Спала Варя плохо. В голову то и дело лезли непрошенные мысли, от которых было не так-то просто отмахнуться. К утру она так и не решила, что делать. С одной стороны, она еще не была готова простить Глеба. С другой — терять его она была не готова еще больше. Но ведь поговорить было нужно? Определенно.

Как квинтэссенция проблемы выбора стало место в классе. Куда ей сесть? Снова к Руслану? Или все-таки на свою родную заднюю парту? Как обычно, она пришла в класс первой, поэтому спросить было особо не у кого, да и у кого бы она решилась попросить совет? Не у Вики же, в конце-то концов.

Проблема решилась сама собой, когда через десять минут в класс влетела Ирина Владимировна, оправдывая свою кличку и размахивая руками так, что лишь не взлетела. Увидела Варю, в задумчивости подпирающую стену, недобро прищурилась.

— Воронина! — взвизгнула бессменная классная руководительница. — Почему тебя не было в пятницу?

Варя вздохнула. Ну что с нее, болезной, возьмешь? Ведь мама звонила в школу, предупреждала, но нет… Ирине Владимировне просто необходимо было кого-то хотя бы раз в день попытать. И сегодня она явно выбрала Варю.

— Мне нездоровилось, и мама разрешила дома остаться, — произнесла она громко и четко. — И она с вами, между прочим, говорила.

— Не здоровилось ей, — фыркнула Пропеллер. — А справка, справка где?

Варя горестно возвела очи небу и мысленно спросила, ну за что ей эта припадочная.

— Ирина Владимировна, ну какая справка? Прихватило меня, со всеми бывает, — покачала головой Варя. — Ну вы же женщина, не понимаете, что ли?

Пропеллер густо покраснела и захлопала губами, словно выброшенная на лед рыба. Возмущению на ее лице не было предела.

— Ну Воронина, ну я твоей матери все выскажу! — завопила она и вылетела из кабинета, громко хлопая дверью.

Дверь от удара даже не смогла закрыться и отлетела назад. Не выдержав давления, с нее сорвался белый листок, не замеченный Варей ранее, и медленно спланировал вниз, залетая под парты. Сообразив, что что-то бессмысленное вряд ли бы стали вешать с утра пораньше на дверь классной комнаты, Варя полезла за листком. И, как оказалось, не зря.

«Вместо первого урока одиннадцатый класс ожидают на собрании в актовом зале. Явка обязательна».

Так вот почему никто до сих пор не пришел, хотя до звонка на первый урок осталось всего минут десять! А если бы в класс не ворвалась ураганчиком Пропеллер, то Варя об этом так и не узнала. Вот уж правда, у всего в жизни есть свой смысл. Хмыкнув, Варя подхватила рюкзак и пошлепала в актовый зал.

Первым делом Варя ткнулась в дверь, ведущую на сцену, но та оказалась заперта. Странно, неужели для простого собрания решили снять чехлы с сидений? Как правило, в школе «Кленовый лист» все собрания, по какому-то недоразумению проводимые в пределах актового зала, устраивали прямо на сцене, где ученики рассаживались в круг, демонстрируя тем самым равенство с учителем в решении вопросов. А тут — такое.

Пожав плечами, Варя побрела к другой двери. Вот она уже была открыта, и, быстро юркнув в небольшую щель, Варя сразу увидела знакомую блондинистую макушку на крайнем ряду. Макушка находилась почти в середине ряда, но вот место по левую руку было свободно. С другой стороны это место охраняла медведеподобная фигура.

Ну вот, снова выбор. Сесть с краю, на первое свободное место, или пробраться к друзьям и Глебу? А если он захочет с ней поговорить, то что? Варя переступила с ноги на ногу и вздохнула. Ну зачем она себя обманывает? Она ведь в глубине души уже все решила, осталось только смириться с этим решением.

Поправив лямку рюкзака на плече, Варя решительно направилась к пустующему месту посреди последнего ряда. Ведь если бы ей место никто не занял, было бы в сто раз хуже.

Раз десять извинившись за оттоптанные ноги одноклассников, Варя, наконец, пробралась к свободному месту. Путь ее лежал через Глеба. Когда она оказалась в поле его зрения, то лицо Глеба дернулось, подавляя просящиеся наружу эмоции. К сожалению, что именно хотел скрыть от нее Глеб, осталось для Вари тайной.

Глеб был слишком длинноногим, чтобы Варя могла беспрепятственно пройти мимо. Да и в принципе длинноногим для стандартных сидений: его колени упирались в спинку напротив и при любом неловком движении пинали сидящего спереди. Впрочем, Глеба этот вопрос никогда не беспокоил.

Когда Варя подошла, Глеб поднялся на ноги и навис над ней стройной башней. Варя внезапно поняла, что не может поднять на него глаз. Так и протиснулась между ним и сидением, глядя ему в грудь. Пока протискивалась, случайно вдохнула смесь запахов сосны и мяты. Что-то дрогнуло внутри, и на место Варя практически упала, понимая, что теперь на него точно не посмотрит, с красным-то как у рака лицом.

Прозвенел звонок. Варя оторвалась от созерцания пальцев — внезапно она нашла их невероятно интересными, — и посмотрела на сцену. Новых действующих лиц не появилось. Стихнувший на мгновение приглушенный гомон снова набрал силу. Пиетета перед звонком одиннадцатиклассники уже давно не испытывали.

Краем глаза заметила, что на нее смотрит Глеб. Робко подняла на него глаза — Глеб тут же перевел взгляд на сцену. Скулы покрылись румянцем. Варя хмыкнула и снова уставилась на пальцы, перебирая их и царапая отросшими ногтями. Как два идиота, ей-богу.

Хлопнула дверь. Через несколько секунд на сцену вышел директор, Иммануил Вассерманович, с блестящей лысиной. За ним тенью следовала Ирина Владимировна, взволнованно заламывающая руки. На первый ряд гуськом протянулись учителя по основным предметам: математике, русскому и литературе, истории, английскому языку.

— Мои дорогие выпускники! — воскликнул Иммануил Вассерманович, надрывая связки. Микрофон низенькому директору никто не выдал, поэтому он кричал как мог, благо легкие у него были не слабые.

— Мы не дорогие, мы бесценные, — пробурчал рядом Глеб. Варя прыснула в кулак. Увидев гневный ищущий взгляд Пропеллера, тут же сделала серьезную мину. Гневный взгляд прошел мимо.

— До самого главного экзамена всего вашего обучения осталось совсем чуть-чуть, и сегодня мы хотим поговорить с вами о том, что ждет вас в вашем обозримом будущем.

Директор вещал вдохновенную речь добрых двадцать минут, постепенно теряя внимание слушателей. Даже Новикова, обычно демонстративно ловящая каждое слово Иммануила Вассермановича, сидела, уткнувшись в телефон. Варе с ее места было видно одноклассницу очень хорошо. Вика с кем-то переписывалась, щелкая по экрану длинными ногтями. Будто чувствуя Варин взгляд, она перекинула через плечо блестящую густую косу темных волос и посмотрела назад, безошибочно находя Варю глазами. Увидев, что Варя на нее смотрит, Вика насмешливо усмехнулась и отвернулась.

Варя озадачилась. Что это сейчас было?

Собрание захватило еще и половину второго урока. Поочередно выступили все учителя, еще раз кратко рассказав, что их ждет на государственных экзаменах и чего они сами ждут от своих учеников. Варя откровенно скучала. Она и так знала, что светилом науки ей не стать, поэтому она и не рвалась в первые ряды отличников и ударников труда. На твердую четверку по большинству предметов она вполне могла наскрести, бюджетным отделением при поступлении — спасибо родителям, — не была ограничена, поэтому вся эта истерия на тему экзаменов ее волновала мало. Уж куда меньше, чем то, что она до сих пор не решила, куда идти учиться. И идти ли.

Периодически Варя ловила на себе взгляды Глеба, но понять, что именно на его лице, ей не удавалось: Глеб то вовремя отводил глаза, то и вовсе делал вид, что рассматривает что-то на стене. Заговорить первой она не решалась.

Наконец, собрание было объявлено законченным. Одиннадцатиклассники нестройным ручейком потянулись к выходу. Чувствуя себя пингвином у водопоя, Варя перетаптывалась, медленно продвигаясь вперед и то и дело утыкаясь носом в серебристый жилет, от которого пахло лимоном и мятой. Купался он в них, что ли…

Проявляя чудеса грациозности, Варя умудрилась споткнуться, спускаясь, а когда она выровняла равновесие и снова подняла голову, обладатель жилета куда-то исчез, и его не было видно в обозримом пространстве. Варя вздохнула. А она ведь уже почти решилась на то, чтобы объяснить ему свои чувства.