— Ага, — произнес Лиам. — Я тоже это заметил.

— Откуда ты знаешь, что это убежище?

— Как-то пришлось устраивать сюда одного охотника за головами три или четыре года назад. Это был выпускник Йельского Университета, который решил рассказать всю правду об условиях на Острове Дьявола.

— А ты его сюда привез.

— И поселил его здесь, пока КБЦ не смогли забрать его из Зоны. Думаю, он был неплохим парнишкой и действовал из лучших побуждений, думая, что если он будет сорить деньгами в Новом Орлеане, то обязательно получит доступ куда угодно, и к нему будут относиться как-то особенно. — Лиам улыбнулся, скрестив руки на груди. — Он ошибался.

Его слова всколыхнули мои воспоминания.

— Это было летом? И этот парень постоянно ходил в черной ветровке?

Лиам выглядел удивленным.

— Это было он. Он приходил в магазин?

— Вообще-то, да. Он приходил за пайками, пытался разговорить покупателей и агентов о тюрьме. — Я нахмурилась, вспоминая. — Как ты догадался о том, что он собирается сделать?

Улыбка Лиама стала хитрой.

— Потому что я хорош в своей работе.

— А еще очень скромный, как и твой брат.

Мы постепенно возвращались к прежним нашим отношениям, ведя беседы, как это было до его побега. Я скучала по всему этому так же, как и по общению с Гуннаром и Таджи, только с этими тремя я могла быть самой собой без стеснений. Чувствовать себя на своем месте.

Прежде чем мы зашли вглубь, я осмотрела дом.

— Тут особо не на что смотреть.

— Именно поэтому и был выбран этот дом, — сказал Лиам с улыбкой. — То, что тут не на что смотреть, позволяет держать дом подальше от любопытных глаз. Если бы ты просто проезжала мимо, то никогда бы не стала смотреть на этот дом дважды. Что важно для опербезопасности.

— Опербезопасности?

— Безопасности операций, — ответил он.

— Что мы хотим здесь найти?

— Точно не знаю. — Он с подозрением посмотрел на крыльцо. — Но передняя дверь приоткрыта. Это не сулит ничего хорошего для того, кто использует это место в качестве убежища.

Он осмотрелся и, посчитав, что вокруг все чисто, начал подниматься по бетонной лестнице.

Мы на мгновенье замерли в тишине, надеясь различить какие-либо движения или звуки. А потом Лиам толкнул дверь.

Запах, который мы почувствовали, не вызывал вопросов о судьбе того, кто находился внутри.

Я прикрыла лицо рукой, но это не помогло избавиться от запаха — сладковатого, гнилостного и такого ужасно сильного запаха.

И вот мне снова семнадцать, и я стою в доме через улицу напротив нашего. Вчера ночью была драка, и я хотела проверить женщину, которая здесь жила.

Миссис МакКларти была вдовой. Ее муж погиб в первой атаке на город, ее сына призвали, и он был убит в Битве при Батон Руж. У нее было две дочки, которых она отправила из Зоны к своим родственникам до того, как закрыли границу. Так как она жила одна, мы присматривали за ней.

— Миссис МакКларти? — позвала я ее, и когда она не ответила после того, как я несколько раз постучалась в дверь, и поскольку ничего не смогла разглядеть через тюль переднего окна, я повернула ручку и толкнула дверь.

Она открылась со скрипом, выпустив на волю густой запах смерти. Я должна была уйти, но не смогла. Я была слишком молода, слишком любознательна.

Она сидела за кухонным столом, голова ее лежала на льняной скатерти, руки свисали по сторонам. Глаза открыты, взгляд в никуда. А напротив нее стояла наполовину выпитая кружка кофе с отпечатком помады на ободке.

Ее убили не в патасовке, которая состоялась за ночь до этого, в ее дом никто не врывался. Она умерла сама, даже несмотря на то, что вокруг бушевала война.

Тогда я думала, что это очень вдохновляюще и грустно одновременно. Она выжила в ужаснейшей войне, что было сродни чуду. Но она этого узнать не успела, да и ее выживание, в конце концов, того не стоило, потому что она все равно оказалась бы там же, где и все мы сейчас.

Когда я вернулась домой, мой отец стоял в зале с бутербродом с арахисовым маслом и тарелкой с яблоком.

— Обед? — спросил он.

Наверное, он заметил выражение моего лица, потому что бросил все и кинулся ко мне. Когда я рассказала ему о том, что увидела, он обнял меня.

Они вынесли ее несколькими часами позже. Ее дочери не вернулись назад, и некому было позаботиться о доме, поэтому он стал умирать, как и она сама. Крыша обвалилась внутрь, и сам дом просто рухнул. И, насколько я знаю, это был конец истории семьи МакКларти в Новом Орлеане.

Я не могла смотреть на дом тогда или думать о нем сейчас, не ощущая этого ужасного запаха снова и снова.

— Клэр.

Я моргнула. Лиама прикоснулся к моей руке, успокаивая меня.

— Со мной все в порядке. Все хорошо.

— Воспоминания?

Я кивнула.

— Этот запах.

Он тоже кивнул.

— Ага. Думаю, слишком поздно задавать тут кому-либо вопросы, но я хотел бы осмотреться. Если надо, можешь остаться здесь.

Я покачала головой.

— Я пойду.

«Просто буду почаще задерживать дыхание».

Это был простой дом со слегка потрепанной мебелью. Потертый диван, удобное кресло, поцарапанный обеденный стол. Здесь было уютно, и выглядело обжитым и ухоженным. И очень сильно отличалось от эффектного дома Бруссарда.

В дальней спальне на полу на спине лежал мужчина. Его тело распухло после смерти и жары, а пол под ним был запачкан жидкостями, которые он потерял после смерти. Кровь и не только, ведь выстрел был произведен ему в голову. Он был одет в форму Сдерживающих.

— Убит, — сказал Лиам.

Он подошел ближе и наклонился.

— Его руки, — произнес он, и я посмотрела вниз. Его ладони и пальцы были покрыты полосами чего-то, что, по моему предположению, было кровью, но это была не его кровь. Кроме рук на нем больше нигде не было следов крови, а к крови на полу никто не притрагивался.

«Как еще мужчина мог выпачкать свои руки и ногти в крови?»

— Он убил Бруссарда, — тихо произнесла я. — Или написал имя Грейси на стене.

— Очень похоже на правду, — сказал Лиам.

Я задержала дыхание, пока подходила ближе, осторожно, стараясь не наступить на что-нибудь, чтобы не испортить улики на месте преступления, или оставить следы, которые могут вывести на меня. На кармане золотой нитью было вышито «Каваль Х.».

— Мы нашли Каваля, — сказала я, прикрывая рот рукавом.

До меня дошла еще одна волна запаха, и я почувствовала, как еда стремиться покинуть мой желудок.

— Я на улицу, — проговорила я и не стала дожидаться, когда он последует за мной.

Я бросилась к двери, добралась до парадного крыльца и рассталась с тем немногим, что съела с утра.

Он подождал минуту, затем вышел и протянул свой платок, не говоря ни слова.

— Извини, — промолвила я, вытирая рот и мечтая о кружке с ледяной водой. — Не удержалась.

— Не спеши. — Он положил руку мне на спину. Мы постояли так три или четыре минуты, я положила лоб на перила крыльца, пока он медленно и успокаивающе гладил меня по спине.

— Это не из-за самого запаха. Не совсем из-за него. Просто… это кое-что мне напомнило.

Лиам кивнул.

— Войну?

Я кивнула.

— Соседка. Я нашла ее.

Он подождал еще немного, давая мне прийти в себя.

— Бруссард нашел счет, — стала рассуждать я, когда снова пришла в себя. — Он оповестил об этом Каваля. Каваль убил Бруссарда. И кто-то убил Каваля.

— И я это вижу также.

— Кто-то держит Гуннара от всего этого подальше, а может и Командующего тоже.

Мне захотелось вновь переговорить с ним. Рассказать, что мы нашли. Но мы и так уже слишком сильно рисковали, когда пришли к нему домой вчера. Нам нельзя сегодня туда идти.

— Давай вернемся к Мозесу, — сказал Лиам. — Все обдумаем, соберемся вместе и разработаем план.

«А план нам точно нужен».

* * *

Из-за пережитой нами драки на обратном пути к дому Мозеса мы были очень внимательны и осторожны. Мы дважды удалялись от места, дважды останавливались, чтобы удостовериться, что никого не выведем к нему. Когда по периметру все стало максимально тихо, мы зашли внутрь.