— Иди ты.

Повернувшись, он махнул рукой Руслану, показывая, что опасность миновала и они с Лилей могут подойти обратно к столику. Остаток обеда прошел без происшествий.

Следующий акт этого марлезонского балета случился через пару дней, снова в кафе. На этот раз Варя с Глебом были одни, за окном был вечер, а они самозабвенно целовались в темной нише. Как оно так получилось, Варя не знала. В кафе они забежали быстренько выпить кофе перед тем, как ехать гулять. Официантка приняла у них заказ, они разговаривали о чем-то, сидя настолько близко друг к другу, что Варя чувствовала легкий, практически незаметный аромат лимонного стирального порошка, исходящий от рубашки Глеба. В нише царил полумрак, официантка все не появлялась с заказом, а рука Глеба фривольно опустилась на ее бедро и заскользила вверх…В голове Вари еще успела промелькнуть мысль, что они, вообще-то, находятся в общественном месте, как губы Глеба накрыли ее, и все мысли смели его поцелуи. Нежные и осторожные, они постепенно становились все жарче. Варя чувствовала его руки на своей спине, и почему-то это было неправильно, но почему — мозг отказывался отвечать.

Прерваться их заставило только недовольное «кхе-кхе», донесшееся от незаметно подошедшей официантки. Хотя, — если уж говорить на чистоту, — даже если бы мимо промаршировал строй солдат, то они вряд ли бы это заметили.

Варя вздрогнула и отстранилась от Глеба. Точнее, попыталась, но Глеб ей не дал: не разжимая руки, он только сильнее прижал ее к себе. Чувствуя, как горит лицо, Варя уткнулась лбом в его плечо, избегая взглядов на официантку.

— Ваше кофе, — недовольно произнесла девушка, ставя чашки на стол с громким «бум». — Может вам сразу счет принести? А то у нас, знаете ли, приличное заведение.

Варя непроизвольно напряглась, и Глеб успокаивающе провел ладонью по ее спине.

— Во-первых, — произнес он холодно, — не «ваше», а «ваш».

— Че? — донеслось от официантки, и теперь уже напрягся Глеб. Если Варя и успела узнать о нем что-то за это время, так это то, что хамства он не терпел ни в какой форме, от кого бы оно не исходило.

— Во-вторых, — продолжал, тем временем, он, — покажите мне правило, которое запрещает мне целовать свою девушку. В третьих, — ему пришлось повысить голос, перекрывая протестующее мычание официантки, — принесите мне книгу жалоб и предложений. И администратора заодно позовите.

Администратор пришел только через пятнадцать минут. Если официантка рассчитывала, что за это время недовольный клиент остынет и не станет ругаться, то она только зря надеялась: каждая минута ожидания лишь распаляла пламя мести в груди Астахова. Глаза Глеба горели огнем праведного гнева, щеки слегка пылали, а грудь воинственно вздымалась. С администратором он разделался быстро, четко, без лишних заморочек. Пока он говорил — вроде бы спокойно и вежливо, — у Вари возникло стойкое чувство, что Глеб определенно сын своего отца, как бы тот не отнекивался. В тот памятный вечер в ресторане его отец тоже был спокоен, вежлив, но Варе все равно хотелось сбежать куда подальше.

Когда администратор с красной от выговора официанткой ушел, выдав, что кофе они пьют за счет ресторана, Глеб, довольный как слон, повернулся к Варе. Та уже не была такой красной, как когда их прервала официантка, но все еще цеплялась за его рубашку, словно за спасательный круг. И параллельно радовалась, что косметикой она решила сегодня не пользоваться.

— Вот ведь персонал пошел, — покачал головой Глеб, косясь в ту сторону, куда ушел администратор. — Пока втык не сделаешь, хрена с два будет работать.

— А еще можно было не… — пробормотала Варя, снова покраснев.

— Что «не»? — поднял бровь Глеб и ухмыльнулся.

Варя смутилась еще сильнее и, как это обычно с ней бывало, почувствовала из-за этого раздражение. Она закатила глаза и потянулась к своей чашке, в которой тихо остывал латте.

— Проехали, — произнесла она, отпивая кофе.

— Ну ладно, раз уж ты так из-за этого теряешься, — неожиданно легко согласился Глеб. Даже слишком легко. — Поговорим тогда о твоем дне рождения?

— А что с ним? — Варя подозрительно посмотрела на Астахова, чувствуя приближающийся подвох.

— Ну как это «что», — Глеб закатил глаза. — Ты вообще праздновать его собираешься?

— Эм… нет.

— Как нет?

— Вот так. Не собираюсь.

— Да ну ка-а-ак? — Удивлению Глеба просто не было предела. — Восемнадцать бывает раз в жизни! Я же не говорю о том, чтобы загулять на все выходные и проснуться где-нибудь в Казахстане, но чтобы совсем не отмечать?..

— Эм… — повторила Варя, чувствуя непреодолимое желание захихикать как человек, неосознанно сделавший гадость. — Глеб. Мне исполняется не восемнадцать…

— А сколько?

— Семнадцать…

Глаза Астахова полезли на лоб. Его удивление было настолько сильным, что его челюсть в буквальном смысле упала.

— П-подожди, — нахмурился он. — Серьезно? Получается, ты на год всех младше?

— Мама решила, что не хочет ждать лишний год, и отдала меня в школу в шесть с половиной.

— Варя пожала плечами, наблюдая за сменой эмоций на лице Глеба. — Я думала, ты знаешь.

— Вот сейчас в памяти начинает что-то такое бредить, да… — пробормотал Глеб. — Это что же, я сейчас активно нарушаю закон?

— Я не против, — усмехнулась Варя, опуская глаза и проводя пальцами по кромке ворота его рубашки. — Продолжай активно нарушать.

Однако маневр по отвлечению не удался, и Глеб перехватил ее руку.

— Мне определенно нравится, что ты внезапно вся такая «нарушай, нарушай полностью», и я, кстати, это запомнил, — произнес он, усмехаясь, — но тему-то не переводи. Ты что, вообще не хочешь его праздновать? Торт там, свечки, подарки и гости. Это же приятно.

Варя вздохнула.

— Я не люблю праздновать день рождения. Свечки на торте я могу задуть и дома вечером, подарки мне подарят, а гости… — Варя скривилась. — С тех пор, как родители развелись, приглашать домой гостей стало странно. Ведь папа не гость, папа — это папа. Да и он не пойдет к нам, даже если его приглашу я. Я знаю, оправдывать каждый свой заскок тем, что со мной случилось, неправильно и где-то даже глупо, но…

— Эй, — Глеб поддел пальцем ее подбородок и приподнял его вверх, вынуждая посмотреть на него. — Все в порядке. Я понимаю. Но, может быть, ты отметишь его хотя бы со мной?

Варя подняла бровь, сдерживая улыбку.

— Программы «максимум» не обещаю, но ужин где-нибудь в уютном тихом месте и виды на вечернюю Москву — вполне, — продолжал говорить Глеб.

Варя вздохнула, закусила губу, закатила глаза в глубочайших раздумьях, но больше для вида, ведь стоило Глебу предложить — как она уже была согласна. Это практически не отличалось от их обычного способа времяпрепровождения, к тому же, не надо было беспокоиться о том, не съест ли кого из гостей Барни.

Все-таки она изменилась за это время, как-то совершенно незаметно для самой себя. Раньше идея пойти куда-то с каким-то парнем выглядела бы разве что странной и нелогичной. А теперь? Теперь в ее голове крутилось только: «А почему бы и нет».

*

Утро семнадцатилетия не задалось с самого начала. Встав и выгуляв в полшестого утра Барни, Варя завела будильник на половину восьмого и легла спать дальше. Все бы хорошо, но телефон, на котором Варя этот самый будильник завела, совершенно неожиданно сел. Проспав первые два урока, Варя даже позавтракать не успела, не говоря уже о том, чтобы привести себя в более-менее праздничный вид.

На улице небо затянули серые, неприветливые облака, и то и дело начинал моросить мелкий и неприятный дождь. Когда Варя добежала от метро до гостеприимно закрытой двери школы, она успела дважды промокнуть и обматерить весь мир.

Когда Варя под прикрытием перемены пробралась в свой класс, надеясь, что вездесущая Ирина Владимировна ещё не приходила к ним с ежедневной проверкой посещаемости, с лица Глеба схлынуло выражение тревоги. В руках он держал свой телефон, кажется, опять новый.