Книготорговец упер в Шика безжизненный и дурно пахнущий взгляд.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Посмотреть книги… – ответил Шик.

– Смотрите.

Он резко наклонился над тазиком, но тревога оказалась ложной.

Шик направился вглубь магазина. Вся обстановка предвещала возможность находок. Какие-то насекомые захрустели у него под ногами. Пахло старой кожей и дымом от листьев оливкового дерева, и это сочетание запахов было, честно говоря, тошнотворным.

Книги стояли в алфавитном порядке, но хозяин плохо знал алфавит, и поэтому Шик обнаружил полку Партра между буквами «Б» и «Т». Вооружившись лупой, он принялся изучать переплеты и тотчас обнаружил на одном из экземпляров книги «Он и неон» – знаменитом критическом исследовании светящихся реклам – заинтересовавший его отпечаток пальца. С лихорадочной поспешностью Шик вытащил из кармана маленькую коробочку, в которой кроме кисточки с мягким ворсом находился графитный порошок, и памятку для шпика-любителя, составленную конюнником Вуй. Он очень тщательно обработал этот отпечаток, сличил оттиск с образцом, вынутым из бумажника, и замер, прерывисто дыша. Оказалось, что это и в самом деле был доподлинный отпечаток указательного пальца левой руки Партра, который до сих пор нигде не удавалось обнаружить, кроме как на чубуках его старых трубок.

Прижимая к сердцу ценную находку, он подошел к книготорговцу.

– Сколько вы хотите за этот томик?

Тот взглянул на книгу и усмехнулся:

– Вы его все-таки нашли.

– А что в нем особенного? – спросил Шик с деланым удивлением.

– Ха! – прыснул книготорговец, роняя трубку, которая упала в тазик и погасла.

Он грубо выругался и потер руки, радуясь, что ему больше не нужно держать в зубах эту пакость.

– Я вас спрашиваю… – настойчиво повторил Шик.

Сердце его готово было выпрыгнуть наружу, оно дико, с перебоями колотилось о ребра.

– Ox-ox-ox! – бормотал книготорговец. Он катался по полу, задыхаясь от смеха. – Ну и комик же вы!..

– Послушайте, – растерянно начал Шик. – Объяснитесь, пожалуйста…

– Чтобы получить этот отпечаток пальца, я должен был несколько раз приглашать его выкурить со мной трубку мира, да еще стать заправским фокусником и изловчиться незаметно подменить трубку книгой…

– Все ясно, – сказал Шик. – Раз так, то скажите, сколько вы хотите за эту книжку.

– Недорого, но у меня есть кое-что и получше.

Владелец магазина встал, исчез за невысокой перегородкой, разделявшей пополам торговое помещение, порылся в каком-то ящике и тут же вернулся.

– Вот, – сказал он, швырнув на прилавок брюки.

– Что это такое? – с тревогой прошептал Шик. Им овладело сладостное возбуждение.

– Брюки Партра, – с гордостью заявил книготорговец.

– Как вам это удалось? – Шик был в экстазе.

– Во время лекции, – объяснил книготорговец. – Он даже не заметил. К тому же они в нескольких местах прожжены трубкой…

– Покупаю, – сказал Шик.

– Что именно? – осведомился владелец магазина. – Потому что у меня есть и еще кое-что…

Шик прижал руки к груди. Сердце у него сорвалось с цепи – так бешено оно запрыгало.

– Вот, – снова сказал торговец.

Это была трубка, и Шик тут же увидел на ее мундштуке отметину от зубов Партра.

– Сколько? – спросил Шик.

– Вы, конечно, знаете, что в настоящее время он готовит издание двадцатитомной энциклопедии о блевотине со всей иконографией, и у меня будут рукописи отдельных статей…

– У меня не хватит денег, – простонал Шик, сраженный этой перспективой.

– А мне наплевать.

– Сколько вы хотите за эти три предмета? – спросил Шик.

– Тысячу инфлянков, – ответил торговец. – И учтите, это мое последнее слово. Вчера я отказался отдать их за тысячу двести. А вам готов уступить только потому, что вид у вас чокнутый.

Побледнев как полотно, Шик вытащил свой бумажник.

– Видишь, – сказал Колен, – мы уже не кладем скатерти.

– Да это не имеет никакого значения, – сказал Шик, – но я все же не понимаю, почему стол такой жирный.

– Не знаю, – рассеянно сказал Колен. – Кажется, его не удается отмыть. Жир все время проступает откуда-то изнутри.

– Скажи, ведь прежде у вас был шерстяной ковер, правда? – спросил Шик. – А этот выглядит хлопчатобумажным.

– Ковер тот же самый. Не думаю, чтобы он изменился.

– Странно, но почему-то мне кажется, что все вокруг как-то уменьшилось и потускнело.

Николя принес жирный суп, в котором плавало что-то вроде гренок. Он налил им по полной тарелке.

– Что это такое, Николя? – спросил Шик.

– Бульон из кубиков, заправленный макаронной мукой, – ответил Николя. – Высший класс!

– А! Вы нашли этот рецепт у Гуффе? – поинтересовался Шик.

– Скажете тоже! Это рецепт де Помиана. Гуффе годится только для снобов, а кроме того, он требует особой кухонной аппаратуры!..

– Но ведь у вас все это есть!

– У нас? – возмутился Николя. – У нас только газ да голодильник, как у всех. Несете черт-те что!

– Ну ладно, ладно, – сказал Шик и заерзал на стуле, не зная, как продолжать разговор.

– Хочешь вина? – спросил Колен. – У меня в погребе осталось только вот это. Но оно недурное.

Шик протянул свой стакан.

– Позавчера Ализа приходила навестить Хлою. Я, к сожалению, ее не видел. А вчера Николя отвез Хлою в горы…

– Знаю, Ализа мне говорила, – сказал Шик.

– Я получил счет от профессора д’Эрьмо. На большую сумму. Видимо, это толковый врач.

У Колена болела голова. Ему хотелось, чтобы Шик болтал без умолку, рассказывал какие-нибудь истории, не важно какие, лишь бы говорил. А Шик сосредоточенно глядел на окно. Вдруг он встал и, вынув из кармана складной метр, пошел мерить раму.

– Мне кажется, здесь что-то изменилось, – сказал он.

– Разве? – равнодушно спросил Колен.

– Окно заметно сузилось, и комната тоже…

– Как это может быть? С точки зрения здравого смысла…

Шик не ответил. Он достал записную книжку и карандаш и записал какие-то цифры.

– Ты нашел работу? – спросил он.

– Нет. Но сегодня после обеда меня ждут в одном месте, а завтра в другом.

– А какого рода работу ты, собственно говоря, ищешь?

– О, какую угодно, лишь бы платили деньги. Цветы стоят очень дорого.

– Да, – сказал Шик.

– Кстати, а как твоя работа?

– Меня заменял один тип, потому что я был занят другими делами…

– Начальство не возражало? – спросил Колен.

– Нет, все шло хорошо, он оказался весьма компетентен.

– Ну и что?

– Когда я решил вновь приступить к работе, они сказали, что мой заместитель их вполне устраивает, ну а мне, если я захочу, они могут предложить другое место. Только вот платят там куда меньше…

– Твой дядя больше не будет давать тебе денег, – сказал Колен.

Он произнес эту фразу не в виде вопроса, а утвердительно, настолько это казалось ему очевидным.

– Я уже не смогу у него ничего попросить, – сказал Шик. – Он умер…

– Ты мне этого не говорил…

– Это неинтересно, – пробормотал Шик.

Николя принес явно давно не чищенную сковородку, на которой метались три черные сосиски.

– Придется их есть в таком виде, – сказал он, – я не могу с ними справиться, у них какая-то немыслимая живучесть. Азотной кислоты плеснул, видите, как они почернели, а все равно не сдохли.

Колену удалось пронзить вилкой, как острогой, одну из сосисок, она изогнулась в агонии и замерла.

– Одна готова, – сказал он. – Теперь валяй ты, Шик.

– Попробую, но это нелегко.

Поединок затянулся, и Шик заляпал жиром весь стол.

– Черт побери!

– Не имеет значения, – сказал Николя, – дереву жир полезен.

В конце концов Шику все же удалось схватить сосиску, а третью Николя унес на кухню.

– Не пойму, в чем тут дело. Но ведь раньше у вас все было не так, как сейчас?

– Нет, – признался Колен. – Все стало другим. И я ничего не могу поделать. Как проказа! Это началось с того дня, как я разменял последний инфлянк…