Волосы, после очередного визита с Матвеем в салон, стали на несколько тонов светлее. Из темного шоколада они стали цвета холодного чая. По крайней мере, так утверждала мастер, которая взирала на ее голову с маниакальным огнем в глазах. Сразу видно — профессионал. Сама Варя, хоть убейся, никакого холодного чая в своих космах не видела. Цвет все еще был темным, коричневым, но с легкими светлыми тенями, будто окрашенную черным медь долго терли и наружу стали проступать золотистые тона.

Как и следовало ожидать, это не осталось незамеченным. Одноклассники удивленно смотрели на нее, когда Варя утром заходила в классную комнату. И ведь было с чего: последние пять лет угольно-черная и бледная Ворона внезапно стала светлеть, да еще и выглядеть куда свежее и здоровее, чем раньше. Варя и сама это видела.

И как-то неожиданно обнаружилось, что внимание окружающих ее не тяготит, как раньше. И взгляды, и недоуменные шепотки воспринимались проще, легче, а когда бесцеремонная Ника, подрагивая носиком, подлетела к ней на перемене и стала осторожно расспрашивать на тему смены имиджа, и, набравшись наглости, начала задавать провокационные вопросы про Глеба и их отчуждение друг от друга, Варя медленно выдохнула, а потом… улыбнулась. Если бы Варя накинулась на нее с воплями, вряд ли бы Ника удивилась больше.

— Скоро выпускной, все изменится… Вот я и решила начать меняться заранее, — ответила Варя, заправляя за ухо прядку. — А Глеб… — Варя пожала плечами. — Социальный эксперимент себя не оправдал.

— То есть, вы расстались, — с оттенком вопроса произнесла Ника, грызя карандаш.

— Думаю, что можно сказать и так, — помедлив, кивнула Варя. А внутри что-то дрогнуло и ухнуло вниз.

А потом она повернулась, чтобы уйти, и это самое что-то ухнуло еще раз: сзади, в нескольких шагах, но в зоне слышимости, стоял Астахов. И вроде бы ничем не выдал того, что услышал девочек, но уши его порозовели, а руки напряженно дернулись. Не выдержав влияния момента, Варя отвела глаза и ушла в кабинет, надеясь только, что она зашла в тот, что нужно.

Последние две недели, видимо, проникнувшись ее словами, Глеб держался от Вари в стороне. Он ничего не сказал, когда Варя отсела от их теплой компании к окну, за пустующую последнюю парту. А когда Лиля недоуменно спросила его о чем-то, кивая в сторону Вари, усиленно делавшую вид, что она не смотрит на них, Глеб только покачал головой и что-то коротко ответил, на чем дискуссия и кончилась, не успев начаться.

Варя чувствовала на себе его взгляд, и иногда, оборачиваясь, успевала увидеть грустные глаза Астахова. Глеб тут же отворачивался или делал вид, что смотрит куда-то рядом с ней, а Варя и сама не могла понять, радует ее это или нет.

Вроде бы ее оставили в покое, как она и просила. Глеб не говорил с ней, не подходил на переменах, не пытался обратить на себя внимание. Он просто маячил в уголке глаза, но от этого было, к сожалению, никуда не деться, только если из школы уйти, но это был вообще не выход.

Вместе с тем, Варя то и дело чувствовала рядом его ненавязчивое присутствие. Скрипучий стул в кабинете, на котором она промучилась полдня, пытаясь не шевелиться, на следующий день волшебным образом сменился на крепкий новый. Странно было бы думать, что замену сделал завхоз, учитывая, что достался он Вике. Или когда на прошлом уроке физкультуры, во время пробежки, Варя споткнулась о развязавшийся шнурок и почти встретилась носом с сияющим полом, если бы не Астахов, каким-то волшебным образом оказавшийся рядом и подхвативший ее за локоть, удержав, тем самым, от падения. Увидев, что Варя выровнялась и падение отменяется, Глеб, как ни в чем ни бывало, потрусил дальше.

Что касается Вики… Она вернулась к своей предыдущей линии поведения, когда подчеркнуто игнорировала Варю с явным оттенком превосходства во взгляде. Отпускала шуточки, правда так, чтобы услышала только Варя, делала ехидные комментарии по поводу ее прически, спрашивала у гипотетических тучек, когда же их Ворона закаркает. А Варя только смотрела на нее с искренним желанием сломать нос и отворачивалась. Успокаивало ее то, что учиться осталось всего ничего, а потом она Новикову уже никогда не увидит.

Держась за эту мысль, Варя переходила изо дня в день, отмечая в воображаемом календаре, сколько осталось до выпуска, и старалась сильно не думать, что ждет ее впереди. И Пижамный день казался только препятствием на пути к долгожданной свободе. Участвовать в нем Варе совсем не хотелось, о чем она и сказала друзьям, однако те в восторге не были.

— Ну что это значит, что ты не пойдёшь на Пижамный день? — недоуменно восклицала Лиля, переплетая разлохматившуюся косичку. Они только вернулись из раздевалки после урока физкультуры и теперь медленно брели по коридору в сторону классной комнаты. Варя предпочла бы остановиться у ближайшего зеркала, но Лиля была юной Юлией Цезаревной: она шла, не глядя под ноги, а пальцы быстро и чётко перебирали прядки, не оставляя петухам ни малейшего шанса.

— То и значит, — пожала плечами Варя. — Не хочу я туда идти.

Светлые брови Филатовой сдвинулись.

— Это из-за Глеба? — спросила она, хмурясь.

Варя вздохнула и посторонилась, пропуская жизнерадостный табун младшеклассников, несущийся мимо.

— Не только, — ответила она, поняв по нахмуренному взгляду Лили, что просто так тему замять не получится. — Не хочу целый вечер провести здесь. Может, у меня с Матвеем планы. Или ещё с кем.

Брови Лили взлетели вверх, глаза удивленно расширились, и даже пальцы на мгновение замерли.

— Ты что, встречаешься с Матвеем? — воскликнула она удивленно и от того громко.

Варя не выдержала и рассмеялась. Дразнить Лилю всегда было забавно.

— Нет, конечно, — смеясь, сказала она. Лиля насупилась, и Варя вздохнула, закатив глаза. — Да успокойся ты, между нами только безалкогольная дружба. Он меня как девушку-то и не воспринимает.

— А… тебе бы хотелось?

Настал Варин черёд удивляться.

— Лиль, что за вопросы? — вздернула она бровь.

Лиля покрылась румянцем, но смотреть на неё настойчиво не перестала. К этому моменту они дошли до двери в классную комнату. Подергали за ручку — заперто. Варя привалилась к прохладной стенке спиной, Лиля встала рядом, касаясь стены плечом.

— Ну, а все-таки? — не отставала Филатова.

Варя посмотрела на неё ну очень красноречиво, красноречивей был бы только транспарант во всю стену и иллюминация. Румянец на щеках Лили потемнел, но та не сдавалась. В упорстве ей было не отказать.

— Просто… Он с тобой столько времени проводит, что это даже подозрительно. И эти его прозвища, — Лиля пожала плечами. — Ну согласись, подозрительно.

— Ничего не подозрительно, — отрезала Варя, скрещивая руки на груди. — Мы друзья. Это нормально.

— Просто Матвей не из тех парней, которые «просто дружат» с девушками, — сказала Лиля и подергала пальцами в воздухе, показывая кавычки.

— Значит, я счастливое исключение, — Варя фыркнула и вдруг почувствовала накатившую усталость. — Давай на этом закроем тему? — попросила она, потирая лоб.

Лиля тяжело вздохнула, но кивнула. Поправила резинку на второй косичке, огладила складки на юбке. Скосила глаза на Варю, запуцовела окончательно и достала из сумки маленькое зеркальце и блеск для губ. Варя отвела глаза, изо всех стараясь не улыбаться. Верная примета: если Лиля в школе красит губы — ну все, апокалипсис грядёт. Или, как наименьшее из зол, должен прийти Руслан.

За последний месяц отношения между одноклассниками развивались семимильными шагами. Лиля познакомилась с отцом Руслана, после чего два дня ходила слегка пришибленная. На все вопросы она только отмахивалась и краснела, а Руслан говорил, что его семья сразила Лилю контрольным между глаз. Руслан же, в свою очередь, познакомился с Филатовыми-старшими, что на нем никаких заметных следов не оставило.

Зато возмущенной и недовольной ходила Лиля. Варя попыталась узнать, что же ей так не понравилось — или наоборот, слишком понравилось, — но Лиля только молча ткнула пальцем в Руслана, а когда Варя недоуменно поинтересовалась, что он сделал не так, Лиля издала такой рык, что Варя сочла за лучшее ни о чем больше ее не спрашивать.