*
Собрание проходило гораздо дольше, чем рассчитывала Варя. Обычно заместитель директора — не сам директор, ведь для этого он был птицей слишком высоко полета — объявлял, что в тогда-то во сколько-то состоится Пижамный день, и все, кто не имеет задолженностей, имеют право на нем присутствовать. Далее, выслушав недовольный ропот двоечников, замдиректора перечислял основные правила поведения во время Пижамного дня, а так же сообщал, где можно найти более подробную информацию об организации, спонсорах и распорядке.
Однако в этот раз что-то явно пошло не так хотя бы потому, что на сцену вышел сам директор. Иммануил Вассерманович, отсвечивая лысиной в свете прожекторов, поприветствовал собравшихся, выразил надежду, что все школьники успешно справляются со сдачей экзаменов (Варя только мрачно покосилась в сторону классной руководительницы, которая в этот момент сияла, словно начищенный пятак), а потом внезапно запнулся, недоуменно поправляя наушник.
— Вася, — пробормотал он, пытаясь загородиться от микрофона, однако неудачно, так что его негромкий недовольный полушепот разнесся по всему залу, — ты чего несешь? Какие костры, какое чучело? Ты карточки перепутал?
Была объявлена техническая неполадка, директор взял временную паузу, скрывшись за кулисами, а аудитория захихикала. Захихикала, правда, с оттенком уважения, директор, все-таки. Алевтина Борисовна хихикала громче всех, согнувшись в три погибели на своем месте в первых рядах. Варя была уверена, что в этой «технической неполадке» виновата была именно она, не зря техник Василий, простодушный мужчина лет сорока, вот уже второй год безнадежно подбивал к ней клинья. Клинья, к его большому сожалению, подбиваться не желали, отчего техник Василий периодически грустил, а вся школа на переменах слушала разбитной шансон с уклоном в бандитскую тему. Госпоже психологу ничего не стоило пару раз улыбнуться, так и эдак намекнуть, а Василий уже летел на всех порах выполнять поручения.
Следующим моментом, на котором директор завис вместе с аудиторией, было представление спонсоров. В этом году администрация решила вместо простого вербального оповещения показать небольшой трейлер, в котором спонсоры сами рассказывали, что можно получить и чего они желают золотой московской молодежи. Трейлер подготовили, даже умудрились включить, но вот про звук забыли. Вместо звуковой дорожки внезапно заиграл тот самый шансон, который так любил техник Василий. На этом моменте Аля окончательно сползла на пол, уже не пытаясь выглядеть достойно.
Ближе к концу затянувшегося мероприятия телефон Вари внезапно подал голос, на весь актовый зал взорвавшись ее любимой песней из «Короля льва». Директор, и без того уже красный, как рак, окончательно сварился и гневно уставился в зал. К Вариному счастью, источник шума никто не успел засечь, так как она выключила его достаточно быстро, а те, кто успел, благоразумно отвели взгляд. Астахов, так и не сменивший место, укоризненно зацокал языком, глядя на поклонницу, сидящую перед ним. Почувствовав редкий миг единодушия, Варя присоединилась к этой пантомиме, попутно отключая звук на телефоне и пряча его в рюкзак.
Когда буря в стакане стихла, она снова вытащила мобильник и глянула на экран. Нарушителем дисциплины стало смс, полученное с неизвестного номера.
Юху, Белоснежка, твой принц — хотя я могу быть и гномиком, и даже сразу семью, только скажи >: Р — изволит узнать, когда ты свободна. Может быть, сегодня в восемь? Отравленные яблоки и узкие корсеты гарантирую; D
Не сдержавшись, Варя прыснула, чем немедленно привлекла внимание Астахова. Бесцеремонно выхватив у нее телефон, Глеб прочитал сообщение. Потом недоуменно покосился на Варю и снова перечитал текст, отбивая ее осторожные попытки заполучить телефон обратно. В другой ситуации она бы просто двинула Астахову под ребра и легко бы выхватила мобильник, но приходилось вести себя тихо: директор упорно что-то вещал, связанное с правилами посещения ванных комнат, и привлекать его внимание снова было нежелательно.
— Это ты, что ли, Белоснежка? — спросил он, недоуменно косясь на Варю. — Любим ролевые игры, а, Воронина? — усмехнулся он. — Ты открываешься мне с новой стороны!
Издав полу-вздох, полу-рычание, Варя бросилась вперед, пытаясь вытащить телефон из длинных цепких пальцев Астахова, но не тут-то было. Пользуясь явным преимуществом в длине конечностей, он просто вытянул руку в противоположную сторону, продолжая насмешливо усмехаться.
— Астахов, — прошипела она, — если не отдашь мобильник, устрою тебе сеанс замечательной народной игры «догони-меня-кирпич».
Тому было довольно сложно произнести что-то вразумительное, так как вся эта ситуация его очень забавляла: плечи и грудь Глеба тряслись в попытках сдержать рвущийся наружу смех.
— И снова хомячок выглядывает, — сдавленно прошептал он. — Может быть, тебе колесо подогнать по-быстрому? Ты, кажется, готова обеспечить Москву электроэнергией на ближайшие лет десять.
Едва слышно чертыхнувшись, Варя откинулась на свое сидение, глядя на Астахова уничижительно. Видя, что она не рвется отбирать мобильник, а скрестила руки на груди, упорно пытаясь просверлить своими гляделками две аккуратные дырочки в его голове, Глеб тоже вернулся на свое место.
— Ведешь себя как ребенок, — бросила ему шепотом Варя. В ответ Астахов показал ей язык и поддразнивающе помахал телефоном прямо перед ее носом.
— Да вы оба ведете себя как сущие дети! — не выдержала Лиля, которой все эти телодвижения мешали читать. К слову, на этот раз она познавала искусство вышивания звездочкой. Речь директора была ей настолько же интересна, насколько историков занимала таблица Менделеева. — Глеб, — грозно прошипела она, глядя на одноклассника подобно Медузе Горгоне, — немедленно отдай Варе телефон. — Закатив глаза, Астахов бросил мобильник Варе на колени. — А ты, — Лиля повернулась к подруге, — выключай звук! Тебя что, учить надо, как не палиться во время собраний?
— Нет, госпожа Филатова, — шутливо склонила голову Варя, которую возвращение телефона очень порадовало.
Лиля еще раз бросила на разбушевавшихся одноклассников строгий взгляд и углубилась в книгу, не забыв ткнуть в бок похрапывающего Руслана. Бедняга не выдержал нудной и утомительной речи директора и, ссутулившись, насколько это позволяло кресло, прикорнул на подлокотнике.
До конца собрания Варя, догадавшаяся, что сообщение пришло ни от кого иного, как от Матвея, переписывалась с новым знакомым. Матвей писал в своей излюбленной манере, вкладывая в обычные, вроде бы, слова двойное, а то и тройное значение. Размышляя над очередным посланием, Варя заметила, что Астахов нет-нет, да поглядывал на экран ее телефона, но больше отбирать его не стремился. Такое поведение было по меньшей мере странным, но Варя не стала вдаваться в подробности. В конце концов, о странном поведении Астахова должна была беспокоиться Вика, а никак не она.
*
Неделя прошла во всеобщей суматохе. Надвигался Пижамный день, и учителя ничего не могли поделать со своими подопечными: их всех охватила лихорадка грядущего праздника. Педагогическому составу оставалось только покорно терпеть, ведь и они ждали Пижамный день. Во-первых, администрация не забывала про них и торжественно вручала премию, во-вторых, под покровом ночи, все учителя собирались на грандиозную попойку в учительской, когда все ученики ложились спать.
Пижамный день был целиком и полностью заслугой руководства школы «Кленовый лист». Изначально он задумывался как коллективный выезд на природу на выходные для того, чтобы сплотить учеников и поднять их боевой и товарищеский дух. Однако школа начала расти, классы увеличиваться, и вот уже вместо ста послушных деток вывозить пришлось почти триста… И дирекция решилась на переигровку.
Основная идея осталась прежней — поднятие духа товарищества между учениками, однако исполнение существенно изменилось. Выходные сократились до суток и перенеслись на рабочую неделю: теперь утомленным ученикам не надо было брать день отдыха, чтобы восстановиться морально и физически к учебному процессу. Вместо этого они веселились с четверга на пятницу, а потом отдыхали еще два дня. К тому же место дислокации с неконтролируемой среды превратилось в школу, где дети, как малые, так и великовозрастные, проводили свои игрища.
