визг, переходящий в ультразвук. Прежде, чем он отключился, Варя успела услышать вопли Новиковой, раз за разом повторявшую ее фамилию.

– Мда… – пробормотала Варя, кладя телефон на стол. Леся понимающе закивала.

– Теперь понимаешь, да? Это просто поле боевых действий какое-то, а не дом, – пожаловалась она.

Варя кивнула, отлично представляя, насколько громкой могла быть Вика, если ей что-то хотелось. А уж когда она злилась, то можно было смело затыкать уши берушами – только так ее можно было нормально слышать без угрозы для барабанных перепонок.

Оттолкнувшись от стола, Варя направилась к большому шкафу вдоль стены. Насколько она помнила, именно там они хранили гостевые постельные комплекты.

– Ладно, пойдем, постелю тебе на диване. Ты ведь взяла с собой пижаму, да?

*

Разбудил Варю запах запеканки. Это было странно, так как обычно запахи к ее подъему по утрам никак не относились. Как правило, ее побудкой занимался Барни, который сначала окунал морду в миску с водой, а потом засовывал мокрый нос под одеяло. Это действовало куда лучше будильников, так как ледяная морда, с которой активно капает, никуда не исчезает в отличие от легкого движения пальцами по экрану телефона, который тут же выключает неугодной царской головушке звук.

Однако тем утром Барни Варю не потревожил. Недоуменно посмотрев на часы, Варя поднялась с кровати, поморщившись, когда ее босые ступки коснулись холодного пола. В квартире действительно пахло запеканкой, как раз такой, какую очень любил Леша, банановой с шоколадом. Ее умела делать только мама, и по утрам она ее готовила очень редко, так как для того, чтобы ее сделать, ей приходилось вставать на час раньше как минимум.

Варя уже собиралась выйти из комнаты в разведывательных целях, как остановилась. Она спала в одной майке, что было нормально, когда в квартире находились только они с мамой, но при наличии гостей стоило соблюдать хотя бы какие-то условности. Порывшись в шкафу, она извлекла на свет старые пижамные шорты, верх от которых затерялся в неизвестности, и надела. На шортах были изображены белые барашки на синем фоне, Варе их когда-то давным-давно кто-то подарил из родственников. Было это лет шесть назад, но они до сих пор на нее налезали.

Тихо ступая по прохладному деревянному полу, Варя прокралась к гостиной, откуда слышались голоса. Выглянув из-за стены, она увидела маму в фартуке, Лесю в черной пижаме c черепами и довольным лицом, измазанным шоколадом.

Этот неугомонный ребенок снова был полон энергии, будто не она уснула только во втором часу ночи. Варя бросила на нее хмурый взгляд. Люди, которые по утрам пели, словно бодрые соловьи, перепившие энергетика, вызывали в ней искреннее недоумение. Как можно было не любить спать? Тем более в субботу утром.

– Доброе утро, – поздоровалась мама, помахав лопаткой. – Между прочим, мы уже погуляли с Барни и сделали завтрак, пока ты, соня, спишь.

– Какие вы молодцы, – буркнула Варя, подходя к столу, на котором стояло огромное блюдо с ароматной запеканкой. Потерев заспанные глаза, она тяжко вздохнула. – Можно кофе? – с надеждой спросила она, но мама только цокнула языком. – Да-да, я помню, «хочешь кофе – делай сам», – надежда в голосе угасла.

Курсируя между кухонным столом, кофеваркой и холодильником, Варя постепенно просыпалась. Этому активно способствовал Барни, который следовал за ней след в след, надеясь, видимо, на то, что Варя случайно что-нибудь уронит прямо в его с готовностью подставленную пасть. Как говорится, что упало, то пропало.

К тому моменту, как ее губ коснулась обжигающая ароматная жидкость, Варя уже практически была готова окунуться в дивный новый день. Отпив глоток, она поморщилась, так как кофе был черным и совсем не сладким. Первая чашка утром должна была быть именно такой – бьющей по голове отбойным молотком.

Леся и Марьяна Анатольевна что-то активно обсуждали, и, насколько хватило Варе сознания, эта тема касалась собак. Кажется, Леся в красках рассказывала про их с Варей первую встречу, когда ее напуганный песик пытался сбежать от хозяйки, а Варя сумела его поймать.

– Кстати, дочь, – совершенно неожиданно для последней сказала мама, – сходи к Леше, позови его к нам завтракать. Если он потом узнает, что мы ели запеканку с бабанками, а его не позвали, не миновать нам беды.

– С чем-чем? – переспросила Леся недоуменно.

– С бабанками, – со смешком повторила Марьяна Анатольевна. – Когда мой сын был маленьким, он не мог выговорить слово «банан», путался в количестве «н». Зато буква «б» ему очень нравилась.

– Ага, поэтому запеканка у нас не с бананками, как у всех нормальных людей, – страдальчески произнесла Варя, – а с бабанками. А позвонить? – добавила она, повернув голову в сторону мамы.

– Я звонила несколько раз, но он не берет трубку, – пожала плечами Марьяна Анатольевна.

– Так может его вообще дома нет!

– Машина на месте, я в окно видела. Иди-иди, ленивец, – мама протянула руку и щелкнула Варю по носу, насмешливо щурясь, когда та вяло отмахнулась. – Все равно не ешь.

– Ладно, – закатила глаза Варя.

Поставив чашку на стол, она прошлепала в свою комнату, накинула толстый махровый халат, который использовался исключительно как верхняя одежда при походах к Леше, потом переместилась в коридор, сунула босые ноги в сапоги и отправилась в дальнее путешествие в квартиру этажом выше.

Леша съехал от них три года назад, как только смог наработать достаточно денег, чтобы сначала снимать собственное жилье, а потом и выкупить его у владельцев. При том, что он хотел жить отдельно, он не мог пойти против требования матери, поэтому искал квартиру как можно ближе к ним. К тому же он не мог оставить без присмотра сестру, так как был уверен, что только дай Варе волю, она пойдет в разнос.