— Просто отвези меня домой, — устало сказала тогда Варя. А потом, не дожидаясь его ответа, вышла из кухни. Пошла в комнату, в которой так хорошо было проснуться, собрала вещи, переместилась в прихожую. Пока одевалась решила: если Глеб везти ее не захочет, поедет на метро. И ничего, что пакетов полно, а рук всего две. Раньше же справлялась.

Но Глеб вышел, молча оделся, взял ее пакеты. В лифте друг на друга не смотрели. Почему-то было больно от одного его присутствия.

Мягко затормозили колеса. Варя моргнула, фокусируя взгляд. Ее подъезд. Сглотнула. Еще вчера не хотела отпускать его из комнаты, теперь уходила сама.

— Ждать меня не надо, — сказала, выходя из машины. Забрала пакеты, оглядываться не стала. Когда заходила в подъезд, услышала, как взвизгнул мотор, когда машина сорвалась с места.

В лифте уставилась на себя в зеркало. Лицо помятое, будто она всю ночь не спала, а в глазах — в глазах ничего, пусто. И ни одной слезинки. Неужели так и чувствуют себя после ссор… С кем? С любимыми людьми? Варя скривилась и яростно замотала головой, глядя в глаза отражению. Ну уж нет, в эту сторону она думать не будет. Не сегодня уж точно.

Мама, как назло не спала. Когда Варя зашла в квартиру, она тут же пошла ей навстречу с усмешкой на лице, но стоило Марьяне Анатольевне увидеть дочь, как усмешка сразу исчезла, уступая место встревоженности.

— Варя, что случилось? — спросила она, забирая у нее пакеты.

Варя только покачала головой. Снова проживать эти ужасные минуты ей не хотелось.

— Мы с Глебом поссорились, — сказала она, разуваясь.

Марьяна Анатольевна нахмурилась. Открыла было рот, чтобы что-то спросить, но потом сама себя оборвала и покачала головой.

— Ну и фиг с ним, — сказала она вместо этого.

Варя облегченно выдохнула, разматывая шарф. Больше всего она боялась, что мама устроит по возвращению допрос. Однако Марьяна Анатольевна оказалась куда более понятливой, чем того ожидала ее дочь.

Услышав голос горячо любимой хозяйки, в прихожую на всех порах вбежал Барни и завилял обрубком хвоста, пытаясь подпрыгнуть и лизнуть ту в лицо большим шершавым языком. Варя против воли рассмеялась, отмахиваясь от пса. Напряжение, сковывавшее ее, лопнуло, словно пыльный пузырь. И сразу стало легче дышать.

— А может быть, ты разрешишь мне сегодня дома остаться? — посмотрела Варя на мать. — Все-таки пятница, уроков немного, а задания я все у Лили возьму.

Марьяна Анатольевна нахмурилась пуще прежнего, отчего между бровей залегла глубокая складка. Постояла так немного, разглядывая дочь, подумала…

— Ладно, оставайся. В школу я позвоню, предупрежу вашу припадочную классную, что тебе нездоровится. Но после выходных в школу пойдешь как миленькая. Драмы драмами, но это не повод прятать голову в песок.

Варя только согласно кивнула и обняла мать.

Выходные одновременно растянулись на унылую бесконечность и в то же время пролетели быстро, будто корова языком слизнула. Раз — и понедельник. В пятницу Варя отключила телефон и полдня лежала в постели в обнимку с Барни. Псу такое положение вещей было только в радость. Потом, ведомая вездесущим чувством голода, которое было сильнее всяких там треволнений, Варя переместилась на кухню, где вспомнила, что пропустила несколько новых серий.

Пока шла за зарядкой от ноутбука, вспомнила про подарок Глеба — сияющий, новенький макбук, так и оставшийся лежать в коробке в одном из пакетов. Чувства при этом были двойственные. С одной стороны, ну не вымещать же на технике обиду и раздражение на дарителя. С другой — хотелось раскурочить несчастный макбук так, чтобы и намека на него не осталось. К счастью, практическая сторона у Вари была куда сильнее. Поэтому ноутбук перекочевал в комнату, был вытащен на свет и оставлен на столе.

Роясь в пакетах, Варя наткнулась на футболку, про которую уже успела забыть. Надо же, ведь только этим утром сунула ее впопыхах, а кажется, будто так давно. Варя вытащила из пакета футболку, присела на кровать. Поднесла футболку к лицу, вдохнула запах…

Глаза защипало.

Да что же это такое! Какая-то глупая ссора, а она уже расклеивается, будто кисейная барышня. Варя решительно отшвырнула футболку в угол. Потом вздохнула, встала, подобрала футболку и кинула на кровать в район подушки. Пусть лежит там.

В субботу Варя включила телефон и обнаружила сорок семь пропущенных звонков от Лили. Разговаривать хотелось не особо. Максимум, на что хватило Вари, это отправить Лиле смс-ку, что с ней все в порядке, а с Глебом они поссорились, но говорить об этом она не хочет. К счастью, Лиле хватило такта, чтобы не лезть в душу подруги.

В воскресенье к Варе в гости зашла Аля. Была она какая-то нервная и о Варином дне рождения говорить отказалась, что той было только на руку. Они погуляли с Барни, а потом Аля вытащила Варю на скалодром, на котором та не была уже черт знает сколько времени.

В понедельник в школу пойти все же пришлось. Варя встала на час раньше специально для того, чтобы не столкнуться у подъезда с Глебом, возникни у него вдруг идея ее отвезти. Мама на это посмотрела неодобрительно, но ничего не сказала.

Всю дорогу до школы Варя думала, как себя вести. Обида, ничуть не ослабевшая за выходные, никуда не делась, и ни видеть, ни говорить с Астаховым Варе не хотелось. Кольнула мысль о футболке, заныканной у подушки. Больше Варя ее не нюхала, но, не в силах удержаться, сжимала в руке, пока засыпала. Смысла она в этом не видела, но устоять не могла.

Так как вести себя с Глебом? Отстраненно и холодно? Или сделать вид, что ничего не случилось? Варя, словно слыша отголоски эха, снова вспомнила все те жестокие слова, что он ей наговорил. Нет. Сделать вид, что ничего не случилось, у нее явно не получится. Значит, будет сторониться. Жаль, что за свободную парту не пересесть, но ничего. Стерпит.

Когда Глеб зашел в класс, Варя уже сидела на своем месте, уткнувшись в книгу. Волосы свесила вперед, словно закрываясь ото всех, голову подперла рукой. Медленно прибывающие одноклассники косились на нее удивленно, но с глупыми вопросами никто не лез.

Астахова Варя скорее почувствовала, чем увидела. Услышала шаги за стенкой, открылась дверь, послышался кокетливый смех, кажется, Ники, а потом кто-то уселся на стул, и на Варю дохнуло знакомым до одури ароматом лимона и мяты. Духи он себе, что ли, новые завел?

— Варь, привет, — произнес Глеб, придвигая стул ближе.

Варя вздохнула, подняла голову. Выглядел Глеб, как и всегда, отлично: уложенные в беспорядок светлые волосы, чисто выбритое лицо без каких-либо следов бессонницы или беспокойной ночи. Ворот рубашки небрежно расстегнут, на серебристо-сером жилете ни единой складочки.

— Привет, — буркнула она и отвела взгляд, возвращаясь к книге.

— Варь, — снова позвал ее Глеб и слегка коснулся локтя. — Поговори со мной.

— Нет, — кратко ответила Варя. Строчки прыгали перед глазами, буквы внезапно стали совершенно непонятными и незнакомыми.

Глеб вздохнул.

— Варь, ну хватит дуться. Ну что ты как маленькая! — раздосадовано воскликнул он, а Варя вскипела. Хотелось закричать или треснуть его прямо по носу, чтобы хоть как-то разбавить эту его идеальность совершенно тривиальным переломом.

Медленно выдохнув и посчитав про себя от десяти до нуля, Варя рывком встала на ноги, со скрипом отодвинув назад стул и подхватила сумку с книгой. Потом прошла к парте Руслана и Лили и кинула сумку на место подруги.

— Сегодня ты сидишь там, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

Лиля внимательно посмотрела на нее, на Глеба, снова на Варю… И пожала плечами, поднимаясь с места. Самое главное — она не стала задавать никаких вопросов, что Варю вполне устраивало. Внутри еще кипело возмущение, и она не могла быть уверена, что случайно не нагрубит Лиле, которая этого определенно не заслуживала.

Когда начался урок, в тетрадь Вари прилетела записка, нацарапанная карандашом на куске тетрадного листа.

«Мне набить Глебу морду?» — прочитала Варя надпись, сделанную почерком Руслана. Тот смотрел на нее с легким взволнованным ожиданием. Варя вздохнула. Соблазн был слишком велик.