— Так, хватит меня отговаривать, — нахмурился Глеб, и это выражение пятилетнего мальчика, забытого мамой в магазине у кассы, с его лица пропало. — Завтра, так и быть, из нас двоих взрослым и ответственным временно побуду я.

Весь день Варя провела как на иголках. Она не то чтобы нервничала, просто не могла найти себе место. Ее переносило из комнаты в комнату, руки искали, чем бы заняться, но голова ни на чем не могла сосредоточиться. Даже Доктор, обычно спасавший ее от любых проблем, оказался бессилен перед этими барабанами беспокойства. Барни, чувствуя беспокойство хозяйки, бегал за ней по пятам, пытаясь встать на задние лапы и вылизать лицо, но Варя уворачивалась. Насколько она бы не любила своего пса, она не любила его слюни, которые потом так сложно было оттереть с одежды.

Ночь она провела практически такую же. Сначала Варя долго не могла уснуть, ворочаясь с бока на бок, а потом, когда зыбкая пародия на сон к ней все-таки пришла, она то и дело просыпалась от мельчайших звуков. А под утро ей приснился кошмар: она, отец и Алина в машине врезаются в ограду на мосту и падают в ледяную воду. Наверно, не стоило перед сном смотреть «Дневники вампира». Варя проснулась в холодном поту, и так и не смогла уснуть до самого утра, сидя на кровати в одеяльном коконе и бездумно глядя в окно на медленно сереющее небо.

День, как назло, был прекрасным. Температура опустилась в минус, но в меру, и в воздухе чувствовался этот свежий похрустывающий запах мороза, если запах мог хрустеть как вафельное печенье. Солнце светило с самого утра, а небо было голубым-голубым — того невозможного цвета, который бывает только в преддверии весны. Деревья все еще были голыми, на лужах потрескивала новообразованная ледяная корка, но в воздухе витала весна, еще не пришедшая, но уже вежливо покашливающая в спину зимы, как бы намекая, что пора и честь знать.

Провалявшись все утро в кровати, Варя покинула безопасные и уютные объятия одеяла только ради чашки кофе. Не то чтобы Варя в нем действительно нуждалась, скорее, утренний кофе превратился в привычку: вредную, но такую необходимую.

В голове было пусто. Мысли, если и приходили к ней в голову, то проскальзывали мимо, как мокрое мыло в ванне. Варя не хотела думать, и даже если бы хотела, то не смогла бы. Сам по себе запульсировал шрам на брови. С ним все было в порядке, но иногда он болел, будто напоминая о том, что она все равно никогда не сможет забыть. Варя машинально потерла его пальцами, чувствуя подушечками две половинки брови, разделенные полоской огрубевшей кожи.

Когда Варя натягивала штаны, ей пришло сообщение от Глеба: «Я у подъезда, подниматься не буду, жду тебя». Странно, они ведь договорились встретиться у метро. Оттуда было ближе до автобусной остановки, к тому же Варя смутно подозревала, что Глеб не нашел бы автобусную остановку, даже если бы его ткнули в нее носом. Она удивленно перечитала его, но сухие короткие слова не дали ей никакой новой информации.

Пожав плечами, Варя быстро собралась и, поцеловав Барни на прощание в нос, спустилась вниз. Ее ожидал сюрприз. Перед подъездом, блокируя проезд для других машин, стоял знакомый белый джип, за рулем которого восседал Глеб.

Варя, вскинув бровь, посмотрела на него, на стоящую перед ней машину, потом снова на Глеба, лицо которого приняло смущенное выражение. Пожав плечами, Варя села внутрь.

— Ты же говорил, что все, объявил басту помощи отца? — спросила она после приветствия, и прозвучало это немного резче, чем она того хотела. Но по какой-то причине сегодня ее это не беспокоило.

Глеб вздохнул и пожал плечами, не глядя на нее.

— Мы вчера с ним поговорили, опять… Я извинился за свое поведение, еще раз, спокойно, обсудил с ним все. Мы пришли к соглашению.

— К соглашению? — переспросила Варя, пристегивая ремень безопасности.

— Ну да, — сморщил нос Глеб. — Он не будет доставать меня тем, что я хочу быть режиссером, если я буду параллельно ходить на занятия в бизнес-школу, которую он выберет.

— О как, — пробормотала Варя, чувствуя под собой мерную вибрацию двигателя. Глеб, убедившись, что Варя уселась, включил навигатор и тронулся с места.

— Мне это не нравится, — отозвался Глеб. — Но это уже какой-никакой компромисс. По крайней мере, он вроде бы понял, почему я хочу делать то, что хочу.

— И к тому же ты можешь продолжать жить как раньше. Суровая реальность победила, — добавила Варя с легкой ноткой язвительности в голосе. И снова прозвучали ее слова хуже, чем они звучали в ее голове. И снова это не оставило абсолютно никаких душевных колебаний.

— Ну… Эм, да, именно так, — произнес Глеб, покрываясь легким румянцем, происхождение которого было явно не из-за мороза.

В любой другой день Варя возможно и оставила бы это без внимания, рассудив, что если Глеб захочет с ней поделиться, то он сделает это сам, без ее вопросов. Но это в другой день. Сегодня она была готова проявить все свои самые худшие качества, и, что самое главное, она этого не боялась.

— В чем дело? — спросила она, складывая руки на груди. Сделано это было не ради усиления вопроса, а ради удобства, но выглядело, кажется, немного не так.

— Да ни в чем, забей, — отозвался Глеб, сосредоточенно переводя взгляд с дороги на навигатор и обратно.

— Я вижу, что ты чего-то не договариваешь, — Варя закатила глаза.

— Это не важно.

— Да что ты мнешься как девица на выданье! — воскликнула Варя. — Говори уже!

Глеб вздохнул, сдерживая раздражение и краснея сильнее. Варя даже как-то встревожилась, но не настолько сильно, чтобы отступить. Упрямство было у них чертой семейной.

— Ну… Ладно, — сдался Глеб. — Ты была не права, когда сказала, что я поговорил с отцом из-за того, что мне больше нравится мой стиль жизни. Ну, ты этого прямо не сказала, но явно подразумевала. Точнее, — Глеб издал раздраженный звук, который звучал как нечто среднее между «хм» и «пф», — я сделал это — поговорил с отцом — не только поэтому.

— Да что ты, — округлила глаза Варя и приложила ладонь ко рту. — И почему же?

Глеб снова вздохнул, перехватил поудобнее руль.

— Я подумал, что сегодня тебе не захочется толкаться в автобусе и в этой электричке, особенно на пути домой. Я ведь помню, как сильно ты любишь человечество.

Варина челюсть сама собой открылась и закрылась. Все стервозные наклонности, готовые в любой момент сорваться с языка, куда-то улетучились, и вместо них пришло теплое чувство, которое было сложно интерпретировать словесно, но которое заставило Варю пристыдиться из-за своего поведения.

Она протянула руку и слегка сжала плечо Глеба, не рискуя дотрагиваться до других частей его тела. Ведь можно же было отвлечь его от дороги, а Варя слишком хорошо помнила, что в таких случаях происходит.

Глеб бросил на нее взгляд и накрыл ее руку своей, отпустив тем самым руль. Но до того, как Варя успела испугаться и потребовать, чтобы он взялся за руль как полагается, Глеб вернул руку на место.

— Прости, что я себя так веду, — сказала Варя, убирая руку с его плеча. — Просто…

— Ничего страшного, — отозвался Глеб, улыбаясь краем губ, — я понимаю.

— И… спасибо за это, — она неопределенно помахала рукой, показывая на машину.

— Не за что, — на этот раз Глеб улыбнулся нормальной, настоящей улыбкой, которая не скрывалась где-то за фасадом, а выглядывала наружу.

Они доехали до кладбища в рекордно короткое время. Возможно, Варе оно показалось коротким, потому что последние пару лет она туда на машине не ездила, а все это путешествие на общественном транспорте зависело не только от пробок на дороге, но и от расписания, и от ее собственного раздолбайства.

Машин на парковке было немного, и Глеб с легкостью нашел место. Варя всегда удивлялась тому, как легко и непринужденно он водил машину. Казалось, будто он за рулем родился, а получил права всего каких-то пару месяцев назад. С другой стороны, что-то подсказывало Варе, что научился водить он гораздо раньше. Невозможно приобрести эту непоколебимую и, главное, спокойную уверенность в своих силах так быстро.