Когда раздался звонок в дверь, Леша как раз находился в разгаре жаркого сражения. Контроллер жалобно трещал клавишами в его руках, враги скопом падали под напором пуль, и отрываться от вожделенного мочилова желания в глазах брата не наблюдалось.

— Я открою, — со вздохом сказала Варя и пошла к двери, подцепив по дороге кусок пиццы.

Она подошла к двери и, не глядя в глазок, щелкнула замком. Она почему-то решила, что с работы приехала мама, а раз это мама, зачем проверять? Однако проверить стоило.

— Привет, мам… — произнесла Варя, и только потом поняла, что за дверью стоит вовсе не родительница.

Он стоял с тяжело вздымающейся грудью, будто бежал кросс перед тем, как зайти в дом. Волосы растрепались от ветра, на щеках — румянец, глаза лихорадочно блестят в ярком свете площадочных ламп. Увидев Варю, Глеб замер на мгновение, а потом сглотнул и сжал руки в кулаки.

— Варя… — произнес он охрипшим голосом. — Нам нужно поговорить.

Сердце сжалось и замерло, пропуская удар за ударом. Варя вновь почувствовала эту фантомную боль, которой на самом деле не было. Боль, сковывавшую крепче льда. Боль, от которой ныл каждый нерв, каждая клеточка.

Из ослабевшей руки выпал забытый кусок пиццы и шлепнулся прямо на пол.

Глеб машинально проследил за его полетом, провожая глазами кусочки ананаса, разлетевшиеся в стороны. Этого мгновения хватило, чтобы прийти в себя и рывком закрыть дверь прямо перед его предательским носом.

Но захлопнуться дверь не успела: Глеб вовремя просунул ногу и надавил в ответ, удерживая дверь открытой.

— Нам не о чем разговаривать! — воскликнула Варя, всем телом налегая на дверь. Пусть даже она защемит ему ногу, страдать дальше почему-то не хотелось.

— Варя, послушай меня, пожалуйста!

— Что здесь происходит? — вмешался Леша, привлеченный шумом. Выглядел он внушительно: черная футболка с коротким рукавом, старые джинсы, подчеркивавшие, что ноги качал он также усердно, как руки и спину. Зверское выражение на приятном лице отлично дополнял образ разозленного старшего брата. А уж когда Леша увидел, кто именно ломится в их квартиру, разозленное лицо обрело нотки звериной ярости.

— Ты… — прошипел он и в два шага оказался рядом с выходом.

Отодвинув Варю в сторону, Леша рывком распахнул дверь, отчего не ожидавший подвоха — и того, что Леша неожиданно ему поможет, — Астахов потеряет равновесие и невольно завалится внутрь. А Леша только этого и ждал: схватив Глеба за грудки, он вытолкал его из квартиры и сам вышел вслед за ним, бросив только Варе через плечо, чтобы та закрыла дверь и наружу не выходила.

В любое другое время Варя бы не послушала брата. Либо выбежала бы вслед за ним за дверь, либо приникла бы к глазку, чтобы хоть так видеть, что происходит. Сейчас же ей и самой не хотелось, хотя и было самую капельку любопытно. Но не хотелось все же больше. Поэтому Варя молча пошла на кухню, где ждала остывшая пицца. Барни, выбежавший на шум, последовал за ней и сел рядом, вздернув обрубки ушей.

Лёша вернулся только через полчаса. Варя по часам следила, догрызая корочки, которые брат складывал в стороне. Ему они не нравились, а вот Варе для убивания времени — самое то.

Когда щёлкнул замок входной двери, и Барни сорвался встречать младшего товарища по подчинению женской власти, Варя постаралась сильно не дергаться и не срываться смотреть, кто и в каком состоянии вернулся. Однако она повернулась на стуле, не удержавшись. К тому же такое поведение вполне нормально, правда ведь?

Лёша вернулся один. На лице его была написана крупными буквами задумчивость, а костяшки правой руки опухли и покраснели. Варя почувствовала резкий прилив благодарности и удовлетворения. Учитывая то, как много Лёша дерётся и как загрубели его руки, состояние физии Астахова не могло не радовать окружающих нежной синевой наливающихся синяков. Ничего не говоря, Варя пошла за аптечкой и бинтами.

Леша сохранял задумчивое молчание и тогда, когда Варя обрабатывала его костяшки перекисью водорода, и рассуждала вслух, а не вымазать ли их зеленкой. Здравомыслие победило, и превращать лапищи брата в кулаки Халка Варя не стала, но задумчивость Лешина ее насторожила. Да еще она заметила крошки неопознанного белого вещества, впечатавшихся в содранную кожу. Крошки были подозрительно похожи на краску, которой пару недель назад покрыли стены подъезда.

— Ты что, бил стену? — спросила Варя, которой надоело слушать тишину.

Леша, встрепенувшись, дернул плечом.

— Ну да… Вертлявый гад попался.

Открутив крышку, Варя намочила ватную палочку в йоде и стала рисовать круги вокруг ранок.

— Может, все-таки расскажешь, за что я ему почти сломал нос? — вздохнул Леша, морщась от запаха йода.

Варя внезапно обнаружила, что рассматривать разбитые костяшки очень интересно. Такое сочетание цветов, такая гамма оттенков! Но Лешу было не провести: он глядел на сестру внимательно и настойчиво, и она сдалась.

Тихим бесстрастным голосом Варя рассказала, что случилось в тот злополучный вторник, почти неделю назад. Ее рассказ походил скорее на краткое содержание, данное без лишних эмоций и волнений, но Леша все равно нахмурился. А когда Варя рассказала про Вику, сжал челюсти так крепко, что заходили желваки, а Варя, кажется, услышала скрип зубов.

— А что было дальше ты и сам знаешь, — закончила она, не отрывая взгляда от ватной палочки.

Леша пробормотал что-то неразборчивое, но с матерным подтекстом, а потом обнял сестру, прижав к широкой груди. Варя уткнулась носом в футболку, чувствуя, как увлажняются глаза, и вздохнула. Ну что же она за рева-корова такая. В крайности какие-то кидает: то совсем не плачет, то слезы льются рекой, которую так просто не заткнешь.

— Как-то все это странно, — нахмурившись, сказал Леша, когда Варя отстранилась.

— В смысле?

Леша неопределенно пожал плечами.

— Ну, не производил на меня твой Астахов впечатление такого мудака, — пояснил он. — Ты уверена, что все было так, как ты думаешь?

Настал Варин черед пожимать плечами.

— Он лежал в постели голый, а Вика маршировала по его квартире в его же рубашке, — сказала она, краснея и досадуя на себя за это. — Что тут еще подумаешь?

Она не стала говорить Леше, что в глубине души надеялась, что все это — обман, иллюзия, удачно наведенная Новиковой. Что все было совсем по-другому, что Варе это почудилось, и Глеб не делал того, что сделал. Но стоило ей хотя бы на мгновение поверить в эту мысль, как вмешивалась реальность и била по вискам. Так в жизни не бывает. Почему тогда у Глеба было такое виноватое и растерянное лицо, если ничего не было? Он же явно не ожидал ее увидеть.

— Ну… да, — с заминкой кивнул брат, соглашаясь. Однако уверенным он не выглядел. — А с Глебом ты не говорила, да?

— Нет. И не собираюсь, — отрезала Варя, доставая из аптечки бинты. Размотав рулон, примерилась к Лешиной руке и стала осторожно оборачивать тонкой тканью руку.

— А знаешь, поговорить стоит, — сказал тот, и Варя вскинула на него удивленные и недовольные глаза. — И не смотри на меня так, ты не мама, у тебя не сработает. — Леша вздохнул и потер свободной рукой подбородок с проступившей щетиной. — Знаю, тебе сейчас меньше всего хочется с ним разговаривать, но сделать это надо. Иначе будет эта проблема висеть неразрешенной и мучить тебя, не сейчас, так потом. А чем больше времени будет проходить, тем меньше ты будешь готова к такому разговору.

Закончив бинтовать, Варя завязала бантик и сунула остатки бинта в упаковку. Потом собрала лекарства и впихнула их в аптечку, двигаясь чуть резче, чем необходимо.

Умом она понимала, что Леша прав. Пусть сейчас ей совершенно не хотелось даже думать об Астахове, потом ей будут так или иначе приходить образы его предательства, во снах или в ассоциации с чем-то другим. И уж меньше всего ей нужно, чтобы потом, когда у нее все будет хорошо, в голове билось осознание, что она могла что-то сделать или как-то изменить ситуацию к лучшему. Или к худшему, раз уж на то пошло.