— Да что с тобой такое? — воскликнула она, еле поспевая.

Леша остановился на месте, отчего Варя едва на него не налетела. Спина его окаменела, а когда он медленно развернулся, она увидела, что в его глазах поблескивают слезы. Она тут же ощутила себя виноватой, хотя отлично знала, что ни при чем.

— Да ты… — начал Леша и сбился, опуская глаза и медленно сжимая пальцы на руках. Варя узнала это движение: она сама всегда делала так же, когда пыталась не сорваться на крик. — Ты хоть на минутку представь, что я почувствовал, когда мне с твоего телефона незнакомый голос позвонил и сказал, что ты случайно разбила голову. Я думал, у меня сердце остановится! Ты даже не догадываешься, что я только себе напредставлял, пока ехал в твою чертову школу!

Леша отвернулся и спрятал лицо в ладонях. Варя почувствовала, как у нее самой наворачиваются слезы на глаза, и шмыгнула носом. Голос разума уверенно заявлял, что им с ней не за что извиняться, но чувство стыда росло как на дрожжах.

Послав к черту голос разума, она подошла к брату и обняла его, игнорируя его вялые попытки отвести ее руки. Она знала, что все это было только для вида, все-таки Леша был настолько же горделив, насколько была сама Варя. Если бы он хотел оттолкнуть ее, он смог бы это сделать одним мизинцем.

Поднявшись на цыпочки, Варя виновато уткнулась лбом в его предплечье, выше она просто не доставала.

— Прости меня, пожалуйста, — пробормотала она. — Я не подумала.

— Ты вообще редко думаешь, — проворчал Леша, обнимая ее в ответ. Его сестра была такой маленькой по сравнению с ним, что он постоянно опасался, что ее сдует случайным порывом ветра, а уж что могли сделать озлобленные подростки, у которых в крови играют гормоны, а нервы насколько расстроены, что готовы взорваться из-за любого пустяка…

— Прости меня, — тихо повторила Варя, вздыхая.

— Как я могу тебя не простить? — грустно усмехнулся Леша, глядя на сестру сверху вниз. – Ох, Варька… Обещай, что…

— Буду осторожней? — закончила за него она. — Обещаю.

— Уж пожалуйста, — Леша разомкнул объятия и отпустил ее. — В прошлый раз я едва справился и то, только потому, что у меня осталась ты. Я не хочу пытаться пережить это снова.

Варя поспешно стерла слезу и быстро закивала. Леша печально улыбнулся ей и приобнял за плечи. Они медленно пошли к двери, думая об одном и том же. О том, что не переживут, если потеряют друг друга.

========== Часть девятая, поворотная ==========

Заслуженные две недели отдыха, заработанные буквально собственными слезами и кровью, растаяли быстрее, чем зарплата в руках шопоголика. Не успела Варя оглянуться, как ненавистный понедельник подкрался вплотную.

Каникулы у нее прошли очень насыщенно. Марьяна Анатольевна, встретив дочь грозным взглядом, быстро осмотрела ее голову, уточняя масштаб повреждений, а потом решительно отключила в квартире интернет. На все протестующие вопли Варвары она только сдвигала брови и складывала руки на груди, говоря, что пока руки дрожать не перестанут, никакому беспокойству ее дочь подвергаться не будет.

Пользуясь положением начальницы, Марьяна Анатольевна взяла себе неделю отпуска, чтобы как следует ухаживать за Варей. Сбагрив домашние дела и Барни на Лешу, несмотря на то, что Варя весьма громогласно протестовала, напоминая маме, что Барни, при всей его милости, мужчин на дух не переносил. Марьяна Анатольевна только отмахнулась.

Все неделю, в течение которой Варя должна была принимать таблетки и избегать каких-либо волнений, мать и дочь провели на даче. Дачей горделиво назывался старый дом, перестроенный еще тридцать лет назад из не менее старого амбара. Весь дом пропах мышами и сыростью, а чтобы протопить его требовалась вечность и еще немного, но Варя бывать там любила. Не осенью, когда грядки на участке уныло голые, а на земле валяются полусгнившие несобранные яблоки, попадавшие с диких яблонь. Летом можно было пойти искупаться в пруду за забором или на том же пруду засесть с удочкой и выловить пару карасиков.

Но Марьяна Анатольевна и в начале октября нашла им занятие. Растолкав дочь на рассвете, она торжественно вручила Варе необъятную плетеную корзину, из которой подозрительно попахивало сырой землей и чем-то, не поддававшимся описанию. Недоуменный вопрос Вари, за каким чертом ей эта корзинка в полшестого утра, Марьяна Анатольевна не менее торжественно проигнорировала, посвящая дочь в почетные дамы ордена грибников.

Надо сказать, что грибники из обеих Ворониных были так себе. Трехчасовое шатание по мокрому лесу, не просохшему еще после предыдущего дождя, не позволило заполнить корзинку даже на половину, и домой дамы вернулись в настроении весьма далеком от радужного. Марьяна Анатольевна недовольно вытаскивала многочисленные веточки и листочки, невесть как застрявшие в ее длинной косе, а Варя с тоской думала о потерянном для сна времени.

В таком стиле прошла вся неделя. К концу этих пыточных семи дней Варя была готова продаться в рабство первому, кто предложит ей горячую воду с шампунем. А если этот великодушный человек проведет ей интернет прямо к ванне…

После того, как курс лекарств был пропит и результат в виде отсутствующей дрожи наступил, Варя получила помилование. Ноутбук, наверное, еще никогда прежде не видел столько радости от своего появления. Но Марьяна Анатольевна была на страже и, ласково улыбаясь, оповестила дочь, что если та запрется в комнате и будет выходить только за едой, то их славный дуэт грибников снова отправится в лес искать приключения на свои корзинки.

От этой жуткой участи Варю спасла Алевтина. В школе как раз начались официальные каникулы, и, так как штатному психологу без учеников на рабочем месте было делать нечего, Аля быстренько свинтила со службы, прикрываясь больничным.

Скалодром на Кутузовском был более чем рад их принять. У Али там был постоянный абонемент, не тот, который выдается на месяц, а специальный, годовой. Ей его уже который раз оформлял, тяжко вздыхая, один из инструкторов, давно и безнадежно влюбленный в очаровательную мадам психолога. Надежды, что когда-нибудь Аля обратит на него внимание, он не терял, но навязываться не спешил. Поэтому, каждый раз, когда Алевтина появлялась на скалодроме, он лишь бросал на нее мученические взгляды невыносимой страсти с другого конца помещения.

По молчаливой договоренности, они говорили обо всем, кроме школы. Взбираясь по соседним трассам, Аля и Варя увлеченно обсуждали новую пассию Леши, недавний развод звездной пары, очередную неудавшуюся попытку Али приготовить блюдо со сложно произносимым названием, словом, все, кроме того, что Алю действительно интересовало.

Только раз она не смогла сдержаться. Варя как раз переодевалась после четырехчасовой тренировки, чувствуя, как приятно дрожат мышцы после длительной нагрузки. Аля, уже переодевшаяся, сидела рядом на лавке, разминая ступни.

— Хочешь обратно в школу? — нарочито безразличным тоном поинтересовалась Аля, внимательно разглядывая покрасневшую от массажа ступню. Варя только бросила на нее насмешливый взгляд, ничего не отвечая. – Нет, ну, а что ты смеешься, — Аля подняла голову и уставилась на Варю. — Сегодня уже пятница, что значит, что к нашим серым будням возвращаться придется скоро.

— А спрашиваешь ты потому, что…

— Потому что беспокоюсь о твоем душевном состоянии, — заявила Аля. — Особенно после того, как ты снова станешь ходить на занятия.

— Скажи мне, я что, действительно произвожу впечатление ненормальной нестабильной психички? — не выдержала Варя.

— Так я и не об этом, — даже не пытаясь скрыть довольную улыбку, ответила Алевтина. — Как раз наоборот. Я беспокоюсь о том, как ты себя поведешь, когда столкнешься со всеобщим вниманием.

Варя недоуменно уставилась на подругу. Всю злость, вспыхнувшую сухим костром, как ветром сдуло.

— А при чем тут всеобщее внимание? — озадаченно спросила Варя, присаживаясь на лавку рядом с донельзя довольной Алей. Она прямо-таки светилась от того, что сумела заинтересовать Варю этой темой.