Местом действия сумасшедшего дома стала квартира Филатовых, в которую Варю заманили под предлогом подготовки к предстоящему пробному экзамену по математике, в которой Варя понимала только то, что она связана с циферками. Нет, Варя худо-бедно понимала то, что от нее хотят, но Лиля считала именно так. Сама она решала «С»-часть лучше, чем их математик, и на занятиях по алгебре читала классическую японскую литературу. Конечно же, на японском. Иногда Варя начинала искренне бояться, что будет, если Лиля когда-нибудь расстанется с Русланом и решит завести семью с подобным ей гением. Плодом этого союза определенно станет оружие массового поражения.
Варя честно отпросилась у мамы на все выходные, с терпением великого самурая выслушав все, что мама думала по этому поводу (а думала она очень много), а потом прослушав еще и лекцию от Леши на тему того, что именно он сделает с Глебом в случае чего. Что конкретно входило в широкий диапазон «случая», Варя так и не узнала, но прониклась. И даже почувствовала интерес: посмотреть на завязанного морским узлом наоборот Астахова ей даже хотелось.
Вооруженная тетрадями и тестами, Варя приехала к Лиле, а там…
Прямо на пороге ее встретила Роза с таким разгневанным лицом, что Варе захотелось ввинтиться в пол и исчезнуть.
— Это правда? — спросила она повышенным тоном, а ее ярко-розовая челка экспрессивно подпрыгнула.
— Что — правда? — удивленно переспросила Варя, прижимая к груди рюкзак. Она даже не успела сделать шаг из лифта в прихожую.
— Что ты уговорила мою доверчивую и наивную сестру не шить платье на заказ, а купить его в какой-нибудь «Заре»? — воскликнула Роза, сжимая руки в кулаки.
Недоумение усилилось.
— Я?!
— Ты!
— Ли-и-иль! — завопила Варя, пятясь к дальней стенке лифта. От Розы разве что пар не валил.
Филатова-младшая показалась в дверях со стаканом сока в руке. На ее лице было написано самое настоящее удовлетворение.
— Прости, но ты не оставила мне выбора, — пожало плечами это «наивное» и «доверчивое» создание.
Пока Варя поспешно объясняла Розе, что ничего такого не говорила и вообще это происки одной слишком хитрой и умной дамы, что пьет сок на заднем плане, в памяти неожиданно всплыл диалог, который они с Лилей вели пару недель назад.
Изначально Варя на выпускной идти совсем не планировала. Больше всего на свете ей не хотелось засовывать себя в нарядный мешок, тащить в школу, а потом еще и терпеть несколько часов компанию людей, которые ее положительно недолюбливали, а некоторые и откровенно ненавидели. Это ее желание — или, точнее, нежелание — было настолько прочным, что сломаться могло только под воздействием особых обстоятельств. Форс-мажорных, так сказать.
Она ведь не ожидала, что и форс, и мажор внезапно наступят.
Когда в ее жизни появились Руслан и Лиля, выпускной стал обретать некий, еще не совсем понятный и очевидный смысл. Тем более что Лиля отчего-то на выпускной хотела пойти практически также сильно, как Варя на него идти не хотела. Под давлением — и угрозой физической расправы, чего уж там — Варя согласилась, сначала вслух, а затем и мысленно, что на выпускной пойти надо. Хотя бы ради того, чтобы сфотографироваться на фоне любимой школы с гордо поднятыми средними пальцами. К слову, это была идея Руслана. Лиля не была настолько бунтаркой, чтобы согласиться на такое нарушение общественного порядка.
Появление на шахматной доске ее жизни Глеба Астахова придало этому дуэтному форс-мажору некий оттенок неизбежности. Во-первых, Глеба вся эта идея выпускного очень привлекала. Он добровольно — Варя даже проверила его глаза на случай принятия наркотиков — вызвался в оргкомитет, который должен был заниматься украшением зала и постановки номеров, а также выбора места проведения торжества. Во-вторых, по результатам предварительного опроса (и тут Варя не могла не закатить глаза) он был наивероятнейшим кандидатом в Короли Школы, поэтому Глеб был просто обязан присутствовать. И правда, что это за бал без Короля?
Так или иначе, но выпускной из нежелательного мероприятия превратился в обязательную часть программы по уходу из школы, и Варя никак не могла это изменить. Да и к тому же — и в этом Варя вслух бы никогда не призналась — где-то глубоко в душе ей и самой захотелось выйти на сцену в длинном платье и получить свой многострадальный аттестат. А потом танцевать с Глебом, путаясь в подоле платья и ломая ноги в туфлях.
При этом остальная часть ее негативного настроя осталась, и Лиле это не нравилось. Особенно та, что касалась нежелания участия в изнуряющих поисках идеального выпускного платья.
Действительно, школу «Кленовый лист» будто захватила дизайнерская лихорадка. Все, буквально все в одиннадцатом классе обсуждали фасоны и ткани, скорость работы портних и последние коллекции именитых дизайнеров. Даже мужской состав их класса, и тот унесся в потоке выбора костюмов. Более того, однажды перед английским Варя едва не стала свидетелем «внутрисемейных» разборок их выпускной мафии: одна часть парней хотела прийти в галстуках, а другая хотела надеть классические смокинги с бабочками. Обе стороны этой галстучно-бабочной войны уже были готовы идти стенка на стенку, и Варя уже думала, что ей придется разнимать горячие головы, как прозвенел звонок и строгая заменяющая учительница приказала всем молча заходить. Конфликт этим не был исчерпан, но был ли достигнут компромисс, Варя не знала: стоило ей спросить об этом Глеба, как в его глазах появлялась глубокая печаль, и он отводил взгляд.
В женских рядах все было куда спокойнее. Только по Новиковской клике пробежала трещина, так как обе — и Юля, и Катя — хотели надеть красное, что, вероятно, было просто недопустимо, да еще и Ника повергла всех в шок, заявив, что хочет прийти в белом платье, которое состояло только из тюля.
Варя за всем этим сумасшествием наблюдала с отстраненностью зрителя, которому нечего смотреть по телевизору и он включил эту пародию на «Модный приговор» как фон. Она собиралась пойти в своем зеленом платье, которое, на ее взгляд, вполне подходило под обстановку. Однако Лиля так не думала…
Варя и сама не поняла, когда успела согласиться на то, чтобы ее платье шила Роза. Ее попросту втащили в квартиру, поставили в центр комнаты, по которой бегало несколько дерганого вида девушек и приказали раздеваться. Только расстегивая штаны, Варя поняла, что происходит что-то не то.
— Лильченок сказала, что разрешит мне сшить себе платье только в том случае, если я сошью платье и тебе, — раздраженно произнесла Роза в ответ на Варин вопрос, щедро сдобренный ненормативной лексикой. Иначе она отвечать отказывалась.
Лиля же только торжествующе улыбалась и пожимала плечами, сидя рядом на диване. Ее, почему-то, на табуретку водружать не спешили и раздевать не собирались.
Надо отдать Розе должное: делала она все быстро. А уж как руководила своими помощниками! Иногда она даже разговаривала с ними, как с нормальными людьми, а не безропотными рабами госпожи. Всего помощников было трое: две девушки и парень с таким женственным лицом и изящной фигурой, что Варя сначала приняла его за еще одну жертву змея-искусителя.
Первая девушка записывала мерки, которые снимала Роза. Вторая выполняла сразу две невероятно ответственные роли: держала мерные ленты и приносила Розе эспрессо, которое та поглощала как шоты текилы — залпом. И даже не морщилась. Молодой человек же держал альбомы с образцами тканевых лоскутов разных цветов. Когда Роза щелкала пальцами, он подходил к Варе и поочередно доставал из альбома лоскуты и прикладывал их к ее лицу. Если Роза морщилась, то лоскуты отправлялись обратно в альбом, а если царственно махала рукой, то лоскут проходил на новый уровень отбора.
Сначала Варя стеснялась того, что стоит практически голая в обществе незнакомых ей людей, но потом как-то отвлеклась на крики Розы и забыла об этом. Тем более что ни Розе, ни ее помощникам ее бледные телеса были нужны исключительно как манекен для будущего костюмерного шедевра. Главное вовремя выполнять команды Розы и поворачиваться или поднимать и опускать конечности. Слегка чувствуя себя щеночком в процессе дрессировки, Варя стала обдумывать план мести Лиле, которая наблюдала за бесплатным представлением с большим удовольствием. Вскоре такой был найден, и он даже не требовал участия зеленки.
