«Не надо, — написала она в ответ. — Но за предложение — спасибо».

Руслан слегка пожал плечами, мол, хозяин — барин, и улыбнулся, как обычно, сонно. Варя, не удержавшись улыбнулась ему в ответ.

До конца занятий она чувствовала взгляд, сверлящий спину, но ни разу не обернулась. Глеб пытался поймать ее на перемене, зажав в угол, но Варя, применив свои навыки ниндзя, легко увернулась и вклинилась в толпу младшеклассников, легко теряясь среди них благодаря низкому росту и природной неприязни к каблукам.

Глеб попытался подловить Варю у выхода из школы после занятий, но их обоих ожидал сюрприз. И если Варя ему искренне обрадовалась, то Глеб сразу нахмурился и посмурнел.

Облокотившийся спиной на сияющий автомобиль, одетый в хорошо скроенный темно-серый костюм, который на весеннем промозглом воздухе явно был недостаточной защитой от холода, у крыльца школы стоял Матвей. Его глаза были скрыты за темными очками, но даже это не мешало ему стрелять ими в сторону младшеклассниц, скучковавшихся у крыльца.

Увидев Варю, Матвей широко белозубо улыбнулся и снял очки, тряхнув темными кудряшками, которые обрамляли его лицо и делали его ангельски юным.

— Белоснежка, я тебя заждался, — произнес он и сделал шаг вперед, приближаясь к крыльцу.

Первой реакцией Вари были отшатнуться назад. Но там настойчивой тенью маячил Глеб, а с ним сталкиваться ей не хотелось еще больше. Варя посмотрела на Лилю, которая качала головой, глядя на Матвея. На лице ее было ярко написано сомнение в его адекватности.

— Это ты его позвала? — шикнула на нее Варя.

— Я… — призналась Лиля, поникнув. — Но я же не думала, что он вот так заявится! Хочешь, отвлеку его, а ты сбежишь? — предложила она, покосившись снова на Матвея, продолжавшего сверкать улыбкой.

Варя почти было согласилась, но потом что-то шальное стукнуло ее в голову. Что-то, чему очень хотелось досадить Глебу, причем досадить так, чтобы он запомнил и осознал. Поэтому, не ответив Лиле, Варя радостно улыбнулась Матвею и вприпрыжку бросилась к нему.

— Прости, — произнесла она. — Видишь, какое столпотворение?

— Тебя, Белоснежка, я готов ждать вечно, — патетично воскликнул Матвей и, подхватив руку Вари, запечатлел на ней старомодный легкий поцелуй, усиленно кося глазом куда-то поверх ее головы.

Варе очень, очень хотелось обернуться, но ей оставалось довольствоваться отражением в стекле дверцы: искаженное отражение Глеба смотрело на них в упор и счастливым оно не выглядело.

— Но не на холоде в тонком костюме, — добавил Матвей тихо, при этом улыбаясь как истинный змей-искуситель, и открыл дверцу машины. — Садись, поговорим в машине.

— Варя! — раздалось за спиной растерянное.

Она обернулась, увидев, что Глеб успел спуститься с крыльца вниз и теперь стоял всего в нескольких шагах от нее. Светлые брови сдвинуты, лицо упрямое, руки засунуты в карманы пальто. И чего он от нее хотел? Во всяком случае явно не того, чего хотела прямо сейчас Варя.

Бросив на него последний взгляд, Варя залезла на переднее сидение, не слишком беспокоясь насчет грациозности и изящества. Плюхнувшись, поспешно поправила полы пальто, чтобы не захлопнуло, и Матвей закрыл дверцу. Быстро оббежав машину вокруг, он скользнул на водительское сидение, и спустя несколько секунд они рванули в блестящую бесконечность улиц, оставляя все — и всех, — позади.

*

— А теперь ты мне внятно объяснишь, почему вместо встречи с одной многообещающей мадам, чей размер груди обратно пропорционален величине интеллекта, я эвакуирую тебя из объятий возлюбленного, — произнес Матвей, переводя взгляд с дороги на Варю, спешно пристегивавшуюся ремнем безопасности.

Варя вздохнула. Посвящать Матвея в проблемы в отношениях не хотелось. С другой стороны, он, пожалуй, был единственным человеком в ее жизни, который бы мог дать объективный совет. Ведь ему-то ее треволнения были до лампочки. И не в плохом смысле, а в хорошем: Матвею в принципе все, что прямо не касалось его драгоценной персоны, было до лампочки.

Помяла в руках шарф, потеребила кисточки. Вздохнула, потом еще раз.

— Мы с Глебом… Поссорились, — сказала она, наконец.

Матвей закатил глаза, входя в крутой поворот на скорости, явно превышающей предельную.

— Ну, это, допустим, я уже понял. Я другого не понимаю: ты же у нас принцесса боевая, — усмехнулся Матвей. — Ну дала бы ему пару раз по носу, глядишь, образумился бы.

— Да ну тебя, — фыркнула Варя, краснея.

— Нет, ну правда. — Матвей снова резко дернул руль, и машина повернула, визжа шинами в аккомпанементе сигналов и гудков других водителей. — Что случилось-то?

Варя снова вздохнула.

— Ну, сначала все было хорошо, — произнесла она, глядя в окно на проносящиеся мимо дома. — Вчера у меня был день рождения, и Глеб с ребятами устроили мне вечеринку-сюрприз, хотя я их не люблю и он об этом знал. Но это не важно, вышло, на самом деле, очень мило. И…

— Стоп-стоп-стоп! — воскликнул Матвей, поднимая руки в воздух и отрывая их от руля. — День рождения? И меня не пригласили?

Варя взвизгнула, когда машина вильнула в сторону, и вцепилась в ремень, покрываясь ледяными мурашками. Матвей поспешно схватился за руль и выровнял машину. А Варя чуть не задохнулась от подкатившей к горлу паники: еще немного…

— Я вообще никого не приглашала, — огрызнулась она, вспоминая, как нужно дышать.

— И что дальше? — поторопил с рассказом Матвей, закладывая еще один вираж. На этот раз, правда, с руками на руле. Варю при каждом таком повороте чуть ли не швыряло во все стороны, а вот он сидел за рулем спокойно, ничуть не тревожась, что может улететь в кювет. Даже темные кудряшки не дрогнули.

— Дальше… — вздохнула Варя. — Приехали его родители. Его мать меня терпеть не может, — скривилась она, — и она… Короче, она рассказала, что Глеб уезжает учиться в Англию. Уже летом.

Матвей хмыкнул.

— А учиться-то правда уезжает? А то знаем, плавали. Я так раньше отваживал особо приставучих.

Варя издала звук, очень похожий на злобное рычание Барни. Вкупе с тяжелым взглядом выглядело впечатляюще. Матвей проникся и поднял руки ладонями вверх.

— Ладно-ладно, не надо так смотреть! И что, вы из-за этого поссорились?

Варя повернула голову к окну. Ах если бы…

— Нет. Я расстроилась, конечно, — произнесла она грустно, — но потом мы с Глебом поговорили и… Ну, вроде как пришли к взаимопониманию.

Со стороны Матвея послышался снисходительный смешок. Варя посмотрела на него, а тот улыбался во все уши.

— Ага, теперь это так называется, — умилительно кивнул он и стрельнул глазами в Варю. Та тут же покрылась пунцовым румянцем.

— Матвей! — возмущенно воскликнула она.

— Ну что сразу — Матвей, — хихикнул тот. — Я теперь тоже буду говорить, что прихожу к взаимопониманию с дамами. Нахожу, так сказать, пути. Ладно, не обижайся, — вздохнул он, увидев, что собеседница близка к тому, чтобы выпрыгнуть на ходу из машины. — Твой хахаль сказал, что уезжает, ты эту новость переварила. А потом что?

Вот и подобрались они к тому, о чем говорить Варе не хотелось. Она помялась, не зная, как сформулировать свои чувства так, чтобы Матвей не заржал в голос и не начал издеваться над несчастной незадачливой подругой. А то с него станется. Варя уже давно заметила, что чувством юмора Матвей отличался довольно необычным.

— Потом… Потом было утро, и тут-то я узнала, что он за моей спиной решил, что я перееду вместе с ним. И все бы ничего, но ведь я этого не хочу. А когда я ему об этом сказала, он такого наговорил… — Варя затрясла головой из стороны в сторону и зажмурилась, пытаясь отогнать видение ясного лица Глеба, искривленного в гримасе раздражения и недовольства.

Матвей вздохнул и, протянув руку, сжал Варины пальцы в своих. В этом жесте не было ничего, кроме утешения, и от этого ей стало чуточку лучше. Сделав несколько медленных вдохов, Варя раскрыла глаза. Ну уж нет, плакать она не будет. Ничего ведь страшного не случилось? Не случилось. К тому же плакать при Матвее, который потом сто раз ей это припомнит при любом удобном и неудобном случае…