Все быстро уснули, будто бы по комнате распылили особый газ, как в сериале «Кукольный дом», но на Варю он, почему-то, не подействовал. Она ворочалась с боку на бок, считала овец, считала овец на овцах, но ничего не помогало. Царапины ныли, бинт мешался, Руслан по-богатырски храпел…

Спустя еще десять минут Варя окончательно сдалась. Поняв, что сон в ближайшее время ей не грозит, она решила переждать где-нибудь в более удобном месте. Осторожно поднявшись, чтобы не разбудить случайно одноклассников, Варя закуталась в одеяло, всунула ноги в тапочки, захватила ноутбук и стала медленно пробираться между рядами ног, стараясь не наступить случайно на кого-нибудь. Впрочем, на кое-кого она наступила бы вполне неслучайно, но решила не рисковать.

Коридор встретил ее гулкой ночной тишиной. С улицы падали синеватые отсветы фонарей, по углам клубились тени, почему-то, тоже синие. Будто бы весь мир застыл в этом странном мире синевы. Поёжившись, Варя перехватила поудобней ноутбук и пошла туда, где она могла бы с удобством устроиться и посмотреть что-нибудь, например, первую часть о легендарных похождениях юного волшебника со шрамом на лбу.

Изначально Варя собиралась завалиться к Але. Так она поступала почти каждый раз в Пижамный день. Они вдвоем вполне помещались на диванчике, а Аля к тому же снабжала гостью пирожками и конфетами. Но в этот раз к подруге идти что-то не захотелось, а почему Варя думать не хотела. Вместо этого она круто развернулась и зашлепала в противоположную сторону, надеясь, что там, куда она направлялась, никого из учителей не было.

В те светлые времена, когда в школьном курсе обязательным предметом стояла астрономия, ее проводили в тогда еще новой пристройке, где внешняя стена и часть потолка были сделаны из стеклянных панелей. В этой обсерватории стояли телескопы, висели карты созвездий, ночью оттуда открывался отличный вид на звездное небо, хотя в центре города звезд было почти не видно. После того, как министерство образования решило, что астрономии юным умам хватает в курсе физики, обсерваторию закрыли, телескопы администрация куда-то тихо сплавила, а в кабинете сделали хранилище.

Когда к руководству пришел Иммануил Вассерманович, он пересмотрел значение такого кабинета и сделал из хранилища комнату отдыха как для учеников, так и для учителей. Туда в срочном порядке завезли упаднические диванчики, гигантские кресла и удобные кофейные столики, соорудили небольшую кухню, где можно было приготовить чайно-кофейные напитки. Там же стояли книжные шкафы с литературой развлекательного толка, которую нельзя было найти в библиотеке, а также большой телевизор и коллекция двд-дисков. Одно время из обсерватории пытались сделать «зимний» сад, поместив туда черепашек и рыбок, но они там не приживались. Черепашки пропадали, рыбки дохли, и никто не мог понять, почему. Во всем эта комната была прекрасна и удобна, если бы не одно «но».

По школе ходила так называемая городская легенда, что с каждым учеником, кто войдет в старую обсерваторию, случится что-то плохое. Как любая легенда, она упорно подтверждалась фактами. Действительно, над комнатой будто висело проклятье, которое падало на каждого подростка, кто набирался смелости ступить за порог. Кто-то ломал ногу, кто-то терял ключи или документы, одна семиклассница, после того, как прогуляла там на спор урок, была госпитализирована с острым аппендицитом в тот же день. Обсерватория быстро получила статус «проклятой», и ученики перестали туда ходить во избежание. Зато учителя там отрывались во все тяжкие. Аля как-то по секрету поведала, что именно там проводились самые отвязные их «совещания», где она и ее близкие по возрасту коллеги познавали дзен путем вдыхания курительных смесей.

Варя, будучи существом, подверженным всяким суевериям и мистике, в этот злой рок не верила. Она неоднократно пробиралась туда, прогуливая физкультуру, и ничего с ней не случалось. Она рассматривала это так: все самое худшее, что с ней могло произойти, уже произошло, а кроме этого ей уже ничего не было страшно. Именно туда она и направила свои стопы, решив дать городской легенде еще один шанс.

По пути в проклятую обсерваторию Варю посетила здравая мысль, и она свернула в буфет. Захватив там ведерко с попкорном, она-таки отправилась в место назначения. По пути она так никого и не встретила, что ее немного беспокоило. Школа будто вымерла либо подверглась атаке какой-нибудь взбешенной ведьмы и ее сонного заклинания. На подходе к дверям комнаты отдыха Варя невольно почувствовала трепет. Все-таки, городская легенда, как никак. Но потом она вспомнила, что девочка с аппендицитом еще с утра жаловалась на боль в животе, та, что сломала ногу, навернулась на коньках, а потерять ключи можно просто от рассеянности. Закатив сама на себя глаза, она решительно толкнула дверь.

На нее тут же дохнуло морозным зимним воздухом. «Какой идиот забыл закрыть окно?» — подумала Варя, плотнее кутаясь в одеяло, что было в принципе сложно сделать из-за попкорна и ноутбука. «Хотя нет, не так, — тут же поправилась она. — Здесь что, открываются окна?»

Этот самый идиот обнаружился внутри. Темная фигура стояла у приоткрытого окна с зажженной сигаретой, привалившись боком к стеклу. Фонарь с внутреннего дворика школы высвечивал знакомый четкий профиль с прямым носом, непослушные волосы, отливавшие синевой.

— Вот тебе и не верь после этого в проклятия, — пробурчала она недовольно. По изначальному замыслу пробурчать она должна была тихо, но в комнате ее голос разнесся словно тревожный набат.

Астахов вздрогнул, едва не выронив сигарету из пальцев, и уставился на нее.

— А ты что здесь делаешь? — откашлявшись, спросил он. На этот раз Глеб был одет в толстовку, что не могло не радовать Варю, у которой еще были свежи воспоминания от предыдущей встречи.

— Не спится что-то, — ответила Варя, проглотив язвительные ответы. — А ты? — спросила она, вспоминая ритуалы вежливости. Хотя она и так видела, что Астахов без стыда и совести курил в форточку.

— Не поверишь, но мне там тоже не уснуть, — отозвался Астахов, делая затяжку. — Я не привык ночевать в такой большой компании на неудобном матраце.

— Ясненько, — бросила Варя, которой надоело стоять в дверях истуканом. Подобрав полы одеяла, она прошествовала к дивану у стеклянной стены, чувствуя на себе взгляд Астахова.

Поставив попкорн и ноутбук на деревянный столик, Варя переукуталась в одеяло и забралась с ногами на диван, благодаря всех богов, что он не был кожаным. Кожаная обивка, конечно, хороша и смотрится неплохо, но вот сидеть на ней — сущее наказание. Летом к ней прилипает кожа, практически все материалы на ней скользят, а зимой она отмораживает филейные части тела за считанные минуты.

Варя хотела включить фильм, игнорируя Астахова, но отчего-то не могла этого сделать. Возможно потому, что вышеупомянутый субъект, не отрываясь, смотрел на нее, слегка прищурив глаза. Под этим взглядом ей было весьма неуютно. Не выдержав, Варя выпорхнула из одеяла, оставив его сиротливо лежать на диване, и пошла в сторону мини-кухни, намереваясь сделать себе чая.

Чайные принадлежности хранились в верхнем ящике небольшого кухонного гарнитура в нише, электрический чайник в гордом одиночестве стоял на тумбе. Долив туда воды, Варя всунула вилку в розетку и запустила нехитрый процесс кипячения. Обернувшись, она заметила, что Астахов все еще смотрит на нее.

Хрупкое душевное равновесие не выдержало такого давления. Обернувшись и скрестив руки на груди, Варя требовательно уставилась на Астахова:

— И чего ты с меня глаз не сводишь?

Ей показалось, что Астахов усмехнулся, но это вполне могла быть игра тени. Он сделал затяжку и выпустил дым струйкой, сложив губы трубочкой, перед тем, как ответить.

— Да вот думаю, за что Вика тебя так ненавидит.

Варя только пожала плечами, отчего-то чувствуя облегчение.

— И какие предположения? — поинтересовалась она, чувствуя, как по рукам ползут мурашки. Пусть температура за окном была всего лишь нулевой, что было слишком высоко для зимы вообще и декабря в частности, в одной футболке все равно было слишком холодно.