— Ма-а-ам, — протянула Варя, закатывая глаза. Попутно она заправляла джинсы в сапоги, поэтому выглядело это немного комично. Да еще и хвостик постоянно падал на лицо и мешался.

— Нет, ну, а что? — всплеснула Марьяна Анатольевна руками. — Ты ведь ничего не говоришь и явно хочешь, чтобы я играла в угадайку.

— Ты можешь просто от меня отстать?

— Варя, что за язык, как тебе не стыдно так говорить с матерью? — Марьяна Анатольевна прищурилась, складывая руки на груди. — Думаешь, что, завела себе поклонника и все, взрослая? Можно грубить матери?

— Мам! — Варя рывком сорвала с вешалки шубу. Она так сильно дернула шубу, что та обрушила все соседние вешалки, и одежда грудой полетела на пол. — Прекрати, пожалуйста! — с нажимом произнесла Варя, практически ныряя в рукава. Схватив шарф, она вцепилась в сумку, прижимая ее к себе как спасательный круг. — Все, я пошла. И не надо мне трезвонить через каждые полчаса, хорошо?

Не дожидаясь ответа, Варя вылетела из квартиры как пробка из хорошо встряхнутого шампанского. Уже в лифте она нормально застегнула шубу и замотала шарф вокруг шеи. И там же поняла, что забыла дома шапку. Оставалось надеяться, что по улице они ходить долго не будут. Все-таки метель была нешуточной.

Глеб уже ждал ее, сидя за рулем машины. Выбежав впопыхах из подъезда, она не сразу увидела ее: ведь машина была белая, а на улице все также кружил снег, ограничивая область видимости до каких-то несчастных нескольких метров. Глеб выглядел очень важно, обмотанный в пушистый салатовый шарф и с телефоном у уха. У него и шапка-ушанка была, спрятанная с глаз подальше на заднее сидение.

Когда Варя залезла в машину, Глеб сначала долго разглядывал ее красные щеки, сдвинутые брови и общее недовольное выражение лица, а потом молча поехал, ничего не говоря, только посмеиваясь. Варя, все еще пылая ярче красного солнышка, пристегнулась и только потом стащила с себя шарф и расстегнула криво застегнутые пуговицы.

— Ты чего такая красная? — спросил немного погодя Глеб.

Варя бросила на него недружелюбный взгляд. В конце-концов если бы не он — прямой виновник сегодняшнего допроса, который явно продолжится вечером — ничего бы не было, и мама бы не приставала… То есть, мама бы приставала, но по крайней мере Варя смогла бы спокойно ей сказать, с кем и куда она идет.

— Хочешь пройти по сто пятой? — вежливо поинтересовался Глеб, замечая ее глаза, полные теплоты и сострадания.

— Чего-чего?

— По сто пятой статье Уголовного кодекса. За убийство у нас пока по ней сажают.

Варя фыркнула и закатила глаза, успокаиваясь. Все-таки Глеб был не виноват. Наверное.

— Прости, — произнесла она, комкая в пальцах шарф. — Мама поймала на выходе и устроила допрос.

— Про меня допрашивала? — Глеб ухмыльнулся, глядя на дорогу.

— Ну, типа того. Хотела знать, с кем я иду гулять.

Варя почувствовала, как только что переставшие симафорить всем окружающим щеки снова начинают притворяться фонарями.

— И что она сказала, когда узнала, что со мной? — поинтересовался Глеб, притормаживая на светофоре. Машин на дороге было мало, а те, что были, ехали медленно и осторожно.

— Ну… — Варя быстро облизала губы, думая, как бы помягче ответить. — Она не узнала. Я ей не сказала.

Глеб, пользуясь тем, что на светофоре горел красный, такой же, как Варины щеки, повернул к ней голову и недоуменно приподнял брови.

— Почему?

— А ты своей маме сказал про меня? — нашлась Варя, живо представляя картину Великого Откровения.

Глебу хватило такта смутиться и отвернуться, тем более что на светофоре сменился цвет. Он тронулся и выполнил маневр прежде, чем ответить. Варя практически видела, как под его светлыми волосами крутятся шестеренки мысли.

— Еще нет, — произнес, наконец, он. — Но я ей еще не сказал, что я расстался с Викой. Она ей так нравилась, что, боюсь, у нее припадок случится.

— М-да, двойной удар твою маман ждет, — пробормотала Варя, тщательно маскируя злорадненькую усмешку. Несмотря на то, что видела она Анжелу Филлиповну всего раз, ну, полтора, если считать тот краткий момент в ресторане, у Вари уже вполне сложилось мнение об этой женщине.

Варя всегда отличалась слишком хорошей памятью, которая, цепляясь за не связанные, казалось бы, детали, иногда уводила ее в такие далекие дали, что и Сусанину не снилось. Вспомнив о матери Астахова, она, конечно же, вспомнила, когда последний раз ее видела и при каких обстоятельствах. И, конечно же, подумала об отце.

С тех пор они так и не говорили. Он звонил несколько раз, но Варя отказывалась подходить к телефону. Светлану, к счастью, он больше не присылал, иначе кто-то бы ушел восвояси весьма потрепанным, и это была бы не Варя.

Словно в ответ на ее мысли в сумке зазвонил телефон. На всю машину прогремела главная тема из сериала «Я зомби». Варя, вздрогнув, извлекла его со дна с некоторым трудом. Увидев, кто звонит, Варя сбросила звонок и кинула телефон обратно в сумку. Глеб, наблюдавший эту пантомиму, вскинул бровь.

— Кто это был? — спросил он.

— Никто, — ответила Варя, поворачиваясь к нему. — Так куда мы едем?

— Это ты так меняешь тему?

— А что, заметно?

Глеб слегка улыбнулся. Он сидел за рулем так расслабленно и спокойно, будто водил машину с пеленок. И все-таки каждый раз, когда он отвлекался от дороги или снимал руки с руля, Варя чувствовала мурашки, бегущие табуном по коже. Не хорошие мурашки, возникающие от случайных прикосновений, а плохие мурашки, паникующие и истеричные.

— Кто-то на днях жаловался, что мы и на свидании-то не были еще, — сказал Глеб, сворачивая с более-менее оживленной дороги в узкий проулок. — Так что вот… По крайней мере, план был такой изначально.

Варя с любопытством посмотрела в окно: Глеб въехал в какой-то подозрительный дворик в доме-колодце, в котором стояло еще несколько машин. Если не считать следов ног на снегу, намекающих, что недавно здесь были люди, во дворике было пусто, только кружил снег, завывал ветер и тускло светили только что включенные фонари у подъездов.

— Я чувствую «но», — произнесла она.

Прежде чем ответить, Глеб припарковался и выключил мотор, нажав на кнопку у руля. Да, у него была одна из тех новых машин, где не надо было вставлять ключи, чтобы ее завести. Ключи, правда, были, но Варя сильно сомневалась в том, что их действительно можно куда-то вставить. Из-за этого ее не покидало чувство, что машина эта ненастоящая и в любой момент может развалиться.

Глеб вздохнул и взлохматил волосы ладонью. Он недавно подстригся и еще не привык к новой длине волос. Хотя разница была всего лишь в пару сантиметров, она была весьма заметна, особенно для Вари, которой, в общем-то, предыдущая его прическа нравилась куда больше. Глебу она этого, правда, говорить не стала, а то расстроится еще…

— Правильно чувствуешь, — признал он. — Я даже не знаю как объяснить… Короче, ты ведь помнишь, что я хочу стать режиссером?

Варя утвердительно кивнула. Она об этом помнила хотя бы потому, что с тех пор, как Глеб получил письмо из киношколы, в которую мечтал поступить, он без умолку твердил о ней на каждом углу всем, кто хотел об этом услышать. И тем, кто не хотел, тоже.

— Я недавно узнал, что прошел первый раунд отбора, — продолжал Глеб, — и теперь мне нужно снять пятиминутный ролик и отослать его в школу.

— Это что-то типа вступительного прослушивания?

— И да, и нет, — ответил он, качая головой. — В школу-то меня приняли почти, осталось отправить документы после окончания одиннадцатого класса. Только я хочу попасть на стажировку у одного режиссера, тебе его имя ничего не скажет, но поверь мне, он суперзвезда, а для этого нужно победить в конкурсе. Ну или хотя бы войти в первую десятку.

— Я чувствую, как мы приближаемся к сути проблемы, но не могу понять, в чем она, — сказала Варя, скрещивая руки на груди. В шубе это было сделать сложно, да еще и ремень безопасности приковывал ее к креслу, не давай пошевелиться, но она справилась. Можно было бы отстегнуть ремень, ведь они уже остановились и даже выключили двигатель, но маленький параноик в Вариной голове запрещал ей это сделать.