Учителя искусства же сами отпустили их пораньше, попросив задержаться тех, кто планирует сдавать экзамены. Но так как таких среди учеников одиннадцатого класса не было, все они радостно поспешили домой.

«Ну что же, — подумала Варя, подходя к метро. — Первый день пережит. Уже неплохо!»

========== Часть третья, познавательная ==========

Алексей Воронин стоял у стены, прислонившись к ней спиной. Его руки были скрещены на груди, а глаза осуждающе глядели на Варю, сидевшую напротив. Звонок директора вырвал его прямо с середины тренировки, где он обучал будущие таланты искусству вин чун, а Леша очень не любил, когда его занятия прерывались, даже по уважительной причине.

Несмотря на разницу в возрасте почти в восемь лет, Леша и Варя были очень похожи друг на друга: те же серые глаза, глядевшие на мир с прищуром, те же скулы, выделявшиеся на худом лице. Особенное сходство было в подвижности лица, которое в минуты, когда эмоции брали верх над разумом, буквально ходило ходуном. Отличались только волосы: у Леши они были темно-русые, коротко стриженные, а у Вари — угольно-черные, отпущенные до середины лопаток. Уже давно она красила их, пытаясь хоть как-то провести границу между их сходством. Шрама на левой брови, из-за которого выражение ее лица всегда было немного саркастичное, ей казалось мало.

— Не хочешь ничего сказать, пока мы не вошли внутрь? — подал, наконец, голос он. Леша старательно хмурился, но Варя знала, что долго сердиться он не мог, не на нее. Ее брат уже давным-давно играл роль ответственного взрослого, но каждый раз его выдержки хватало ненадолго. Пусть ему и было уже двадцать четыре, сам он считал себя куда младше, в развлечениях порой держась на одном уровне с Варей. Например, он мог с легкостью на спор съесть банку жгучего маринованного перца, бегая потом по квартире с криками.

— Хм, — протянула Варя, размышляя. — Я случайно пнула в голень одного парня.

— И все?

— И неслучайно разбила ему скулу, — добавила девушка, пожав плечами.

Леша, не сдержавшись, засмеялся, но быстро оборвал смех, понимая, что это никак не способствует образу ответственного старшего брата, которого вызвали в школу из-за поведения его младшей неразумной сестры.

— Знаешь, если ты постараешься звучать менее самодовольно, то тебя, возможно, и простят, — заметил Леша, изо всех сил стараясь сохранить лицо каменным. Но мысль о том, что его мелкая сестра побила парня…

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в приемную директора школы «Кленовый лист», медленно открылась, и из нее выплыла тучная дама с невообразимым начесом на голове. Более того, начес был фиолетового цвета, и брат с сестрой, переглянувшись, еле удержались от дружного хохота. Дама смерила их внимательным взглядом и пригласила войти.

Иммануил Вассерманович Залешин, директор их престижного учебного заведения, восседал в своем кабинете, хмуро перебирая бумажки и папки с личными делами. От посетителей его отделял громадный письменный стол из красного дерева, что делало директора еще меньше и толще. Свет яркой лампы, стоявшей на столе, падал прямо на его лысинку, которая блестела так, будто была готова пускать солнечных зайчиков.

Слева от письменного стола на резном стуле восседал Астахов-младший, с видом оскорбленной невинности прикладывая лед к лицу. Увидев Варю, он бросил на нее полный ненависти взгляд, который Леша заметил и так посмотрел на Глеба, что тот счел наилучшим просто отвести глаза. За стулом Астахова стояла женщина с такими же светлыми волосами и похожими чертами лица. Она была одета в деловой костюм и то и дело поглядывала на наручные часы, блестевшие в свете лампы точно так же, как лысина Иммануила Вассермановича. Женщина окинула оценивающим взглядом Варю, осмотрела ее брата и, скривив четко очерченные губы, отвернулась, что-то быстро печатая в смартфоне.

— Садитесь, Варвара, — сказал директор, обратив на вошедших внимание. — Нам предстоит долгий разговор.

Вздохнув, Варя уселась на резной стул, стоявший справа от письменного стола. За последние несколько лет она настолько часто попадала в этот кабинет, что все происходящее казалось ей ненастоящим. Не было того острого чувства адреналина, когда дрожат руки и сердце бьется так часто, будто сейчас выскочит из груди. Их не было и в первые разы, когда одиннадцатилетнюю Варю впервые привели на разговор с директором, но тогда все было куда страшнее. Иммануил Вассерманович был грозным дядькой, который в крайнем случае мог просто сесть на надоевшего ученика, а маленькая Варя, никогда не отличавшаяся крепким телосложением, чувствовала себя крохотной и незначительной. Теперь же директор скорее смешил, чем внушал страх. Да и присутствие Леши, стоявшего за ее спиной непоколебимой скалой, успокаивало. Да, он будет ворчать и, наверняка, расскажет матери, но ругать и наказывать сестру не станет.

— Что значит «долгий разговор»? — Астахова-старшая вскинула бровь. — Разве тут есть, что обсуждать? Исключить эту дрянь, и все.

У Вари внутри все похолодело, едва она подумала, что в этот раз Иммануил Вассерманович и правда ее исключит. Он грозился сделать это и в прошлый раз, и в позапрошлый, но до такого дело еще не доходило. Директор отчитывал ее, наказывал, но крайние меры не применял.

— Выбирайте выражения, мамаша, — откликнулся Леша, упираясь руками в спинку стула по обе стороны от Вариной головы. Та, не отводя глаз, смотрела на директора, который хмуро наблюдал за сценой, разворачивавшейся перед ним.

— Да как вы смеете! — возмущенно воскликнула «мамаша». — Эта ваша девица избила моего сына! Вы знаете, кто я?

Леша изобразил задумчивость, даже потер небритый подбородок.

— Нет, абсолютно не представляю, — покачал головой он. — А ты, Варь, знаешь, кто она? — Варя недоуменно пожала плечами, переводя взгляд на лицо брата, в глазах которого так и прыгали смешинки. – Вот, видите? — обратился он к матери Глеба. — Вас никто не знает.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — Астахова-старшая сложила руки на груди.

— Нет, что вы, — сказал Леша. — Но сын, хочу сказать, у вас так себе, если позволил девчонке, которая мало того, что младше его на год, но еще и ниже его на голову, цитирую, «избить» себя. И это при том, что она даже никакими боевыми искусствами не занимается.

— Протестую, — подала голос Варя. — Я его не избивала. Я просто забыла, что у меня на пальце кольцо надето.

— Ты вообще молчи сиди! — заявила мама Глеба, пока тот молча сверлил взглядом стену. — Радуйтесь, что мы не подаем на вас в суд, — она повернулась к директору и уперла руки в боки. — Иммануил Вассерманович, я требую, чтобы эту девицу немедленно исключили.

— Успокойтесь, Анжела Филипповна, — вздохнул директор. — Никто никого исключать не будет.

— Как это, не будет? — удивилась Астахова-старшая, округляя глаза. — То есть этот элемент с преступными наклонностями так и будет учиться вместе с нормальными детьми?

— Именно так, — кивнул Иммануил Вассерманович. — Но наказание мы все равно вменим.

— Так, стоп, — вмешался Леша. — При всем моем уважении, почему вы только Варю наказывать собрались? Я знаю свою сестру, — сказал он, отвечая на вопрос в глазах директора. — Более того, я сам учил ее защищаться. Но именно защищаться, а не бить людей просто так. Сдается мне, что эти ваши «нормальные дети», — обозначил Леша кавычки в воздухе, — вывели Варю из себя. Так что если и наказывать, то всех.

— Именно поэтому я попросил принести в кабинет записи с камер наблюдения, — кивнул директор. — Там должно быть видно, почему вообще этот инцидент произошел.

Варя только вздохнула. Опасение, что ее исключат, исчезло, но что-то ей подсказывало, что Глеб это просто так не оставит… А ведь у нее с самого утра было чувство, что в школу идти не стоило!

*

Почти две недели было солнечно, совсем не так, как должно быть осенью. Погода стояла летняя, будто оно решило немного задержаться, хватаясь за последние теплые деньки. И для Вари эти две недели прошли куда спокойней, чем можно было того ожидать.