В день последнего звонка одиннадцатиклассники не учились. Официально у них еще были уроки, но фактически последний учебный день они отучились еще вчера. А сегодня с утра они собрались в классной комнате, чтобы подготовиться к проходу по живому коридору и концерту, который для них устраивали ученики и учителя.
Еще в ту светлую пору, когда одноклассники бурно обсуждали концепции праздников, наряды и номера для концертов, Варя твердо решила, что ничего особенного надевать не будет. Не будет, и все тут. Но судьба в лице — ну кого же еще — Лили планы ее попутала. Пока Варя находилась в прострации, на классном совете было решено, что девочки наденут белые платья одобренного фасона, а мальчики придут в светло-серых костюмах.
К счастью, Лиля, благодаря меркам, снятыми Розой для выпускного платья, знала Варин размер и заказала и ей платье. Случилось это как раз тогда, когда Варя была в самоволке, а за всем, что произошло за то время, Лиля просто забыла ей об этом рассказать. Зато, когда Варя заявила, что не будет выряжаться и вообще идти на последний звонок не особенно хочет, Лиля так на нее посмотрела и таким тоном сказала: «Пойдешь и точка», — что Варин инстинкт самосохранения прямо-таки взял и заткнулся.
А платья, к удивлению, девочки и правда красивые заказали. Длиной до колена, с круглым вырезом на ключицах и рукавами до локтя, платье состояло из верхнего и нижнего слоя. Нижний был похож на шелковую сорочку и доходил до середины бедра, а верхний представлял собой причудливо выполненное кружево чистого белого цвета. Платье не облегало фигуру, как вторая кожа, но и не висело бесформенным мешком. Варя даже сама себе понравилась. И даже согласилась на то, чтобы стилист, которого заказали специально для девочек, сделал ей прическу и макияж. И результат ей тоже понравился.
Девочки, что тоже было неожиданно и внезапно, как-то сплотились и выступали единым фронтом. Даже дива Мария, новенькая, которая так и слилась с коллективом за год, не корчилась и кривилась, а как-то подозрительно доброжелательно помогала Карине накраситься.
Остальные новенькие уже давно стали старенькими. Настя Золотухина, все такая же улыбчивая и румяная, влилась в компанию сплетницы Ники и общалась, в основном, либо с ней, либо с Кристиной и Светой, которые, как в поговорке, ходили всегда парой. Но для Насти они сделали вип-билет в свой маленький клуб избранных. Витя, фанат футбола, хоть и не попал в команду, тусил с парнями, и то и дело от них слышались жаркие споры по поводу и без. Чаще, конечно, они касались спорта и футболистов, и Варя в такие моменты искренне сочувствовала тем, кто стоял рядом. О Глебе же и его вхождении в коллектив и говорить было бессмысленно.
Финальным штрихом в их нарядах стала перекинутая через плечо лента с надписью «Выпускник», выполненной причудливой золотистой вязью на изумрудно-зеленом фоне. На фоне белых платьев и светло-серых костюмов смотрелась она прекрасно. И необычно, ведь у подавляющего большинства выпускников она была красной или белой. Но школа «Кленовый лист» и тут нашла, чем выпендриться.
Варя шла по живому коридору и никак не могла поверить, что все, чудо случилось. Еще чуть-чуть, еще немного — и все, она свободна. Осталось только сдать экзамены и выдержать выпускной. И если по поводу экзаменов Варя волновалась, то сомнений на тему, идти или нет, на выпускной уже не осталось. Роза так и сказала: если после всех ее мучений Варя не наденет сшитое многострадальными ручками дизайнерской надежды России платье, то эта самая надежда этими самыми ручками ее придушит. И никто ее не сможет остановить. И в этом Варя не сомневалась, поэтому вопрос в духе Шекспира больше не поднимался.
По большей части шествия по живому коридору Варя плелась где-то в конце, держа за ориентир широкую спину Руслана, которого потерять в толпе одноклассников было невозможно. Где-то рядом с ним виднелась макушка Лили, чья голова крутилась чуть ли не вокруг своей оси. Глеб то оказывался рядом, то убегал вперед, то снова возвращался с коробкой конфет в руках, которую ему уже кто-то успел сунуть. Он весь светился, а Варя еле сдерживала улыбку, глядя на него.
В целом, шествие прошло для нее тихо и спокойно, если не считать ора третьеклассников, которые, увидев Варю, начали бесноваться и закидывать ее цветами и шоколадками. Причем шоколадками они метались как-то особенно прицельно. По крайней мере, только воспитанная тренировками и жизнью с Лешей реакция помогла перехватить «Аленку» у самого лица. Кто-то — Варе показалось, что это был тот самый ребенок, который спрашивал, можно ли и ему оборотнем стать — всунул ей в руки горшок с орхидеей, из-за которой Варя несколько растерялась. В итоге, после третьего класса, Варя оказалась одной из самых задаренных выпускниц. По крайней мере, за цветами ее почти не было видно.
Концерт проскользнул как-то мимо. Нет, Варя честно смотрела сценки младшеклассников и слушала песни, выступления школьного хора и тех, кто был готов, как настоящий мастер, исполнить композицию самостоятельно. Отличились учителя, поставившие номер на манер греческого танца богинь. Но все это проскальзывало мимо сознания, словно мокрое мыло по залитому водой полу. Оно, сознание, улавливало настоящее фрагментами, рассыпчато, словно крошки. Выхватывало из происходящего отдельные моменты: речь директора, например, Варя не слышала, зато зеркальный блеск его лысины запомнила, наверно, на всю жизнь. Еще запомнила, что Глеб, почему-то, сидел не рядом с ней, на ряд ниже и слева, и ее глаза то и дело возвращались к его светловолосой макушке.
Когда концерт кончился, они отправились гулять по Москве, благо, школа была в центре и до главных достопримечательностей было рукой подать. Ирина Владимировна, как все еще ответственная, отправилась с ними, и все время кудахтала и истерила, стоило кому-нибудь из них отойти от основной группы хоть на пару шагов. Улыбаясь фотографу на групповых фотографиях, Варя тешила себя мыслью, что осталось совсем чуть-чуть. Буквально капельку.
Но все это было днем, а вечером они плавно переместились к Лиле. Родители Филатовых уехали на две недели, и квартира стояла пустая. По первоначальному плану они должны были собраться у нее вчетвером, отметить последний звонок в узком дружеском кругу и остаться ночевать. А потом, следующие три дня, безвылазно сидеть и готовиться к первому экзамену, который должен был быть во вторник. Экзаменом была математика, поэтому нервничали все, кроме Лили. Та вообще не парилась и сохраняла последний оплот спокойствия.
Но потом планы как-то незаметно смешались. Когда их четверка уже собиралась уходить, к ним как-то сами собой прибились несколько одноклассников, и когда они узнали, что те собираются у Лили, чтобы отпраздновать в тесном дружеском непьющем кругу, напросились с ними. А Лиля, атакованная с нескольких сторон, не сумела отказать. Варя уже простилась с мыслью о тихом приятном вечере, но на удивление посидели они вполне неплохо.
Правда, пусть вечер был приятным, тихим ему оказаться так и не удалось. Ближе к девяти вечера Лиля собралась с духом и выпроводила незваных гостей. Но стоило ей выдохнуть с облегчением и отправиться переодеваться из платья во что-то более удобное, как двери лифта раскрылись с ехидной трелью, и оттуда вывалилась несравненная Роза, а с ней Матвей и еще куча народа, по большей части незнакомого. На все аргументы Лили, что они уже собирались идти спать и вообще квартира на выходные за ней, Роза отмахнулась и заявила, что пати продолжается.
Лиля попыталась было с ней поспорить, но тут, словно чертик из табакерки, откуда ни возьмись, выскочил Матвей и, цапнув ее за локоток, изящно увел в сторонку. Что именно он там втолковывал Филатовой-младшей, Варя не слышала, но вернулась Лиля настроенная как-то даже слишком индифферентно по отношению к гульбищам. Только пожала плечами и плюхнулась на диван, выражая всем своим видом пофигизм. А Матвей выглядел довольным просто донельзя. На его кудрявой голове был повязан красный галстук на манер повязки, а на щеке Варя разглядела следы чьей-то синей помады. Она хотела было спросить, откуда у него такой боевой раскрас, как тот, отсалютовав ей, испарился в неизвестном направлении. Типичный Матвей.
