Во-первых, учителя внезапно решили, что все предыдущие десять лет учебы, ученики занимались исключительно валянием Ивана, и за этот год хотели обучить всему, чему не успели до этого. Начиная со второго сентября, домашнее задание можно было смело называть лавиной, которая становилась все больше и больше, грозя погрести под собой тех, кто не успевал выполнять все вовремя. Каждый вечер после нескольких часов над очередным зубодробительным заданием по алгебре Варя еле находила в себе силы добрести до постели. О том, чтобы посмотреть новые серии, начавшие выходить, не могло быть и речи.

Во-вторых, присутствие новеньких, и в частности Глеба Астахова, отвлекало Новикову и ее клику куда надежней, чем любой гипноз. Если она и обращала внимание на Варю, то только затем, чтобы демонстративно пересесть подальше. Новая задача занимала ее целиком и полностью. Как внезапно оказалось, завоевать сердце новенького было куда сложнее, чем рассчитывала Вика. А Варя только наслаждалась бесплатным шоу, незаметно поглядывая на бесплодные потуги одноклассницы.

Да, Глеб сидел с ней на всех занятиях. Да, Глеб улыбался ей и заигрывал, отвешивая комплименты и обнимая за талию. Но точно так же он заигрывал и с остальными членами клуба «Я без ума от Глеба Астахова», которых с каждым днем становилось все больше. Когда Новиковой не было поблизости или когда она была отвлечена чем-то посторонним (что в принципе казалось невероятным, но почему-то происходило), Глеб с большой охотой отвечал на улыбки одноклассниц, подмигивал, всячески наслаждаясь таким обширным вниманием.

Однако, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Закончились и эти безмятежные две недели, за которые Варя перечитала две новые книги и даже успела понадеяться, что, возможно, этот год пройдет куда спокойнее предыдущих.

Первым звоночком стала погода, в раннее утро пятницы испортившаяся внезапно и, казалось, очень надолго. Проспавшая будильник Варя увидела за окном серое небо, мокрый асфальт и обилие зонтов, которые в том монохромном мире были единственными пятнами цвета. До выхода оставалось всего лишь полчаса, за которые надо было успеть позавтракать, одеться и выгулять пса — громадного кане-корсо по кличке Барни. Обычно в рабочие дни с ним гуляла мама, но в ту пятницу ей пришлось выехать на два часа раньше, и обязанность легла на плечи Вари. А так как пес недолюбливал мужчин, рассматривая их как потенциальную угрозу безопасности его хозяйки, Варя не могла попросить погулять с ним Лешу.

В итоге на первый урок она опоздала, попав, к тому же, в жуткую толкучку в метро. Дважды ее чуть не смело потоком людей, и Варя только чудом не упала. А выйдя на улицу, где будто специально зарядил дождь, она обнаружила, что забыла взять с собой зонт, заботливо приготовленный мамой с вечера.

Воровато оглядевшись у входа, она прошмыгнула в школу, воспользовавшись тем, что охранник у двери отлучился. Едва попав внутрь, Варя сломя голову бросилась в душевые, где до второго урока еле успела высушить голову.

Когда звонок прозвенел, приглашая учеников занять свои места, она уже сидела на месте, привычно спрятавшись за широкой спиной Руслана. Никто и не заметил, что ее не было, только Лиля, нахмурившись, смотрела на нее недоуменно, будто вспоминая что-то.

Не одна она была заспанная и недовольная жизнью. Вместе с дождем пришли первые признаки осенней хандры, и многие из одноклассников сидели сонные и хмурые. Даже Вика глядела на подруг исподлобья, будто те были виноваты в плохой погоде. Но стоило ей увидеть, что на нее смотрит сам Астахов, как недовольство жизнью исчезало с ее лица, сменяясь приторной улыбкой. Жаль только, что она не видела ровно такие же улыбки на лицах одноклассниц, когда на них падал взгляд Глеба…

Новенькие потихоньку смешивались со старенькими, обживаясь в новом коллективе. Витя Морозов, удачно найдя товарищей по духу среди футболистов, прочно слился с Костей и Сашей, дополнив их дуэт своей персоной. Они постоянно что-то обсуждали, то и дело взрываясь приступами громкого смеха. Настя Золотухина курсировала между Светой с Кристиной и Никой, которой всегда было так много, что она одна с успехом могла заменить целую толпу. Постепенно Золотухину все надежней прибивало к Никиному берегу, чему та была только рада. Первая сплетница школы нашла в румяной Насте благодарную слушательницу, которой не терпелось узнать все о новой школе. Одна только Мария, презрительно кривившаяся практически на все, что видела, не прибилась ни к чьей компании. Она все так же сидела на уроках с Кариной, тихо млевшей от выпавшего на ее долю внимания, но ни с кем особо не общалась, предпочитая на каждой перемене кому-то звонить и непрерывно жаловаться на жизнь.

Варя с новенькими не контактировала. К Марии она по доброй воле и в сознании не подошла бы ни под каким предлогом, Витя ей уже по определению не нравился, а Глеба, чьи недоуменные взгляды она порой замечала на себе, так цепко охраняла Вика, что даже если бы желание познакомиться у нее и возникло, то претворение его в жизнь было настолько же далеко от реальности, как и большая часть молодежных комедий, которые так часто выходят на большие экраны.

Только Настя Золотухина однажды подошла к ней на перерыве. Варя сидела на подоконнике в дальнем конце коридора, чтобы случайно не встретить никого знакомого, и собиралась начать читать новую книгу, только что купленную. С обложки на нее смотрел Десятый Доктор и Роза, воинственно нахмурившая густые брови. Обложка обещала далеков и киберменов вместе, и Варе не терпелось начать. Только она открыла книгу, как вдруг услышала вежливое покашливание где-то рядом. Оглядевшись, она заметила Настю, мигавшую любопытными глазами.

— Привет, — сказала она, косясь на книгу. — А что ты читаешь?

— Привет, — удивленно произнесла Варя. — Это роман о Докторе Кто.

— О каком докторе? — переспросила Настя, придвигаясь на шажок ближе.

— Докторе Кто, — повторила Варя, силясь не закатить глаза. — Есть сериал «Доктор Кто», он об инопланетянине, который путешествует во времени и пространстве. По нему пишут книги, которые в России только начали издавать.

— Как интересно! — с поддельным энтузиазмом воскликнула Настя.

— Ага, очень, — кивнула Варя, недоумевая, что было нужно розовой и румяной принцессе единорогов. Помявшись мгновение, Настя задала мучивший ее вопрос:

— Слушай, — сказала она, заливаясь краской. — А почему тебя зовут… Вороной?

Варя вздохнула, недоумевая, как это невинное создание вообще набралось смелости подойти к ней. Изливать душу ей совершенно не хотелось, поэтому она решила подшутить над новенькой.

— А ты что, не знаешь? — притворно удивилась она. Подманив пальцем покачавшую головой Настю, Варя громким шепотом произнесла: — Понимаешь… это тайна. Темная и ужасная.

— Я никому не скажу! — пообещала Настя, снедаемая любопытством.

— Что ж… — Варя огляделась. — Тогда слушай. Раз в месяц, когда над Москвой поднимается полная луна, я превращаюсь в ужасную птицу и, каркая, летаю над городом, неся с собой ужас и панику.

Настя отшатнулась, будто Варя ее укусила.

— Правду Ника сказала, что ты больная какая-то, — бросила она неприязненно и, резко развернувшись, убежала.

Варя только плечами пожала, возвращаясь к книге. У нее не было абсолютно никакого желания снова вспоминать ту историю, и она с усилием отогнала воспоминания прочь.

За несколько минут до звонка она покинула насиженное место на подоконнике и направилась в класс. По расписанию стояла физкультура, а спортивный зал находился снаружи. Чтобы туда попасть, надо было выйти из главного здания, пройти внутренний двор и зайти в большое здание, названное флигелем, хотя на него оно было совсем не похоже.

— Эй, — окликнули Варю сзади, едва она спустилась по лестнице. Не оборачиваясь, она продолжила путь, пытаясь запихнуть книгу в набитый до отказа рюкзак. — Да постой же ты!

Несколько мгновений спустя Варю догнал Глеб Астахов. Он щелкал пальцами в воздухе, как если бы пытался вспомнить что-то. «У меня сегодня прямо-таки день новеньких», — подумала недовольно она.