— Варюша, — ласково позвала Марьяна Анатольевна. — Иди сюда, дочь моя, — она говорила тем самым голосом, после которого ее подчиненных откачивали врачи из кареты скорой помощи.

Мстительно щелкнув пса по носу, Варя разделась и поплелась на казнь.

Марьяна Анатольевна располагалась на диване. Она царственно созерцала один из отчетов сотрудников, братья-близнецы которого лежали на полу внушительной кипой. Деловой костюм и рабочие очки на носу подсказали Варе, что мама в спешке покинула офис, что ей самой не предвещало ничего хорошего.

— Привет, — вяло махнула рукой Варя, подходя к дивану, но не присаживаясь. Разбор полетов надлежало принимать стоя.

— Минутку, — улыбнулась ей мама, возвращаясь к отчету. В правой руке она держала красный карандаш, которым время от времени оставляла в тексте пометки. В каких-то отчетах пометок было совсем немного, и это значило, что суровая начальница была довольна. В других, и их было большинство, пометок было больше, чем самого текста. Будущее авторов таких отчетов было незавидным.

Наконец, она внесла последнюю правку и отложила отчет в сторону, переводя взгляд на дочь. Варя тут же потупилась, изображая крайнюю степень раскаяния, избегая смотреть в глаза матери. Взгляд Марьяны Анатольевны, отточенный на подопытных кроликах в офисе, бил лучше стрелы Робина Гуда и всегда попадал в цель.

— У меня нет слов, — вздохнула она, качая головой. — Обязательно было выбирать такие слова? Нельзя было выразиться как-нибудь… помягче?

— Да куда уж мягче! — воскликнула Варя. — Пусть радуется, что не матом… Подожди, — она недоуменно уставилась на мать, которая с мягкой улыбкой глядела по сторонам, — и ругать ты меня не будешь?

— А смысл? — пожала плечами Марьяна Анатольевна. — У меня желание послать вашу классную куда подальше появилось еще в процессе первого родительского собрания в пятом классе. Только мне с ней ругаться было несолидно, да и для тебя плохо, а тебе… — она снова вздохнула. — Не исключают, и хорошо.

— Не исключают? День сюрпризов, не иначе.

Марьяна Анатольевна сняла очки и потянулась за тряпочкой, чтобы стереть с них невидимые пылинки. Теперь уже она избегала смотреть в глаза дочери.

— Ирина Владимировна была в ужасе от твоего «хамства», — показала она пальцами кавычки, — долго и весьма истерично разглагольствовала, что мы воспитываем тебя неправильно, проехалась по мне и твоему отцу, высказала все, что она думала о нашей семье… — Варя машинально сжала кулаки, снова чувствуя злость. — Даже Леше досталось, — хмыкнула мама. — Она назвала его невоспитанным амбалом, которого мы науськиваем на добрых людей.

— Это она-то добрая?! — поразилась Варя. Она еще много хотела сказать о своей классной руководительнице, но Марьяна Анатольевна оборвала ее коротким жестом.

— Я тоже в стороне не осталась, не волнуйся. Короче говоря, — она отложила тряпочку и снова водрузила очки на нос, — побеседовали мы с ней обстоятельно и эмоционально, так что в школу тебе, наверно, лучше до понедельника не ходить. Дадим вашему эмоциональному Пропеллеру остыть.

Варя поникла.

— Все-таки наказание назначат? — спросила она опечаленно. Что-то подсказывало ей, что в назидание посещение Пижамного дня для Вари будет запрещено самим директором, а тут уж ничего не поможет.

— Нет, не волнуйся, — ответила Марьяна Анатольевна сразу же воспрявшей духом дочери. — Назовем это… мерой предосторожности против излишне горячей головы Ирины Владимировны. А если она начнет возмущаться, то я не против повторить сказанное директору.

Не выдержав, Варя бросилась на диван и крепко обняла маму. Она очень редко открыто проявляла эмоции, поэтому та на мгновение замерла, не веря своим глазам, а потом прижала к себе дочь со счастливой улыбкой на лице.

— Спасибо, мам, — пробормотала Варя, уткнувшись носом в ее плечо. — Ты у нас настоящая львица.

Марьяна Анатольевна засмеялась, ласково гладя дочь по волосам.

— Вообще-то, я больше похожа на медведицу, — пробормотала она чуть дрогнувшим голосом, — но львица мне тоже нравится.

Вся пятница прошла в незыблемом покое и неге. Проснувшись ближе к полудню, Варя быстро ответила на встревоженную смс-ку Алевтины, пролистала удивленные сообщения от Лили и поняла, что с легкого языка Астахова («А может быть, он и не виноват», — пропищал тонкий голос разума, от которого Варя тут же отмахнулась) вся школа знала о ее стычке с классной руководительницей. Но Варю это не беспокоило. В слова мамы, что ее никто не накажет, она верила непоколебимо.

Но если она думала, что так просто отделается от расспросов, то сильно ошибалась. В пятницу ей еще удавалось избегать внешнего мира, зарывшись с носом в книги и выключив телефон, но кара общественного внимания все же настигла ее, но уже в субботу.

В назначенное время Варя вышла из перехода метро «Кутузовская», умудрившись не опоздать. Почти сразу же ей посигналил красный джип, на переднем сидении которого была Лиля, выглядевшая непривычно возбужденной. На месте водителя сидела ее мама, Маргарита Иосифовна. Увидев ее, Варя внутренне сжалась. Эта женщина всегда казалась ей безумно строгой и грозной. Если ее собственная мама прятала свой железный характер за доброжелательной улыбкой и внешностью Аленушки из сказки, то Маргарита Иосифовна была похожа на Снежную Королеву — она была такая же высокая, светловолосая и холодная.

Едва Варя уселась в машину, Лиля набросилась на нее с расспросами, что было ей совсем не свойственно.

— Ты правда это сделала? Ты послала Ирину Владимировну в… Туда? Серьезно? Как ты решилась! Наверно, она тебя сильно довела, да? — посыпались вопросы один за другим. Варя даже опешила, так непривычно было слышать поток совершенно несерьезных вопросов от обычно спокойной, как танк, Лили.

— Лилия, что за поведение? — возмущенно оборвала ее мать.

— Прошу прощения, — отозвалась девушка, — но степень моей заинтересованности в этом вопросе достигает красной отметки, так как Ирина Владимировна уже давно доводит меня своими замечаниями.

— Доводит? Тебя? — не поверила своим ушам Варя, в то время как машина плавно тронулась с места, вклиниваясь в поток.

Лиля повернулась к ней, насколько это позволял застегнутый ремень безопасности.

— Конечно, — кивнула она. — Прямо с пятого класса и начала.

— А к тебе-то за что? — поразилась Варя, во все глаза глядя на одноклассницу. — Ты ведь учишься на одни пятерки, постоянно участвуешь в соревнованиях, в олимпиадах занимаешь первые места… Чего еще ей надо?

Лиля согласно кивнула.

— Она очень странная женщина. Ее все время что-то не устраивает. В смысле, у нее есть ее любимчики, — Лиля сморщила нос. — Например, она души не чает в Вике.

Варя скорчила рожицу отвращения, и Лиля прыснула, отворачиваясь и усаживаясь, как полагается.

— Ну, тебя она недолюбливает из-за Розы, — подала голос Маргарита Иосифовна, глядевшая сосредоточенно на дорогу. — Сколько раз меня вызывали в школу из-за ее выходок, я даже вспомнить не могу. Наверно, в момент, когда ей торжественно выдали аттестат, половина педсовета вздохнула с облегчением. А другая половина схватились за сердце, представив, что натворишь ты, но их ожидания не оправдались.

Лиля жила в одном из тех небоскребов, что гордо стояли в Москва-Сити. Еще на подъезде к дому, Варя почувствовала, что у нее захватывает дух от простого взгляда на этих гигантов архитектурной мысли, а уж что с ней могло бы быть, боись она высоты… Но, к счастью, высоты она не боялась.

Чтобы попасть в Лилину квартиру, недостаточно было просто нажать кнопку в лифте. Сначала Маргарита Иосифовна вставила небольшой ключик в замочную скважину под рядами светящихся кнопочек и повернула его. Едва она это сделала, на панели зажглись несколько кругляшков с номерами, до этого не горевшие.

— С непривычки может немного заложить уши, — предупредила ее Лиля, нажимая на кнопку с номером «84», — но ты не волнуйся, это пройдет.

Варя только ошарашенно кивнула. «Красиво жить не запретишь», — думала она, пока лифт быстро поднимался по этажам. До этого Варя и представить себе не могла, что ее одноклассница жила в пентхаусе на одном из последних этажей. Их школа была, конечно, дорогой и модной, даже, можно сказать, из тех, что называли «мажористыми», но восемьдесят четвертый этаж с личным ключом — это было сильно даже для них.